Террорист в погонах

– А куда же еще, – махнул рукой капитан Пархомин. – Я устал как собака. Да и стемнело уже – следов точно не отыщем.

– Да, темнеет здесь мгновенно. Никак не могу к этому привыкнуть.

– Побудешь здесь еще с месяцок – привыкнешь, – сказал Пархомин. – Все привыкают, и ты привыкнешь. Человек, как говорится, ко всему приспосабливается.

Постоялый двор напоминал современный мотель – комната с отдельным входом, прямо с автостоянки. Вот только антураж – квадратная плоская крыша, обмазанные глиной стены, да еще стойла для вьючных животных – большие для коней, меньшие для ишаков или ослов – придавал этому мотелю среднеазиатский колорит. После подорожания топлива местные жители постепенно вернулись к традиционным средствам передвижения, поэтому гужевой транспорт на дороге в двадцать первом веке снова стал частью местного пейзажа.

А вот чайхана, находившаяся рядом с мотелем, была явно стародавней. Дома для чаепития с такой архитектурой можно было встретить на дорогах Средней Азии еще во времена царствования Николая Первого.

Вывеска сообщала проезжающим, что это заведение – круглосуточное. В лучах уличных фонарей чайхана представлялась квадратным строением с выбеленными стенами, украшенными замысловатым орнаментом из пересекающихся коричневых ромбов. Покрывала чайхану плоская крыша из добротных сосновых досок, переходившая в навес…

В жаркие дни в тени этого навеса можно было посидеть на топчанах и попить зеленый чай или другие прохладительные напитки.

Внутри чайхана была увешана пестрыми коврами, в полном соответствии с традициями этой местности. В просторном зале стояли деревянные лавочки с подушками, на которых – по желанию клиента – можно сидеть, а можно и возлегать, принимая пищу.

Оставив свой автомобиль на стоянке, капитан Пархомин и лейтенант Марошкин отправились в чайхану. Они изрядно проголодались за сутки переездов и заказали себе плов и водку, а под конец вечера, вместо десерта, выкурили по кальяну. Девушка с черными миндалевидными глазами в шароварах небесного цвета и белой, богато расшитой бисером блузке принесла русским офицерам по кальяну «Ночь нежна». Отличительная особенность этого кальяна состояла в том, что вместо воды дым фильтровался водкой, а табак использовался с ароматом винограда и сливы. Несмотря на то что мусульманские традиции категорически отрицают алкогольные напитки, в этом кишлаке строгих традиций придерживались не всегда.

– Прошу прощения, – сказал капитан Пархомин, расплачиваясь, – а можно узнать, как вас зовут?

– Меня? Асылбубу.

– Как? Асылбубу? – от удивления поднял брови лейтенант Марошкин. – Так интересно и очень красиво. Асылбубу. Это, наверное, что-то означает?

– Это означает – «прекрасная и благородная», – скромно ответила девушка в небесных шароварах.

– А я капитан Владислав Пархомин.

– А я – Марошкин А. А. То есть Анатолий Анатольевич, – улыбнулся лейтенант.

– Интересно, а что означают ваши имена? – не растерялась девушка.

Однако офицеры не смогли или не имели желания объяснять это девушке. Вдвоем они, как и подобает русским офицерам при знакомстве с дамой, встали и, стараясь не шататься от навалившейся усталости и выпитого спиртного, вытянулись в струнку.

Лейтенант Марошкин попытался было взять девушку за руку, но едва он легонько коснулся ее ладони, как девушка гневно посмотрела на него и отпрянула.

– Ой, извините. Я… Мы просто хотели узнать, – поспешил вмешаться более опытный капитан Пархомин, – может быть, вы слышали что-нибудь о двух российских офицерах? Один такой высокий, русый, голубоглазый. А второй постарше, хмурый, седой, с усами…

– Я не очень хорошо понимаю по-русски, – сказала Асылбубу.

– Может, вы видели их машину – автобусик, похожий на сельскую «Скорую помощь», – продолжал расспросы капитан Пархомин.

– Нет, – очень коротко ответила Асылбубу, забрала деньги и, легко ступая, вышла из зала.

– Она явно что-то знает, – прошептал лейтенант Марошкин, – я уверен.

– Точно, – подтвердил капитан Пархомин, – поэтому такая реакция.

Капитан Пархомин и лейтенант Марошкин благополучно, немного пошатываясь, добрались до своего номера и, не раздеваясь, рухнули каждый на свою кровать.

3

Утром следующего дня лейтенант Марошкин был в чайхане. С опухшим лицом и красными глазами, в одной рубашке без галстука он подошел к Асылбубу.

– Скажите, пожалуйста, прекрасная и благородная госпожа, что вы вчера нам подсыпали в кальян? Мой друг до сих пор не может встать с кровати.

– Ничего, – официантка отступила ближе к столику, за которым двое американских офицеров попивали ароматный восточный чай, она словно ожидала от них защиты.

Лейтенант Марошкин видел на автостоянке серый с зелеными разводами «Хаммер» и понял, что здесь американцы. Однако отступать не стал – он пришел в чайхану, чтобы повидать Асылбубу.

– Я принесла вам, как вы и заказывали, кальян «Ночь нежна». Табак «Слива» и «Виноград» в водке, – немного запинаясь, заученно произносила девушка.

– Все в порядке, не волнуйтесь вы так, – успокаивающе сказал лейтенант Марошкин и улыбнулся.

Его лицо сразу же стало не таким «помятым».

– Видите ли, я получил приказ от моего прямого начальника – найти утюг. А в мотеле никого нет – ни души. Может, у вас имеется такой бытовой прибор? Утюг.

– Утюг? – замялась Асылбубу. – Я не понимаю. Я плохо понимаю по-русски. Может, вы знаете, как это по-английски?

«Черт, – подумал капитан Марошкин, – уже и в этой пустыне без английского никуда…»

– Айрон, – сказал он, внезапно вспомнив, как будет утюг по-английски.

Услышав известное им слово, американцы обернулись. Улыбаясь, они взяли со стола вилку и нож и повторили:

– Айрон.

– Ноу. Не вилка и нож, догадливые вы мои, не столовые приборы, хотя и это тоже – знаю, знаю. Я говорю айрон-утюг, – капитан Марошкин показал руками, как что-то невидимое гладит в воздухе. – У-тюг…

Наконец Асылбубу поняла, удивленно спросила:

– А что, вы сами будете гладить? – с удивлением спросила она. – Это должна делать женщина. Подождите минутку. Я сейчас позову тетушку Жубаныш. Она все сделает.

– Жубаныш? А это как переводится? – поинтересовался лейтенант.

– Ну, это «утешение», – улыбнулась Асылбубу.

– Нет, тетушку Жубаныш нам не надо. Русские офицеры смогут и сами себе погладить форму.

Асылбубу посмотрела на молодого лейтенанта одновременно и с интересом, и с восхищением, и с некоторым смятением…

– Настоящий мужчина должен уметь справляться с любой работой, даже женской, – Марошкин словно прочел в глазах официантки этот вопрос.

– Хорошо, как вам будет угодно, – сказала Асылбубу, теперь у нее остались только восхищение и уважение к русскому офицеру, – пойдемте со мной.

Она провела лейтенанта Марошкина в подсобное помещение, достала из небольшого шкафчика утюг.

– Я сейчас верну, – заверил молодой человек, – не беспокойтесь.