Улыбка химеры

Эксперт обещал, что изъятые в «Красном маке» пять пистолетов «ТТ», принадлежавшие службе охраны, а также «газовая переделка» Майского будут тщательно проверены по банку данных и заново отстреляны. За дальнейшее он не ручается – пуля им в этом деле не помощник.

– Удивительно, Никита Михайлович, как это вы гильзу не нашли, – недовольно заявил эксперт. – Она наверняка там была, вы просто не искали.

На этом незаслуженном и обидном упреке обмен мнениями завершился, и у Колосова с самого утра резко испортилось настроение. «Не нашли гильзу!» Да это же было первое, что его самого там насторожило в этом вроде бы вполне рядовом убийстве. Гильзы в туалете не было. А это означало одно из двух: либо она действительно утонула в канализации, залетев в унитаз по какой-то сумасшедшей траектории, либо убийца забрал ее с места преступления. А это, в свою очередь, значило, что пистолет, из которого выстрелили Тетерину в затылок, был…

Ну да, был. Сплыл! Колосов хотел уже снова сесть на телефон и, в свою очередь, упрекнуть зазнавшегося эксперта – почему это до сих пор не готово заключение по исследованию горюче-смазочных веществ по изъятому в казино оружию? Но, поразмыслив секунду здраво, решил, что такое цепляние будет мелочным и недостойным поступком. Ничего, бог правду видит: кто пашет в праздники, а кто баклуши бьет в теплом кабинете!

В результате этих раздумий и переживаний время до обеда пролетело почти незаметно. Правда, обрывал еще телефон начальник Скарабеевского ИВС, где содержался задержанный Майский. Предупреждал официально, что срок у подозреваемого истек сегодня, а там еще и конь не валялся – ни дежурный следователь, ни скарабеевский розыск, ни прокуратура так и не удосужились решить вопрос с предъявлением задержанному обвинения.

Колосов созвонился с территориальным отделением милиции. И попросил с обвинением пока не торопиться, а продлить срок содержания под стражей до десяти суток по формальному поводу – ношение и хранение огнестрельного оружия.

В Скарабеевском отделении люди были понятливые под стать старшему оперуполномоченному Биндюжному (которого, к сожалению, Никита как ни добивался в тот день, так и не застал). Срок Майскому продлили и даже пообещали поискать среди своих толкового человека, чтобы прощупать задержанного по камере.

И у Колосова сразу камень с души свалился. Честно говоря, насчет этого Майского у него пока не было никаких четких планов. Насчет убийства Тетерина – тоже.

Адски гудела голова!

С некоторых пор обеденный перерыв стал для сотрудников областного главка порой суровых испытаний. «Подземку» – расположенную в бывшем полуподвале столовую и буфет – закрыли на ремонт. И в зимнее, холодное и вьюжное время сотрудники чувствовали себя просто по-сиротски. Или навьючивай на себя сто пудов шуб, шапок и мчись, высунув язык, обедать куда-нибудь на сторону – в ТАСС, в «Медовые блинчики» на бульваре или в «Макдоналдс», или прозябай в голоде и нищете в кабинете в обнимку с чайником, тощей заваркой и чахлыми пирожками.

Колосову хотелось есть. Хотелось нормальной, здоровой горячей пищи. Причем желательно мясной. Он вдруг осознал, что за все новогодние праздники в скворечнике Биндюжного он гораздо больше выпил, чем закусил.

Зрелище, предъявленное зеркалом в шкафу в родном кабинете, тоже оптимизма не прибавило. Колосов погладил себя по щеке, оттянул кожу под правым глазом, потер подбородок. Даже зеркало – свет мой – говорило о том, что организму за последнюю неделю пришлось вытерпеть немало. Настало время поправлять здоровье и приходить в норму. И Колосов решил ехать в «Сибирские пельмени» на Остоженку. Там было не очень дорого и относительно вкусно.

Спустился в вестибюль и увидел Катю.

Она, в шубе, с сумочкой, стояла у главковского КПП и с тоской смотрела в окно на заснеженный Никитский переулок, словно никак не могла решиться покинуть родные стены и двинуться по полной опасностей, скользкой, как каток, Никитской обедать в ТАСС.

– Здравствуй. С прошедшим тебя, – поздоровался Колосов.

– Ой, Никита! Ты? Привет! И тебя тоже. Ты где это пропадаешь?

Колосов поймал взгляд дежурного по КПП, устремленный на Катю.

– Ты кого-то ждешь? – спросил он хмуро.

