Любовь очень зла

– Не могу.

– Лично я на вашем месте не стал бы бродить по дому в поисках мужа, а первым делом заглянул в гараж.

– Мне это не пришло в голову.

Настороженный взгляд и вновь вопрос. Я потеряла им счет. Последующие несколько дней слились для меня в бесконечную вереницу вопросов и ответов.

– Выходит, неизвестный грабитель зачем-то забрался в ваш дом, а когда вы от него сбежали, исчез?

– Исчезать необязательно. Он мог выйти через калитку в переулок.

– Или выехать в тот же переулок через ворота.

– Вы хотите сказать, что он угнал машину? – нахмурилась я.

– Похоже, что так. Женщина, живущая по соседству, видела, как из ваших ворот выехала машина, это было в 4.15, то есть как раз в тот момент, когда ваши соседи звонили в милицию.

– А эта женщина ничего не могла напутать?

– Видите ли, Лилия Романовна, женщина эта работает уборщицей, на работу уходит в пять, поэтому каждое утро выгуливает своего пса с 4.15 до 4.45. Пожилой человек, привычка становится второй натурой. Она утверждает, что увидела машину, едва только вышла из подъезда, в 4.15. Звонок ваших соседей в милицию зафиксирован в это же время. В общем, тут сомнений быть не может. Пока вы находились у соседей, неизвестный угнал вашу машину.

– Это так важно?

– Пока не знаю. Как вы думаете, зачем кому-то понадобилась машина вашего мужа?

– Странный вопрос. Машина дорогая…

– Да-да. Конечно. Машину угоняют из гаража, до смерти напугав хозяйку, а буквально через пару часов ее обнаруживают в нескольких километрах от дома с трупом владельца. Вам не кажется это странным? Может, похитителя ждал неприятный сюрприз в виде трупа в багажнике, оттого он и поспешил отделаться от машины?

– Что вы хотите сказать? – пытаясь справиться с дыханием, спросила я.

– Я хочу сказать, что вам нужно хорошенько подумать и чистосердечно отвечать на вопросы. В противном случае вы можете чрезвычайно усложнить себе жизнь.

– Меня, что же, подозревают в убийстве мужа? – как можно спокойнее спросила я.

– Подозревают или нет, я вам скажу позднее. А сейчас, пока еще есть время, вы ничего не желаете добавить к вышесказанному?

– Ничего, – покачала я головой.

– Что ж… дело ваше… Гуляя по улицам после ссоры с мужем, вы кого-то встретили или, возможно, куда-то заходили?

– Нет. Я дошла до моста, немного постояла там, а потом отправилась в сторону дома и бродила по переулкам.

– Отлично, так и запишем. После того как приехавшие по вашему вызову патрульные никого в доме не обнаружили, вы еще раз пытались связаться с мужем?

– Конечно. Я ему звонила. Потом вызвала такси и поехала к подруге, я боялась оставаться в доме одна.

– Фамилия, имя, отчество вашей подруги, адрес.

– Полищук Жанна Сергеевна, проживает на улице Гороховой, дом пятьдесят, квартира сорок пять.

– Она работает у вашего мужа?

– Да. Секретарем-референтом.

– Это вы ее к нему устроили?

– Да.

– Вы близкие подруги?

– Близкие.

– Какие у нее отношения с вашим мужем?

– Нормальные. Вне работы они практически не виделись.

– Она была довольна своей работой?

– Мне она никогда не жаловалась. Об остальном вам лучше спросить у нее.

– Какие у вас отношения с родственниками мужа?

– Родственников двое, старший и младший братья Виктора. Старший, Владимир Павлович, с Виктором практически не общался… По-моему, они друг друга терпеть не могли.

– Что за причина?

– Какая-то давняя история, муж не рассказывал. Когда Виктор после гибели первой жены оказался в больнице, Владимир Павлович испытывал финансовые трудности и попросил брата о помощи. Тот отказал, я присутствовала при их разговоре. Владимир Павлович очень оскорбился, а когда мы поженились… в общем, он решил, что я увела у него деньги, так что наши отношения не сложились. Младший, Игорь, всегда держался независимо, иногда звонил, встречались мы нечасто. В прошлом году мы вместе ездили в Испанию. Игорь был со своей девушкой. Отношения вполне дружеские.

– Кто-нибудь угрожал вашему мужу? Были у него в последнее время неприятности на работе?

– Он со мной не говорил на эту тему и вряд ли вообще с кем-либо делился. Виктор человек закрытый. С ним было нелегко… Извините, у вас еще много вопросов? Я очень устала…

Уже после первого допроса я поняла, что дела мои плохи, а потом стало окончательно ясно: мне очень повезет, если я сумею выбраться из этой передряги. В целом картина выглядела так. Мой муж был убит тяжелым тупым предметом. Эти казенные фразы сводили меня с ума. В общем, Виктору пробили голову, но удар был нанесен не сзади, а спереди, вот почему, когда он лежал под балконом, лицо его было залито кровью. Получалась полная неразбериха, для меня по крайней мере. Во время нашей ссоры, падая, Виктор ударился затылком, а вот потом получил смертельный удар в висок, после чего его зачем-то сбросили с балкона, когда он уже был мертв. Милиции не составило труда выяснить, что убит он был в доме, в нашей гостиной, на ковре обнаружили следы крови, которую пытались смыть. Пока я бегала по улицам, убийца вошел и… Здесь опять начинались непонятные вещи. Если к моменту появления убийцы Виктор был без сознания (хотя, когда я уходила, терять его он явно не спешил), так вот, если Виктор пребывал без сознания и убийца преспокойно с ним расправился, зачем ему потребовалось сбрасывать тело с балкона, а потом мыть посуду и наводить в гостиной образцовый порядок? Или он пытался выдать убийство за несчастный случай? Довольно наивно, если учесть, что существует судебно-медицинская экспертиза. Если же рюмки и чашки убрал Виктор (а это не в его духе), значит, чувствовал он себя неплохо, и тогда непонятно, как он подпустил к себе убийцу, ничего не заподозрив при этом? Вывод напрашивается сам собой: убийца – близкий ему человек. Ведь ударили Виктора не сзади, а прямо в висок, следовательно, своего убийцу он хорошо видел.

