Офицерский клинок

– Ничего личного, – произнес Володя и выстрелил.

Пуля вдребезги разнесла не только лоб, но и мозг, и большую часть затылка умирающего боевика. Лицо у него как-то смешно растянулось и, как показалось Володе, стало глуповатым, похожим на клоунскую маску.

Вдруг из дальнего угла, где Игнатич и Чижиков ломали дверь оружейной комнаты, послышалось радостное: «Есть!»

– Ха! Командир, – прокричал Чижиков, – да тут целый арсенал!

В этот момент по окнам «караулки», полузаложенным кирпичом, часто застучали пули автоматных очередей. В столовой, единственном помещении, в котором вместо окон проемы были заложены стеклоблоками, несколько раз бухнуло.

– Тащи сюда свой арсенал! – заорал Медведь.

– Медведь, Игнатич, проверяйте «губу», если этот чертов журналист там, тащите его сюда! Попробуем прорваться.

«Ревун-сирена» «караулки» подняла по боевой тревоге всю часть, а это означало, что их обкладывали не менее двухсот вооруженных и достаточно подготовленных бойцов. Не давая предполагаемым стрелкам высунуться, Демидов легонько щелкнул по микрофону переговорника:

– Шико, это Купец!

– Слышу тебя, – тут же послышался в наушнике голос Ефимова.

– У нас форс-мажор, скажи Ереме, чтобы часть «гостей» оттянул на себя. Минут через пятнадцать-двадцать мы начнем выходить.

– Ех ты, че у них есть! – воскликнул Чижиков. – Игнатич, помогай!

Локис, убегая по коридору, который вел к «гауптвахте», оглянулся, бежавший за ним Игнатич тоже остановился. Пыхтя от напряжения, Семен вытаскивал из «оружейки» тяжелый ящик, а на плече у него висел «РГД-7».

– Помогай, старик, я сам справлюсь… – хлопнул для верности Игнатича по плечу Володя.

Круглов в это время тщетно пытался выбрать позицию для своего «ПКМ», однако огонь нападавших был настолько плотным, что не позволял даже приблизиться к оконным проемам. От пуль разведчиков спасали только расстояние и комната начальника караула с бронированным стеклом, тем не менее вход, проломленный взрывным зарядом Чижикова, создавал угрозу, через него под прикрытием огня в любой момент могла ворваться штурмовая группа противника.

– Чего ты там возишься, – заорал Купец на Круглова, – вход держи! Чиж, тащи сюда свои «огурцы». Шевелите батонами! – прижимаясь к стене, крикнул он.

Привести гранатомет в боевую готовность было делом нескольких секунд. Семен, встав по центру коридора, выстрелил из «РГД» в темноту, не целясь, и скомандовал сидящему рядом Игнатичу:

– Выстрел!

В этот момент там, в темноте, тяжело бухнуло. Яркая вспышка взрыва на мгновение разорвала темноту. И хотя граната разорвалась позади нападавших, это заставило их ослабить огонь.

– Выстрел, твою мать! – повторил Чижиков, оборачиваясь к замешкавшемуся Игнатичу.

Тот суетливо вытащил из ячейки ящика гранату и растерянно протянул ее Чижикову.

– Охренел?! – зло заорал Чижиков. – Заряд в ствол вставляй!

Только тут Игнатич понял свою ошибку, работающего вторым номером. Суетливость и растерянность прошли как-то сами собой, и он быстро вставил в ствол «РГД» снаряд до привычного щелчка.

– В сторону! – приказал Семен и нажал спусковой крючок.

Вспышка после первого взрыва дала им возможность сориентироваться на цель. Забор перед входом в «караулку» был не каменным, а из сетки «рабица». Граната с легкостью порвала ее и взорвалась, вонзившись в землю метрах в трех от лежавших в цепи боевиков. С каким-то шальным упоением Чижиков услышал предсмертные крики и истошные вопли раненых…

Коридор, который вел к гауптвахте, был неосвещенным, длиной метров двенадцать. Понимая, что идет один, Локис попробовал «качать маятник». Короткими перебежками, то поднимаясь в полный рост, то припадая на колено, он бросался от стены к стене, каждую минуту ожидая выстрела с конца коридора, где висело дежурное армейское освещение. То, что возле «гауптвахты» должен быть часовой, Володя знал абсолютно точно. У этих, из группы «Аби ха рпутта», ничего нового от «Устава караульной службы вооруженных сил» придумано не было, возможно, поэтому их удалось так легко взять. Подходя ближе к освещенному месту, где находилась гауптвахта, Володя услышал два бухнувших почти подряд выстрела «РГД». Почти одновременно с этим в проеме коридора возникли две фигуры, которые открыли такой огонь, словно в магазинах их автоматов было не меньше тысячи патронов. К счастью Локиса, они стреляли по центру коридора, однако визг пуль, проносившихся над ним, удовольствия Володе не доставлял.

