Песнь Сюзанны

Старик завел в пещеру шесть своих amigo[10 - друг, приверженец (исп.).] (пятеро из которых, по мнению Эдди, выглядели постарше Бога). Троим дал в руки отвесы, остальным – магниты в форме раковины. Отвес Бранни, самый мощный из принадлежащих клану, оставил себе.

Все семеро образовали кольцо у входа в пещеру.

– Не вокруг двери? – спросил Роланд.

– Только когда возникнет такая необходимость, – ответил Хенчек.

Старики взялись за руки, их пальцы переплелись на отвесе или магните. Как только круг замкнулся, Эдди вновь услышал гудение. Заметил, как Джейк заткнул уши руками, а лицо Роланда скривилось в короткой гримасе.

Посмотрел на дверь и увидел, что от ее «ненужности» не осталось и следа. Вновь четко выделялись иероглифы, означающие на давно забытом языке слово: НЕНАЙДЕННАЯ. Хрустальная ручка светилась, и волны белого света омывали вырезанную в ней розу.

«Могу я открыть ее сейчас? – гадал Эдди. – Открыть и пройти через нее?» Решил, что нет. Пока – нет. Но уверенности в успехе куда как прибавилось, в сравнении с тем, что было пятью минутами раньше.

Внезапно ожили голоса в глубинах пещеры, зазвучали все разом, перекрывая и заглушая друг друга. Эдди различил голос Бенни Слайтмана-младшего, выкрикивающего слово «Доган», услышал, как его мать выговаривает ему, что он всегда все терял, а теперь вот потерял жену, услышал какого-то мужчину (вероятно, Элмера Чеймберза), говорящего Джейку, что Джейк сошел с ума, что он – ку-ку, Monsieur Lunatique[11 - Мсье Псих (фр.).]. К этим голосам присоединялись все новые и новые.

Хенчек резко кивнул образовавшим круг Мэнни. Их руки разъединились. И в тот же самый момент голоса, доносившиеся снизу, пропали, словно отрезало. И Эдди нисколько не удивился, увидев, как дверь мгновенно потеряла свою уникальность, стала обычной дверью, мимо которой он бы прошел по улице, не удостоив и взгляда.

– Что, во имя Господа, это было? – спросил Каллагэн, мотнув головой в сторону темноты, сгущающейся там, где пол пещеры уходил вниз. – Раньше я такого не слышал.

– Думаю, землетрясение и потеря магического кристалла свели пещеру с ума, – спокойно ответил Хенчек. – В любом случае к нашему делу это отношения не имеет. Для нас главное – дверь. – Он посмотрел на рюкзак Каллагэна. – В свое время ты был бродягой.

– Да.

Зубы Хенчека вновь нанесли им короткий визит вежливости. И Эдди решил, что, возможно, хоть и подсознательно, старику все это нравится.

– Глядя на твою амуницию, сэй Каллагэн, поневоле задумываешься, а не растерял ли ты прежние навыки.

– Наверное, мне трудно поверить, что мы действительно куда-то отправимся, – ответил Каллагэн и улыбнулся. В сравнении с Хенчеком улыбка вышла очень уж жалкой. – И я стал старше.

Хенчек издал какой-то пренебрежительный звук, что-то вроде: «Фу!»

– Хенчек, ты знаешь, что заставило землю вздрогнуть этой ночью? – спросил Роланд.

Глаза старика чуть затуманились. Он кивнул. Снаружи, вытянувшись цепочкой вдоль тропы, терпеливо ждали более тридцати Мэнни.

– Мы думаем, разрушился один из Лучей.

– И я так думаю, – кивнул Роланд. – Так что времени у нас все меньше и меньше. Хотелось бы положить конец этим пустопорожним разговорам, коли ты не возражаешь. Давай посовещаемся о том, что мы должны делать, а потом приступим.

Хенчек глянул на Роланда столь же холодно, как смотрел на Эдди, но стрелок не отвел глаз. Брови Хенчека сошлись у переносицы, потом лоб разгладился.

– Ага. Как скажешь, Роланд. Ты сослужил нам великую службу, как Мэнни, как и забывшим людям, и мы в ответ сделаем все, что сможем. Магия по-прежнему здесь, пещера пропитана ею. Требуется только искра. Мы можем высечь эту искру, ага, это просто, как каммала. Возможно, ты получишь желаемое. С другой стороны, мы вместе можем отправиться на пустошь в конце тропы. Или во тьму. Ты понимаешь?

Роланд кивнул.

– И согласен на это пойти?

Роланд с мгновение молчал, опустив голову, положив руку на рукоятку револьвера. А когда вскинул глаза на Хенчека, на его губах играла улыбка. Красивая улыбка, в которой читались усталость, отчаяние и совет не становиться у него на пути. Он дважды взмахнул здоровой левой рукой в воздухе: «Начинаем».

