Паломничество к Врагу

Вот тут-то, на этой мысли, я и остановился как вкопанный, чувствуя, как волосы на голове встают дыбом.

– Силы неба, – потрясено прошептал я вслух. – Да как же это могло произойти?

Словно пелена спала с памяти. Не было Шелты в маршрутном листе. Никогда не было. На «Войере» я и в самом деле должен был добраться до Элти.

Мне стало дурно, и я поискал глазами местечко, где можно было бы присесть, но ничего приличного для этой цели не нашел. Кто же сделал мне такую подлость? Почему? Кому я настолько насолил, что моя память оказалась измененной? Несомненно, это должно было произойти еще на «Войере»…

Меня словно обожгло. Кажется, теперь я догадывался, кто был виновником моих неприятностей. Адское пламя, Нори, ее несносный юмор! Всю дорогу она ради развлечения отпускала шпильки о внешности пассажиров-чужих, присутствовавших на «Войере», вид которых колебался в рамках от исключительно забавного до откровенно жуткого с точки зрения человеческого существа. Представители различных рас порой просто поражали воображение, словно материализованные нездоровой фантазией сумасшедшего. И Нори с Тавеллы, конечно, не могла удержаться, чтобы не позубоскалить.

Вполне возможно, что в один роковой момент ее шутка пришлась на голову какого-нибудь ментата, обладавшего острым «внутренним» слухом. А так как нас постоянно видели вдвоем – я, кстати, не упускал случая посмеяться вместе с ней, вместо того чтобы проявить тактичности, – то месть ментата досталась нам обоим…

Обоим? Злость чуть потускнела, но лишь чуть, когда я подумал об этом. Значит ли это, что Нори тоже сейчас в беде? Впрочем, помочь я ей ничем не мог, это я понимал прекрасно и не собирался лишний раз трепать себе нервы по этому поводу. Но посочувствовать ей мне ничто не помешало. Себе тоже. В большей степени. Потому как если со мной все вроде стало ясно, то с ней еще ничего не известно. Может быть, что у Нори вообще нет никаких проблем. Впрочем, какая разница теперь, кто был виновником? Главным было то, что я сошел с маршрута и Корпорация была вправе уничтожить меня раньше трех оставшихся для исправления ошибки межсуток…

Происходило что-то дикое, и я не понимал, по какой причине это происходило именно со мной. Надо было немедленно рвать отсюда когти. Чем быстрее, тем лучше…

– Что, иноп, решил повернуть обратно? – раздался вдруг откуда-то сверху голос, хриплый и невыразительный.

От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Силы Зла, я и не подозревал, что нервы у меня так натянуты…

– Слишком поздно, иноп, ловушка сработала. Город тебя уже не выпустит.

Я резко вскинул голову, пытаясь отыскать источник сих словоизлияний, но не обнаружил никакого намека на чье-либо присутствие. В конце концов, не эта же статуя, подпирающая балкон на втором этаже слева…

Я впился глазами, мгновенно выхватив излучатель.

Вот именно.

Худой, истощенный старик с гривой седых всклокоченных волос, одетый в лохмотья неопределенного цвета, почему-то пытался прикинуться произведением искусства. Непонятно, как он только держался на такой высоте…

Как раз на этой мысли бродяга опустил свои руки, цеплявшиеся за балкон, и… плавно спикировал вниз, вместо того чтобы рухнуть и переломать кости, повинуясь силе тяготения.

Абсолютно не обращая внимания на «макс» в моей руке, направленный ему промеж глаз, он как ни в чем не бывало опустился на тротуар, утвердившись всего в двух шагах от меня. Тощие ноги в лохмотьях слегка спружинили при приземлении, худая спина спокойно выпрямилась, и я увидел высохшее от старости, узкое, изрезанное морщинами лицо.

Лицо, которое тут же одарило меня насмешливой улыбкой.

3. Западня

Наверное, я уставился на старика как на рождественское дерево среди лета. Я остолбенел. Да этот старый сморчок, дошло вдруг до меня, самый что ни на есть натуральный летун. О подобном мне только приходилось слышать (передачи по стереовизору не в счет), а теперь довелось увидеть летуна собственными глазами.

Но изумление не помешало мне хорошенько расслышать то, что он мне сказал.

– О чем это ты толкуешь, дед? – холодно спросил я, не опуская излучателя.

– Да все о том же, иноп, – он растянул губы в издевательской усмешке, обнажая острые кончики желтоватых зубов (кажется, их оказалось больше, чем положено иметь нормальному человеку). В хитрых вороватых глазах проступил нездоровый блеск. – Повернешь ты сейчас назад или нет, это уже ничего не изменит. Портовики не из тех, кто любит упускать добычу, инопланетные пташки залетают к нам очень редко…

– Давай покороче, дед, что тебе от меня надо? – неприязненно перебил я.

Это жаргонное словечко «иноп» просто резало мне слух. Сокращенное от «инопланетника», в устах старика оно звучало с достаточно неприятным подтекстом: «Ты пришлый, с иного мира, не наш, и поэтому полный ублюдок, недостойный, чтобы ходить по этой земле».