Катя пожала плечами, сдвинула на затылок черную вязаную шапочку. Уронила перчатку. Колосов нагнулся – поднял. Краем глаза уловил, что дежурный сержант с КПП смотрит на них с явным удовольствием и интересом. Мальчишка!

– Ты обедать? – спросила Катя.

Колосов кивнул.

– Тогда и я с тобой, – она сразу цепко, по-беличьи ухватила его за рукав кожаной куртки. – Вместе как-нибудь по этому катку доберемся. Ура!

Вот так и получилось, что ровно через четверть часа они уже входили в полупустой, полутемный, отделанный деревом зал на Остоженке. Никита смотрел на довольную Катю (в машине по дороге она без умолку трещала, делясь впечатлением о новогодних праздниках) и в который раз с грустью осознавал, что женщины (не все, слава богу, а лишь избранные), если зададутся целью, могут вить из его стального, закаленного характера веревки.

От пельменей Катя отказалась наотрез, заявив, что их, чуть что не по нем на кухне, начинает тут же варить и уплетать ее муж. А она жутко ревнует к этим кошмарным кускам теста все, что приготовила сама. И от этого ну просто видеть их не может.

При слове «муж» продолжать разговор Колосову сразу расхотелось. Он забрал у Кати поднос и начал машинально ставить на него все тарелки подряд. И тут же получил новый выговор: зачем так много? Я сама выберу, что захочу.

Беседа за столом у окна не клеилась.

– Пресса после праздников спит, – сообщила Катя. – И в сводках ничего интересного. Ты на Новый год, случаем, не дежурил?

Такой вопрос мог быть задан только одним человеком – сотрудником пресс-центра. Никита подумал: она и обедать вместе с ним напросилась, видимо, с одной только этой целью. А он-то…

– Нет, не дежурил. Что будешь – чай, кофе? Может, пива?

– Сок. И тебе взяла яблочный. Значит, ты совсем никуда не выезжал за эти дни? Просто не верится.

– Ну, выезжал. Так, ничего особенного. Твоим хроникерам газетным это вряд ли интересно будет.

– Убийство? – Катя нацелилась на рыбный салат.

– Ну, убийство. На Рублевке. Кажется, разборка местного масштаба.

– Очевидное? – При слове «разборка» Катя сразу соскучилась.

– Вроде. – Колосов говорил нехотя: буква – по рублю. – Одного на месте прямо с пистолетом и наркотой взяли. Второй… второй тоже вроде признался. А потом оказалось, что пошутил.

– То есть? – Катя удивилась. – Признался или пошутил?

– Ну сболтнул вроде, потом… потом обернулось все этаким черным юмором.

– А кого убили?

– Одного пенсионера.

– Это в разборке? – Катя снова удивилась. – А где?

– В казино.

Ему тогда показалось: Катя пропустила этот его ответ мимо ушей. «Казино» – это слово, видимо, ничего ей не говорило. Никита еще подумал: ну слова есть! Прямо не знаешь, как к некоторым и относиться – то ли как к реальности, то ли как к розыгрышу. «Казино» по-русски как-то не звучало. Или звучало по-дурацки. Катя так это и восприняла: в казино в разборке убит пенсионер. Отдавало анекдотом.

– И чем же ты сейчас по этому потрясающему делу занят? – спросила она, надувшись, явно обижаясь на этот несуществующий розыгрыш.

– Чем? Доказательствами.

Эх, доказательства…

Версий по убийству Тетерина было немного. А вот доказательства на удивление имелись. Но вот что они доказывали? В этом Колосов пока еще не разобрался.

Это был редкий случай в его практике, когда имелись даже свидетели! Их было несколько, и каждый из них говорил чистую правду либо подло врал.

Швейцар Песков, например, утверждал, что видел незадолго перед тем, как в туалете обнаружили убитого Тетерина, что оттуда по очереди выходили Филипп Салютов и некая гражданка Басманюк. Филипп Салютов в качестве свидетеля вел себя странновато и даже в чем-то полупризнался, однако в его показаниях, если они, конечно, были правдивыми, скрывалась еще более ценная информация о том, что потерпевший Тетерин в момент их мимолетной встречи в туалете где-то в районе половины девятого вечера (плюс-минус четверть часа) был еще жив и невредим.

Госпожу Басманюк допросил по совету Колосова следователь Сокольников и получил от нее следующие свидетельские показания: Тетерина в тот вечер она не видела и, естественно, в мужской туалет… не заходила.

Так обстояло дело со свидетелями. Но вообще-то для того, чтобы кому-то из опрошенных верить, а кому-то нет в таком заведении, как «Красный мак», надо сначала было хоть на минуту представить себе – за что, по какой причине мог быть убит такой человек, как Александр Тетерин?