Интим не предлагать

– Пойду пожрать куда-нибудь…

– Сегодня в «Торнадо» ночная дискотека. Заглянем? – спросил парнишка с гитарой. Крупный подросток со свежим шрамом на подбородке сплюнул и сообщил:

– Там теперь охрана…

– Подумаешь.

– Говорю, там охрана. Два амбала, кулаки как гири. Вован вчера сунулся, так они его враз завернули…

– Откуда охрана? – проявил интерес Упырь.

– Почем я знаю?

– Значит, накрылась дискотека, – вздохнул гитарист.

– Это мы еще посмотрим, – процедил Упырь и зашагал в сторону аллеи.

– Где встречаемся? – крикнул вдогонку мордастый.

– Где обычно, – ответил Упырь, не оборачиваясь. Мы с Кузей выбрались из кустов и пристроились за ним на значительном расстоянии.

Впрочем, предосторожность оказалась совершенно излишней. Упырь ни разу не оглянулся. Очень скоро стало ясно, что направляется он в универсам, расположенный в трех кварталах от парка. Само собой, мы с Кузей, все еще держась на почтительном расстоянии от объекта, направились туда же. Возле самых дверей я притормозила, прикидывая, стоит ли входить в магазин или лучше дождаться Упыря здесь. В конце концов мы вошли и уперлись взглядом в красочно оформленное предупреждение на стене: «Вход в магазин с животными строго воспрещен». Кузя загрустил, а я пожала плечами.

– Сиди здесь, – сказала я. – Упыря ни в коем случае не выпускай. Если мы сегодня дело завалим, он станет осторожнее и взять его с поличным будет нелегко.

Кузя занял позицию возле двери, а я прошла в торговый зал, ненавязчиво оглядываясь. Упыря нигде не было видно. Делая вид, что очень интересуюсь соком, я не спеша продвигалась вдоль лотков, продолжая поглядывать по сторонам, и наконец заметила Упыря – он был в отделе мясной продукции. Так же, как и я, он огляделся и с виртуозностью фокусника, подхватив ветчину в упаковке, сунул ее в карман широких штанов.

– Очень хорошо, – удовлетворенно кивнула я и торопливо отошла в сторону, чтобы Клюквин, не дай бог, меня не заметил.

Я не спеша двигалась в сторону касс, время от времени наклоняясь, чтобы проверить, двигаются ли в том же направлении ноги, обутые в дырявые кроссовки с вызывающей надписью «Nike». Поначалу все шло нормально, они двигались как положено и вдруг исчезли. Я озадаченно замерла в нелепой позе, но поспешила выпрямиться, не хватало только, чтобы меня кто-нибудь застукал в таком виде. В конце прохода появилась женщина с девочкой-подростком, а я торопливо схватила какую-то банку и принялась вертеть ее в руках, изо всех сил изображая к ней повышенный интерес. Женщина приближалась, как будто вовсе не обращая на меня внимания, а я, вернув банку на полку, сделала пару шагов в сторону касс и плечом к плечу столкнулась с Упырем. Справедливости ради следует отметить, что он перепугался больше, чем я. Охнул и вроде бы даже побледнел, чужой страх придал мне бодрости, я широко улыбнулась и сказала:

– Привет, Упырек.

– Уже виделись, – кисло ответил он, торопливо завернул в соседний отдел, а я мысленно чертыхнулась: судя по всему, мой гениальный план сыграл в ящик. Застукав меня по соседству, Упырь насторожится, вернет копченость на место, а я останусь с носом. Любой другой человек на моем месте, почертыхавшись вволю, отправился бы восвояси, ожидая, когда в его голове созреет очередной гениальный план, но я, постояв столбом не больше трех минут, удостоилась озарения и на цыпочках легкими перебежками устремилась в отдел, где только что исчез Упырь. Там его не оказалось, и, вызывая недоумение у редких покупателей, я тем же манером продвинулась к кассам и вот тут увидела Клюквина. Он шел к турникету с намерением покинуть магазин. В три прыжка я оказалась рядом и ухватила его за плечо; Кузя, через стекло приметив мой маневр, тут же возник в досягаемой близости и, сев копилкой, продемонстрировал зубы своему бывшему мучителю. Хотя я и считала Кузю добрейшим в мире созданием, но сейчас была вынуждена признать, что выглядит он впечатляюще. Наверное, то же самое подумал Упырь, потому что вместо того, чтобы сбросить с плеча мою руку, он хмуро спросил:

– Ты чего, спятила?

