По закону сновидения

Ой, я, кажется, заснула. Сеанс массажа закончен, и массажистка чтото мне громко рассказывает, я открываю глаза, рядом Люба, она улыбается. Пробудилась я с чувством освобождения от чего-то тяжелого. Я почувствовала себя легко и уверенно. Я точно теперь знаю, чего я хочу, я разведусь с мужем, выйду замуж снова и рожу ребенка! Да, вот что мне нужно в жизни – ребенок!

– Вер, ты что? Какой ребенок? Ты что, бредишь? – спросила Любка.

Я, видно, вслух, по слогам, произнесла это слово.

– Знаешь, Люба, я хочу иметь ребенка! – все еще витая в своих фантазиях, произнесла я.

– Что, прям сейчас? Так срочно? Так зачем же мы решили так круто обойтись с твоим мужем?

– Нет, Люба, ты не поняла, не от мужа, – счастливо произнесла я, блаженно улыбаясь, – Стас не хочет иметь детей, ты же знаешь.

– Ты веришь в непорочное зачатие, Вер? – осторожно спросила Люба, видно, она решила, что у меня расстроилась психика от такого стресса, и с сочувствием посмотрела на меня. Смогу ли я дальше пережить все это?

– Нет, Люб, я не сошла с ума, я просто подумала: что Бог ни делает, то к лучшему! Надо срочно разводиться, выходить снова замуж и рожать детей! Мне скоро тридцать один год исполнится, потом поздно будет! У тебя есть дети, и у меня будут. Ну что ты так на меня смотришь, не слона же я собралась завести, а ребенка! Все у меня будет хо-ро-шо!

– Ну, вот и замечательно, мне твой настрой нравится. Массаж сделали, маски для лица сделали, в солярий сходили. Теперь – в парикмахерскую, а потом едем за покупками. Давай покрасим, Вера, твои волосы в какой-нибудь яркий цвет.

– Рыжий, что ли? Нет, я ничего не хочу кардинально во внешности менять. Я немного укорочу волосы, а то отросли почти до пояса, и сделаю мелирование.

– Может, ты и права, я так привыкла к твоим светло-русым волосам.

Люба тоже освежила цвет волос, из брюнетки она превратилась в брюнетку с гранатовым оттенком.

Теперь предстояла самая приятная часть нашего плана. Покупки. Мы долго выбирали наряды. Люба купила себе ярко-малиновый брючный костюм, который необыкновенно ей шел, а я скромно довольствовалась черной блузой, которая мне очень понравилась своей элегантностью. Обе были довольны покупками и решили непременно сейчас их и надеть, тем более в этом бутике была бесплатная услуга – разглаживание вещей паром. Из магазина мы вышли полностью обновленными, в приподнятом настроении мы пошли пешком к месту встречи.

А дальше события развивались очень стремительно. Мы чувствовали себя такими проказницами-студентками. Наш план должен осуществиться! Выглядели мы обе сногсшибательно. Как договорились, Любаня села в машину к моему благоверному. Я заняла наблюдательный пост в парке, совсем недалеко. Уселась на лавочку и смотрела в оба глаза за машиной. Только бы они не вздумали уезжать! Только бы Люба смогла его вовремя поцеловать! Я нервно поглядывала на часы, прошло три минуты, четыре, пять… Итак, мое время в спектакле «Жена нечаянно нагрянет» пришло! Теперь мой выход! Уверенной походкой я подошла к машине, хочу распахнуть переднюю дверь, но решаю открыть заднюю, она поддалась. Я спокойно и почти бесшумно села на заднее сиденье. Увидела Любкину спину и затылок. Она всем корпусом навалилась на моего супруга, крепко обняла его ивластноцеловала взасос. «Любовники» так упоительно целовались, что даже не реагировали на постороннего в машине. Во дают! У меня была минута прийти в себя, отдышаться, справиться с волнением. Сначала я хотела для пущего эффекта и правдоподобности вцепиться Любке в волосы, вспомнив, как некоторые леди, сражаясь за мужчин, используют столь изящный прием в борьбе с соперницей. Но вовремя одумалась. У Любы же парик! Вдруг он плохо закреплен? Эффект был бы непредсказуемым! Тогда я садистски невозмутимо похлопала Любку по спине и кашлянула:

– Прошу меня извинить, что помешала такому важному занятию, но мне стало интересно, хочется полюбоваться на вас, – с особой сладостью в голосе произнесла я.