Я продолжала теряться в догадках, а кольцо вокруг меня неумолимо сжималось, Виктор был убит между 1.15 и 1.30. По крайней мере, так мне сказали. В это время я бродила по улицам или стояла на мосту. Алиби у меня не было, зато имелись показания соседей. Я и не подозревала, что вокруг столько наблюдательных граждан и все по ночам бодрствуют. Один из свидетелей утверждал, что видел меня в 12.30 входящей в калитку. При этом (что было особенно опасным для меня) он заметил мужчину, тот направлялся к машине в конце переулка. Патрульный милиционер, которого в ту ночь я даже не заметила, видел, как я покинула дом и направилась в сторону моста, при этом указал точное время: 1.10. Начальник охраны в фирме мужа заявил, что в 1.15 ему позвонил Виктор, просил прислать кого-нибудь из ребят, но неожиданно передумал, ничего не объясняя, следовательно, в это время муж был еще жив. Однако это подозрений с меня не снимало. Мне ничего не стоило, по мнению следователя, вернуться через калитку, выходящую в переулок, и убить мужа. По времени это вполне возможно. Все тот же патрульный, который вслед за мной ехал по улице на машине, вскоре потерял меня из виду. Я утверждала, что бродила по улицам примерно до половины третьего, за несколько минут до приезда патрульной машины. Об окровавленном платье молчала, так же как и о том, что в ту ночь видела труп мужа. Не очень разумно врать следователям, но здравый смысл подсказывал: стоит лишь заикнуться об этом, и мне конец.

Отсутствие алиби на момент убийства еще не самое худшее, прибавьте показания Владимира Павловича о том, что мой муж собирался со дня на день лишить меня всех денег. Плюс к этому показания адвоката: да, Виктор дважды заговаривал об изменении завещания (на адвоката я зла не держала, в конце концов, так оно, наверное, и было), Владимир Павлович заявил, что за день до своей гибели Виктор был настроен в отношении меня весьма воинственно, а адвокат подтверждал, что накануне Виктор звонил ему и выразил пожелание встретиться, правда, причину не назвал. Вывод напрашивался сам собой: поздно вечером, вернувшись из клуба, я поссорилась с мужем, узнала, что денег я не получу, и убила его. Потом сунула труп в багажник машины, позвонила в милицию, причем дважды, разумеется, с целью запутать следствие, и, обеспечив себе шаткое алиби (машину видели выезжающей в переулок, когда я находилась у соседей), попыталась избавиться от трупа с помощью сообщника. Сообщник, конечно, мой любовник.

Тут, кстати, и выяснилось, что за три дня до этого мой муж наведывался в теннисный клуб и имел несколько доверительных бесед с персоналом. Само собой, следователи тоже доверительно побеседовали с ними. К счастью, те их ничем не порадовали. Однако в свое счастье я не очень-то верила.

На багажнике машины обнаружены отпечатки пальцев самого Виктора, двух охранников, а также отпечаток указательного пальца, не идентифицированный на сегодняшний день. Я не сомневалась, что принадлежит он Сергею. Как только в милиции узнают о нашей связи, ловушка захлопнется, мы окажемся в тюрьме по обвинению в предумышленном убийстве. Кто-то очень ловко расставил силки, и я с большим старанием в них запуталась. Только теперь, имея сколько угодно времени для анализа своих поступков, я поняла, какого дурака сваляла. Я скрыла, что обнаружила труп мужа, прибавим к этому тщательно убранную гостиную. Что это, как не желание уничтожить следы преступления?

Положение мое было весьма плачевным и стало бы катастрофическим, узнай следователи о существовании Сергея. Если верить в то, что все тайное при известном желании становится явным, я ожидала развязки со дня на день, а пока изо всех сил старалась не терять присутствия духа и отбивалась как могла. Кое-какие плюсы все-таки были. Прежде всего, младший брат Виктора, Игорь, а вслед за ним близкие друзья заявили, что деньги меня интересовали мало, жила я скромно, работу оставила с большой неохотой по настоянию мужа, который утверждал, что после операции ему необходимо постоянное внимание.

Само собой, всплыла история трехлетней давности, когда я уехала к родителям и потребовала развода. Никаких денежных претензий я не выдвигала и просила лишь об одном: оставить меня в покое. Причину нашего тогдашнего несостоявшегося развода не называли, зато в один голос твердили, что деньги меня не волновали.

Это давнее происшествие очень заинтересовало господ следователей. Мне пришлось ответить на многочисленные вопросы, и я ответила, тем более что к тому моменту была уверена: эту историю им успела поведать Жанна. Моя версия как две капли воды совпала с версией подруги. Три года назад, примерно в апреле, мне позвонила женщина и, не называя своего имени, сообщила, что она любовница моего мужа. В тот же вечер я рассказала ему о звонке. Он все категорически отрицал, но звонки не прекращались, они становились все более настойчивыми, при этом звонившей были известны такие детали, что сомневаться не приходилось: это действительно любовница мужа. Однако он по-прежнему все отрицал. Ситуация выглядела абсурдно.