– Ты нетерпелив, иноп, – старик хихикнул. – Не прошло и минуты, как ты уже перебил меня. А мы ждем тебя уже больше часа.

Я усмехнулся. Понятно. Кассир космопорта явно не сидел сложа руки в том злоклятом «склепе».

– Ну хорошо, немного изменю вопрос: что вам от меня надо? И кто вы, силы Зла, такие?

– Я лучше скажу, что надо мне, – он мелко рассмеялся. – Я готов заключить с тобой, иноп, небольшую, но очень полезную для нас обоих сделку. Вступив на территорию Города, ты автоматически лишился всех своих денег. Да, банкос твой еще полон, – подтвердил он, заметив, что я машинально взглянул на табло банкоса. – Но эти деньги тебе уже не принадлежат, так как скоро портовики изымут их у тебя. Тем не менее ты еще сможешь извлечь из них пользу. Заплати половину того, что имеешь, мне, и я поделюсь с тобой информацией, которая избавит тебя от многих хлопот. Я расскажу тебе про охоту, и ты оставишь всех погонял с носом…

На мой взгляд, вся эта болтовня смахивала на откровенную попытку надуть меня, и надуть грубо, а жулье я терпеть не мог.

– Хорошо, старик, я заплачу тебе пару эталонов за твою помощь…

– Пару эталонов?! – его лицо мгновенно прорезал злобный оскал, и я со страхом увидел усеивающие его челюсти длинные желтые клыки, казавшиеся уменьшенной копией клыков чужого-попутчика. – Ты хочешь сказать мне, что половина твоих денег так мала?

– Теперь ты перебил меня, старик, – холодно указал ему я. – Так вот, я готов заплатить тебе пару монет за информацию, но информацию другого рода. Ты получишь их, если отведешь меня к гипертранслятору, при условии, что это будет недалеко. И еще пару, если найдешь мне машину, способную доставить меня в космопорт…

Его хохот в ответ был похож на скрип несмазанной дверной петли.

– О Небо Гибели, – взмолился он, подняв лицо к небу и картинно воздев руки, – как он глуп! Он не поверил ни единому моему слову!

Когда же он снова опустил глаза, то в них плескалась откровенная ярость.

– Да знаешь ли ты, иноп, что, разговаривая сейчас с тобой и предлагая тебе то, что я предлагаю, я рискую жизнью?

Я нахмурился. На этот раз в его словах не чувствовалось фальши. Может быть, все-таки стоило его выслушать?

– Ладно, – я неуверенно кивнул. – Ответь мне на несколько вопросов. Кто такие портовики?..

– Время! – закричал старик мне в лицо, брызжа слюной. Я отступил от него на шаг, не горя желанием быть оплеванным с головы до ног. – Время поджимает! Давай деньги – или пропадай, иноп! Ну?!

– Слишком мало информации, чтобы принять решение, – раздраженно проговорил я. – Почему бы тебе все же…

Странный шорох непонятного происхождения заставил меня умолкнуть и обернуться.

– Поздно! – истошно завопил старик и, свечой взмыв вверх, уже с высоты второго этажа докричал: – Ты слишком много болтал, иноп! Теперь приготовься к самым страшным минутам в твоей бесполезной, никчемной жизни!

Но я его уже не слушал.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы мозг смог переварить то, что увидели глаза. А именно – целая секунда, показавшаяся вечностью.

Не торопитесь, взгляните на эту картину абсурда и ужаса моими глазами…

Через дорогу, из окна здания на втором этаже, с трудом протискиваясь сквозь гнилой оконный проем высотой в человеческий рост, в мою сторону тянулась чудовищного размера лапа, покрытая крупной серо-зеленой чешуей. Четыре пальца, каждый толщиной с хорошее бревно, были увенчаны полуметровыми грязно-желтыми когтями, похожими скорее на лезвия смертельно острых кос, с концов когтей капала мутная слизь, оставляя по мере продвижения цепочку темных пятен в пыли на тротуаре. Ей оставалось всего полтора метра, чтобы схватить меня поперек туловища.

В следующую секунду оконная рама, не в силах выдержать объем предплечья чудища, выстрелила вон из проема ворохом обломков. Треск гнилого пластика вывел меня из ступора, а инстинкт отбросил в сторону.

И очень даже вовремя – когти едва не распотрошили меня, как свинью, приготовленную на жаркое. Промахнувшись, они со страшной силой вонзились в стену, около которой я только что стоял, и бетонная поверхность брызнула каменным крошевом не хуже льда, угодившего под стальное рубило.

Лапа была такой громадной, что промахнуться было невозможно, и я не целясь выстрелил из «макса», который не выпускал из руки с момента встречи с летуном. Тонкое зеленое жало лазерного луча впилось в центр массивной уродливой ладони, и чудовищные пальцы окрасились бледными бликами отражения.