– Ну, суки, – пробормотал он, – вот только начните менять магазины, я вам устрою «матрешкину свадьбу»!

Несколько шальных пуль рикошетом чиркнули над его головой.

– Перебью вас, падлы! – пообещал Локис, осторожно подползая к концу коридора, в конце которого отчетливо виднелись силуэты стрелявших в него боевиков.

Магазины своих автоматов, как он и предполагал, боевики отстреляли меньше чем за минуту, и Володя услышал характерный звук отсоединяющегося магазина. На все про все у него было не больше двух секунд. Оттолкнувшись от стены и вскидывая автомат, он практически в движении несколько раз нажал на спуск. В узком коридоре выстрелы его «калашникова» раздались особенно гулко, а звяканье вылетающих гильз показалось ему чуть ли не колокольным звоном. Черные тени боевиков, по которым он стрелял, как по мишеням в тире, с расстояния меньше пяти шагов, отшвырнуло к стене, и только теперь Володя на мгновение рассмотрел их лица. Эта дурацкая привычка видеть лицо убитого им человека не проходила у Локиса с первого задания – он должен был точно знать, что уничтожил противника. Осторожно переступая и держа автомат на изготовку, Володя вышел в перпендикулярное левое крыло здания, где находились три камеры гауптвахты, громко позвал:

– Алле, живые есть?! – и тут же инстинктивно пригнулся.

Со стороны караульной комнаты опять бухнул гранатомет.

Двери камер «гауптвахты» не были заперты на замки, а замыкались только тяжелыми коваными засовами. Он открыл среднюю, с большой цифрой «два», нарисованной зеленой краской, и почему-то совсем не удивился, увидев там двух давно не бритых и неопрятных парней. Они безучастно лежали на отстегивающихся нарах, прикрытые каким-то тряпьем. Возле зарешеченного окна стоял вбетонированный в пол низенький металлический столик. Рядом с ним – такие же низенькие и явно неудобные металлические стульчики, которые были тоже намертво вмонтированы в пол. На столе сиротливо стояли эмалированная миска с двумя ложками и две алюминиевые армейские кружки.

– Кто из вас Юргин? – резко спросил Локис.

– А тебе зачем? – с нескрываемым вызовом вопросом на вопрос ответил худой парень, лежащий слева от входа.

– Понятно, это ты, подъем! Уходишь с нами!

– А если не пойду, что будешь делать?

– Шлепну и принесу на себе в Россию, – пообещал Володя.

Он машинально взглянул на часы. В «караулке» они были не более семи с половиной минут, за это время дежурная смена успела вернуться и завязать бой, тяжело и часто застучал «ПКМ». Стрельба со стороны дежурной комнаты стихла.

– Никуда я не пойду, – заявил парень, – не верю я тебе.

– Знаешь, а я пойду, – вдруг заговорил второй. – Меня вместо него возьмите…

– Гарик, дурило, у нас же флешка с таким материалом! – умоляюще произнес первый парень, который оказался оператором Денисом.

– Материал в надежном месте, – даже не шевельнувшись, ответил Юргин.

– Дурак, – объявил Володя, – флешка у нас, и мы ее посмотрели. Я тебя даже трупом доставлю в Россию, у меня приказ…

– Как, флешка у вас? – вскочил на нарах журналист. – Откуда?!

– От верблюда, – ответил Локис, не опуская ствол автомата, – верблюд у меня знакомый есть, информацию мне подбрасывает. За вами, мля, целую группу прислали, а вы как девочки кочевряжитесь, типа дам, не дам.

Через коридор были еще слышны звуки перестрелки между группами Еременко и Демидова и боевиками, но они становились реже, еще раз бухнул гранатомет.

– Все, пора уходить отсюда! – рявкнул Локис. – Мне без разницы, как вы пойдете, в крайнем случае понесу.

Юргин нехотя поднялся с нар и лениво спросил:

– Оружие дадите?