Влюбленные оторвались от своего похотливого занятия и обернулись ко мне. Стас взглянул на меня, как смотрят на приведение, и только смог выдавить из себя:

– Это ты? Как ты здесь? Зачем?

– Да так, мимо проходила, увидела нашу машину. А ты мне не рад разве, милый? А я рада видеть тебя в любой ситуации, – не скрывая иронии, спросила я.

Стас молчал. Наступила гробовая тишина. Финальная сцена в «Ревизоре» Гоголя показалась бы просто блеклой и бездарной по сравнению с этой кульминационной сценой нашего трагифарса «Трое в машине». Выражение лица моего мужа было не передать словами, такое выражение я видела у маленьких детей в кинохронике про войну, когда в детских лицах застыл ужас от падающих с неба бомб и снарядов. Конечно, такое сравнение звучит кощунственно, но именно оно тогда пришло мне на ум. Я тоже упала, как бомба с неба, а муж был готов умереть от страха или расплакаться на плече у мамы. Мне на одну минуту даже стало его жалко! Мамы рядом не было, а было плечо Любы, в которое он вцепился, как в спасательный круг. Но и здесь его ждало вероломство. Люба сняла очки! А потом и парик! Опля! Страх и ужас на лице мужа сменило какое-то дикое удивление, граничащее с безумием. Стас просто онемел, он глотал воздух ртом и чего-то ждал! Казалось, он ждал, что сейчас заиграет музыка, а мы закричим: «Это шутка, розыгрыш! Тебя снимали скрытой камерой!» Но никто не кричал и не смеялся! Он понял все! И тут он взорвался! Он посчитал себя обиженным и стал громко ругаться и оскорблять меня. Муж обзывал меня всякими непристойными словами, как будто он меня застал с любовником, а не я его – с любовницей. Затем он грубо вытолкал нас с Любкой из машины и уехал. Таков был финал нашего спектакля. Последние слова, которые выкрикнул Стас вдогонку, были просто хамскими:

– Пошли вон, сучки, решили из меня посмешище сделать?

– А мне стало еще его жалко! Вот дура! Надо было сразу понять, что у него нет совести! Я ждала извинений, а получила одни оскорбления! – возмущалась я.

– Что ты хочешь, нападение – лучшая защита! Это защитная реакция, пройдет время, он немного придет в себя и будет еще ползать в ногах. Вот увидишь! – задумчиво произнесла Люба.

Потом мы стали вспоминать подробности нашей операции и не могли удержаться от смеха, хотя смех был каким-то нервным. Пока мы так стояли и смеялись, мы не заметили, как к нам близко подъехала обшарпанная белая «девятка», из нее высунулся кавказец и закричал: «Садысь, красавицы! Покатаемся!» Ого, нужно уносить ноги. Что мы и сделали. Стоять у обочины дороги стало небезопасно. И мы зашли в ближайшее кафе. Нужно снять стресс, все обсудить и отметить знаменательное событие: мой развод! Я была благодарна Любе за поддержку, за ее затею и умение трагедию превращать в комедию. Одна бы я с такой бедой не справилась, лила бы слезы в одиночестве, боясь поменять свою жизнь так кардинально.

За разговорами о мужчинах, о бабском счастье я вдруг вспомнила про сон и, предварительно пересказав Любе сюжет и поделившись своими ощущениями, спросила, что бы это могло означать.

– Это очень хороший сон, Вер! Знай, что если во сне ты видишь себя и мужчину, и вы смотрите на себя в зеркало, то это значит – к свадьбе, именно с ним! Ты внешность его хорошо запомнила? Ведь он тебе предназначен судьбой, Вера!

– Не очень, смутно помню лицо, зато образ очень запал в душу.

– Понятно, узнаешь, значит, по ощущениям, когда встретишь.

– А когда сбудется этот сон?