5

Коффы поставили на землю, осторожно и тщательно, из-за узости тропы, ведущей к пещере, называемой Мэнни Кра-Каммен, и достали их содержимое. Пальцы с длинными ногтями (Мэнни дозволялось стричь ногти только раз в год) скребли по магнитам, издавая пронзительные звуки, которые, как ножи, вонзались в голову Джейка. Звуки эти напоминали ему колокольца Прыжка, и он полагал, что удивляться тут нечему: эти колокольца и назывались «каммен».

– Что означает Кра-Каммен? – спросил он Кантаба. – Дом колоколов?

– Дом духов, – ответил тот, не отрывая глаз от цепочки, которую разматывал. – Оставь меня в покое, Джейк, это тонкая работа.

Джейк, не зная почему, подчинился. Роланд, Эдди и Каллагэн стояли в пещере у самого входа. Джейк присоединился к ним. Хенчек тем временем разместил самых старых Мэнни полукругом по обратную сторону двери. Фасад с иероглифами и хрустальной ручкой оставался без охраны – пока.

Старик вернулся на площадку перед пещерой, коротко переговорил с Кантабом, затем взмахом руки предложил подниматься к пещере Мэнни, выстроившимся вдоль тропы. Лишь только первый из них вошел в пещеру, Хенчек остановил его и шагнул к Роланду. Присел на корточки, взглядом предложив стрелку составить ему компанию.

Пол пещеры покрывала пыль. Она сыпалась со свода, в нее превращались косточки мелких зверьков, которые, на свою беду, забредали сюда. Ногтем Хенчек нарисовал прямоугольник, не замкнув его в одной из узких сторон, потом охватывающий его полукруг.

– Дверь, – указал он. – И люди моего кра. Ты меня понимаешь?

Роланд кивнул.

– Ты и твои люди замкнут круг. – Он дорисовал недостающий сегмент.

– Мальчик силен в прикосновениях. – Хенчек внезапно взглянул на Джейка, и от неожиданности тот даже подпрыгнул.

– Да, – согласился Роланд.

– Мы поставим его прямо перед дверью, но достаточно далеко, чтобы дверь, если она резко откроется, а такое может быть, не разбила ему голову. Ты встанешь там, мальчик?

– Да, если не получу другого указания от тебя или Роланда, – ответил Джейк.

– В голове у тебя возникнет ощущение… как всасывание. Не самое приятное. – Он помолчал. – Дверь придется открывать дважды.

– Да, – вновь кивнул Роланд. – Дважды.

Эдди знал, что предпоследнее открытие двери связано с Келвином Тауэром, но он давно уже потерял всякий интерес к книготорговцу. Нет, трусом Эдди назвать его не мог, но видел в нем только жадность, упрямство и эгоизм, другими словами, образцового жителя Нью-Йорка. А самый последний раз этой дверью воспользовалась Сюзи, и он намеревался проскочить в дверь, как только она откроется вновь. Если потом она откроется еще раз, в маленьком городке штата Мэн, где спрятались от нью-йоркских бандитов Келвин Тауэр и его друг Эрон Дипно, что ж, будем петь и плясать. Если остальные отправятся туда, пытаясь защитить Тауэра и приобрести право владения на некий пустырь и некую дикую розу, флаг им в руки. Эдди же самым важным для себя считал Сюзанну. Все остальное – вторичным.

Даже Башню.

6

– Кого ты пошлешь через дверь, когда она откроется в первый раз? – спросил Хенчек. Роланд обдумывал ответ, рассеянно поглаживая шкаф с книгами, который по настоянию Келвина Тауэра оказался в Пещере двери. В шкафу стояла книга, так расстроившая отца Каллагэна. Он не хотел посылать Эдди, и так по натуре импульсивного, а теперь еще и ослепленного любовью и тревогой, за его женой. Однако подчинится ли Эдди, если он прикажет ему отправляться за Тауэром и Дипно? Роланд в этом сильно сомневался. Что означало…

– Стрелок? – подал голос Хенчек.

– Когда дверь откроется в первый раз, через нее пройдем мы с Эдди, – ответил Роланд. – Дверь захлопнется сама?

– Именно захлопнется, – кивнул Хенчек. – Вы должны быть быстрее укуса дьявола, а не то вас рассечет пополам; и одна половина останется здесь, вторая – в том месте, куда перенеслась темнокожая женщина.

– Мы будем быстры, не сомневайся, – заверил его Роланд.

– Уж постарайтесь. – И опять сверкнули зубы Хенчека. В улыбке, (чего он не говорит? Что-то такое, что знает, или только думает, что знает?) только Роланду так и не удалось подумать о ее настоящей причине.