Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе

– Так и сказал «… уничтожу вас. Смету ваш кордон с перешейка и утоплю в море»? – прервал наконец молчание полковник.

– Так и сказал.

– Понятно. Хорошая провокация.

– Вы находите?

– Нахожу. Штольц сейчас выжидает и смотрит, как мы отреагируем. Если не предпримем ответных мер, он может рискнуть. Сделает вывод, что мы слабы. Совершенно, кстати, справедливый.

– Какие ответные меры вы имеете в виду?

– Ну, например, – полковник смерил меня взглядом исподлобья, – мы могли бы провести боевые учения. Во время которых одна ракета улетит на север. Случайно. Скажем, по моей халатности. И приземлится в нарсийской столице. И всё – не будет никакого Штольца.

– Вместе со столицей?

– Ну, не со всей. Пострадает только центр. По сравнению с количеством жертв в возможной войне это сущие пустяки.

– Есть еще варианты? – саркастически спросил я.

– Есть. Основной, – сарказма полковник не принял. – Если вдруг у южного недоумка случится озарение, и он на него согласится.

Южным недоумком был господин президент Очоа. А основным вариантом – гипотетическое согласие Саулии на размещение на своей территории советских поселенцев. В количестве, достаточном, чтобы вместе с ними разместить военные базы и тем самым обеспечить безопасность поселенцев, а заодно и страны. Господину президенту Очоа предлагали этот вариант неоднократно. Он с изысканной южной вежливостью неизменно отказывал. Меры опасности господин президент не осознавал. Как, впрочем, и остальные его соотечественники.

– Что ж, – я поднялся. – Послезавтра я буду уже в Саулии. Могу передать господину президенту, что вы его полагаете недоумком.

– Да-да, – рассеянно проговорил полковник. – Передайте ему, пожалуйста.

9. Олег

На этот раз в иллюминаторе виднелась не пустыня, а цветущие сады и возделанные поля. Саулия была настолько же богата и плодородна, насколько скудна и бесплодна Нарсия.

Через несколько часов я увижу Лауру. Одухотворенную, деликатную, чувственную Лауру. В ее объятиях удастся забыть о северной красавице. Необразованной, вспыльчивой и бесцеремонной. И тоже чувственной. Не удастся, понял я миг спустя. Не удастся забыть. Пора уже перестать прятать голову под крыло и разобраться в себе.

Следующие десять минут ушли на извлечение головы из-под крыла и разбирательство. Две женщины. Черт возьми, я никогда не думал, что могу любить двух одновременно.

Стоп, сказал я себе. Что-то нехорошо, неправильно в последней фразе. Только что же? На юге я сплю с южанкой; с северянкой – на севере. Нормальная практика для кочевника, не жить же анахоретом. Только вот… Глагол, понял я. Неосознанно я употребил глагол «любить». Которому во фразе не место. Или…

10. Олег

Лауру я увидел еще с трапа, она стояла в толпе встречающих. Тоненькая, миниатюрная, по плечо одутловатому плешивому верзиле, неизвестно за какие заслуги назначенному в министры. И неизвестно за какие выбранному ею в мужья.

Потом были шикарный лимузин, цветы, поклоны, рукопожатия и церемонные речи. Во время которых я неотступно думал о Лауре и после которых, наконец, остался один на один с президентом.

– Три дня назад, – сказал я, глядя ему в глаза, – я получил ультиматум. Не буду вдаваться в подробности. Результатом отказа может быть война, препятствовать которой нам не удастся. Возможно, советские войска будут вынуждены покинуть перешеек или вообще оставить вашу планету.

– Мне будет крайне не хватать вашего общества, господин посол, – с печалью в голосе проговорил президент.

Я едва удержался от гневной отповеди. Он даже не понимал, что война будет означать для него самого, не говоря о своих согражданах.

– Если начнется война, Саулия будет уничтожена, – жестко сказал я. – Население истреблено. Возможно, в первые же несколько дней.

– При всем к вам уважении, господин посол, – сокрушенно покачал головой Очоа, – вы ошибаетесь. Вам, впрочем, простительно, вы ведь не местный. Давайте я объясню. Саулийцев в десять раз больше, чем северян, на каждого их солдата придется десять наших граждан. Это во-первых. Во-вторых, территория Саулии в шесть раз больше. И, в-третьих, у нас гораздо более развитая промышленность. Им никогда не одолеть нас, господин посол.

– Как же вы не поймете! – сказал я с досадой. – От вашей хваленой армии ничего не останется после первого же массированного удара. От вашей промышленности – тоже. Вы производите автомобили, а Нарсия – танки. Вы – пассажирские аэробусы, а они – бомбардировщики. Вы – атомные электростанции, а они – баллистические ракеты средней дальности.

– Ракеты у нас тоже есть, – благодушная улыбка сошла с лица президента.

Мои слова явно взяли его за живое.

– У вас недостаточно ракет. И никудышная система противовоздушной обороны. Но это не самое главное. Они будут первыми, понимаете? Первыми нанесут ядерный удар. В худшем случае вы успеете ответить. В лучшем – нет.

– Почему «в лучшем»? – озадаченно спросил президент.

– Потому что если не успеете, уничтожена будет только Саулия. А если успеете, то обе страны. И планета в целом вместе с ними.

– Вы рисуете слишком мрачную картину, – благодушная улыбка появилась вновь. – Позвольте сказать напрямик. Мы никогда не согласимся на иммиграцию поселенцев из CCCР, господин посол. Саулия – независимая страна, была таковой со дня основания и будет вечно. Северяне множество раз угрожали нам. Мы не боимся угроз.

– Ядерной бомбардировки, значит, не боитесь тоже?

– Они не рискнут на ядерную. Им прекрасно известно, что у нас есть, чем ответить.

Я поднялся. Он просто не понимал. Не хотел понимать. Разговор был бессмыслен.

– Его Совершенство диктатор Штольц, – предпринял я последнюю попытку, – несколько отличается от своих предшественников, бывших нарсийских президентов. Он – очень рискованный человек. Когда речь идет о нем, рассуждения «они не рискнут» не работают.

– Что ж, – пожал плечами сеньор Очоа. – Вам виднее, вы знакомы с этим мерзавцем лично. Не смею задерживать вас, господин посол.

11. Лаура

Апельсин солнца лениво катился по голубому шелку неба. В Саулии сиеста. Я смотрела на спящего Олега и таяла от нежности. Затем поднялась, нашла на полу шпильки и собрала волосы. Наклонилась над Олегом и долго-долго вдыхала, пила его сон. Выпила весь.

– Лаура… – открыл глаза Олег.

– М-м-м?.. – Я провела носом по его плечу.

– До чего приятно просыпаться в такой компании.

– Только просыпаться? – Я шутливо нахмурилась. – А засыпать?..

– Виноват. Оговорился.

Мы расхохотались. Отсмеявшись, Олег поднялся с постели.

– Я проверю почту, милая.

– Хорошо.

Олег прилетел в Саулию неделю назад. Полдня он провел за церемониями и у президента. За те несколько часов, до сиесты, я уже изныла от нетерпения. А потом шмыгнула к нему в комнату. Снова я чувствовала себя кусочком податливой мягкой глины, с которой мой скульптор может делать что угодно. Снова я была счастливейшей из женщин.