Тонкий расчет

– Вы и мистер Рассел, кажется, были помолвлены, не так ли? Мы хотели бы напечатать ваше мнение по поводу…

Лесли словно окаменела.

– Мисс Стюарт!

Непослушный язык тяжело ворочался во рту.

– Да. Я… я желаю им счастья.

Она осторожно положила трубку. Это кошмар. Дурной сон. Вот сейчас она проснется и поймет, что все осталось по-прежнему.

Только она не спит. Ее снова бросили. Второй раз в жизни.

«Отец не вернется».

Лесли механически, словно лунатик, прошагала в ванную и уставилась на свое мертвенно-бледное отражение в зеркале.

«Телетайп только что принес интересное сообщение». Оливер женился на другой. Почему? Что Лесли ему сделала? В чем изменила?

Но где-то в самом дальнем уголке души девушка понимала: настоящий предатель – Оливер. Он ушел навсегда. И как теперь жить с этим?

В агентстве при виде Лесли сослуживцы смущенно отводили глаза. Девушка направилась прямо к Джиму Бейли. Тот, неловко поежившись, пробормотал:

– Вам не стоило приходить сегодня, Лесли. Почему бы не поехать домой, немного отдохнуть…

Лесли набрала в грудь побольше воздуха.

– Нет, благодарю вас. Со мной все в порядке.

Газеты и выпуски теле– и радионовостей в мельчайших подробностях расписывали свадьбу в Париже. Сенатор Тодд Дэвис, вне всякого сомнения, был самым влиятельным лицом штата, и история о романе его дочери с Оливером Расселом, бросившим ради нее красавицу Лесли Стюарт, стала сенсацией недели. Телефоны в кабинете Лесли разрывались от звонков.

– Это «Курьер джорнэл», мисс Стюарт. Не могли бы вы сделать заявление по поводу…

– Да, конечно. Единственное, что меня волнует больше всего, – счастье Оливера Рассела.

– Но вы и он собирались…

– Наш брак был бы ошибкой. Дочь сенатора Дэвиса вошла в его жизнь задолго до моего появления. Я не питаю никакой обиды и хочу, чтобы они жили дружно и счастливо.

– Это «Стейт джорнэл», из Франкфорта…

И так далее и тому подобное.

Лесли казалось, что одна половина Лексингтона жалеет ее, а вторая злорадствует. Где бы она ни появлялась, люди поспешно обрывали разговор, а потом долго перешептывались за ее спиной. Но она была полна свирепой решимости не выказывать своих чувств.

– Как вы могли позволить ему поступить так…

– Если вы любите кого-то по-настоящему, – твердо отвечала Лесли, – значит, хотите ему добра. Оливер Рассел – самый лучший человек на свете. Он заслужил право на счастье.

Она послала открытки с извинениями всем приглашенным на свадьбу и вернула подарки.

Лесли и ждала, и боялась звонка Оливера, и все же, когда это произошло, позорно растерялась. Звуки знакомого, родного голоса оказались таким ужасным потрясением, что у девушки перехватило горло.

– Лесли… Не знаю, что сказать.

– Это правда?

– Да.

– Тогда что тут можно сказать?

– Я просто хотел объяснить, как все произошло. Еще до того, как мы с тобой встретились, Джан и я были почти помолвлены. И, увидев ее снова, я понял… понял, что все еще люблю.

– Понимаю, Оливер. Прощай.

Еще через пять минут позвонила секретарь.

– С вами хотят поговорить, мисс Стюарт. Первая линия.

– Я не желаю ни с кем…

– Это сенатор Дэвис.

Отец новобрачной. Что ему от нее нужно?

Лесли раздраженно схватила трубку.

– Мисс Стюарт? – осведомился с сильным южным акцентом невидимый собеседник.

– Слушаю.

– Я сенатор Дэвис. Думаю, нам не мешает потолковать с глазу на глаз.

– Сенатор, – нерешительно начала Лесли, – вряд ли…

– Я заеду за вами через час.

Послышались короткие гудки.

Ровно через час к зданию подкатил лимузин. Водитель вышел и почтительно открыл дверцу для Лесли. Сенатор Дэвис расположился на заднем сиденье. Ничего не скажешь, представительный мужчина, с копной серебряных волос и маленькими аккуратными усиками. Настоящий патриарх, отец семейства, типичный государственный деятель. Даже сейчас, осенью, он, как всегда, был одет в белоснежный костюм, служивший ему отличительным знаком и визитной карточкой, и белую широкополую шляпу из итальянской соломки. Классический образец джентльмена-южанина, словно каким-то образом сумевшего перенестись из прошлого века в наши дни.

– Вы очень красивы, – заметил он, подождав, пока Лесли устроится рядом.

– Благодарю вас, – сухо бросила она.

Лимузин тронулся.

– Я имел в виду не только внешность, мисс Стюарт. За последние дни мне не раз приходилось слышать, как достойно вы повели себя в этой крайне неприятной ситуации. Должно быть, вы очень страдаете. Я сам долго не мог поверить, что это правда.