– По-моему, ты кое-что прихватил, – как можно ласковее сообщила я. – Кое-что, что тебе не принадлежит.

– Очень умная, да? – заявил он презрительно. – Может, еще что скажешь?

– В милиции разберемся.

Стоило мне сказать о милиции, как она не замедлила явиться в лице нашего нового участкового Андрюхи Коломейцева. Он вошел в магазин, посмотрел по сторонам и, заметив нас, направился в сторону турникета.

– У тебя минута, не больше, – прошипела я на ухо Упырю.

– Испугала… пустышку тянешь…

– Еще чего. Мы с тобой случайно столкнулись возле банок с соком, а после этого у меня пропал кошелек. Тетка с клетчатой сумкой пойдет свидетелем, налетел ты на меня очень подозрительно, а теперь отгадай, где мой кошелек?

– Чего? – не понял Упырь, а я дурашливо пропела, безбожно шепелявя:

– Коселек, коселек… Какой коселек? Ты телик смотришь?

Рука его потянулась к карману, но я ее перехватила, а Кузя злобно зарычал.

– Это нечестно, – пробормотал Упырь, испуганно прикидывая расстояние, отделяющее от него участкового.

– А втроем бить четырнадцатилетнего мальчишку честно? – разозлилась я.

– Чего ты хочешь? – В этот момент участковый как раз оказался рядышком, я отпустила руку Упыря и сказала ласково:

– Верни фотографию.

– Какую? – начал он, но, взглянув на Андрюху, загрустил, валять дурака ему расхотелось, и он сообщил со вздохом: – У меня ее нет…

– Да неужто? – не поверила я, улыбаясь еще ласковее. – А куда она делась, ты, случаем, не помнишь?

Упырь посмотрел на нас по очереди, задержав взгляд на Кузе, которому, судя по всему, просто не терпелось цапнуть своего врага, и вздохнул вторично:

– Она у Зюзи.

– Здорово. А зачем она Зюзе? Он что, фотографии коллекционирует?

Участковый, в продолжение нашего разговора не проронив ни слова, стоял рядом и, как видно, пытался понять, что происходит. С Упыря он глаз не спускал и выглядел достаточно решительно.

– Так что там Зюзя? – напомнила я.

– Он на ней номер записал.

– Какой номер? – Я здорово разозлилась и скрывать этого не собиралась.

– Номер машины. – Упырь окончательно сник, смотрел себе под ноги и говорил так тихо, что приходилось здорово напрягать слух, чтобы понять, чего он там бормочет.

– Объясняй как следует, – вконец рассвирепела я, Кузя тявкнул, а участковый простер к нам руку с непонятным намерением; Упырь расценил этот жест по-своему и заговорил торопливее, а главное, громче:

– Мы в парке сидели, как всегда, а тут Зюзя подошел… Мы сидим, и вдруг тачка от старой проходной подъехала, а Зюзя шею вытянул и стал вроде как не в себе, а потом говорит: «Дай карандаш и бумагу». Карандаш у нас был, мы на столе очки пишем, а бумаги нет. И я фотку отдал. Он на ней номер записал и взял ее с собой.

– Чего ты вкручиваешь? – пристыдила я, а Упырь обиделся:

– Ничего не вкручиваю, говорю как есть.

– А где Зюзя живет? – немного поразмышляв, спросила я.

Упырь закатил глазки, вздохнул, покачал головой и опять вздохнул; проделав все это и сообразив, что сия пантомима не произвела на меня ровным счетом никакого впечатления, загрустил и сказал с неохотой:

– Откуда мне знать? Я чего с ним, детей крещу?