– Не могу сказать, мне один сон снился почти год, я его видела в разных вариациях, а потом сбылся, как я и предполагала.

– Какой сон, Люба?

– А вот перед тем, как забеременеть младшенькой, мы же не думали вторую рожать. Мне снилась целый год покойная бабушка и говорила, чтоб я назвала младшую ее именем. А я думала, что за странный сон, нет никакой беременности, а бабушка мне про ребенка все твердит. А через год, сама знаешь, незапланированная беременность… – – Здорово. Ну, у меня никогда не было вещих снов.

– Взрослеешь, мудреешь, интуиция обостряется, теперь будут сниться.

– Да нет, Любань, какая свадьба? Одни разводы! То Надюха потеряла жениха, то я – мужа!

– Поживем, увидим, – хитро улыбнулась подруга. И она была, как всегда, права, но об этом я узнала намного позже…

Одиночество

А сейчас я сидела одна в пустой квартире, тосковала, не могла еще смириться с одиночеством. Приходила с работы в последнее время поздно, старалась задержаться в школе как можно дольше. Дома готовить обеды и ужины для себя одной не хотелось, разогревала полуфабрикаты, купленные в магазине. Смотреть телевизор тоже не хотелось, бездумные развлекательные программы раздражали, я брала книгу, какой-нибудь серьезный роман из классической русской или зарубежной литературы, и полностью в него окуналась, и чем сложнее было чтение, тем мне было легче, такая работа мысли и чувства отвлекала меня от собственных переживаний. На работе или с подругами я чувствовала себя хорошо, но дома я боялась остаться сама с собой. На меня накатывали воспоминания, как волны на сухой песок. Со времени развода и отъезда мужа прошло уже два месяца. Надо отдать должное Стасу, он не стал мелочиться и делить квартиру, которую мы купили в совместном браке, в основном на деньги мужа. Стас широким жестом оставил мне и двухкомнатную квартиру, и мебель. Он забрал только машину, гараж и свои личные вещи и ушел жить к родителям. Стас через несколько дней после скандала в машине, как и предполагала Люба, начал предпринимать попытки наладить отношения со мной, просил его простить, дарил мне подарки, умолял моих родителей повлиять на меня, но я осталась непреклонной. Муж смирился и оставил меня в покое, предложив быть друзьями. Я подумала тогда, что, по сути, не такой уж он и злодей, он прав, лучше остаться друзьями. Обида прошла, для меня это было важно… А сейчас мне настроение испортил разговор с мамой, она звонила мне каждый день после отъезда Стаса и пыталась меня убедить не разрушать налаженную семейную жизнь.

– Ну и что? Опять в одиночестве сидишь? – сразу, с ходу, без приветствия начала она, а это не предвещало ничего хорошего.

– Ну почему я сижу, мама? Я только вошла в квартиру, с работы еле дотащилась, автобус в пробке стоял минут тридцать, да заходила в магазин за продуктами, в супермаркете народу тьма!

– А я видела твоего Стасика с девушкой, к тому же красивой, к тому же молодой! Они садились в его машину, он с таким обожанием смотрел на нее!

– Во-первых, он уже не мой, мы развелись, смею тебе напомнить, а во-вторых, я так полагаю, он и раньше с молодыми красивыми девушками встречался, даже когда был моим мужем.

– Вера, еще не поздно, помирись со Стасом, он тоже этого хочет. У нас в библиотеке работают одни одинокие старые девы, умные, красивые, но одинокие, я не хочу, чтоб ты осталась старой девой!

– Ну, я девой уже не стану, как ни старайся, останусь разведенкой.

– Вера, хватит пошлить, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, да и мы с отцом переживаем, Стас нам не чужой человек, столько лет прожили, а теперь… – Мама захлюпала носом и готова была разрыдаться. Тогда я воспользовалась самым главным аргументом:

– Ты знаешь, мама, что Стас не хочет ребенка, а ты же мечтаешь о внуках, поэтому оставь эти ностальгические слезы и не рви мне душу, у меня будет новая полноценная семья. Все, не напоминай мне о нем.

– Дай Бог, Верочка, пусть все будет, как ты хочешь, но я очень переживаю за тебя!

Я положила трубку и задумалась о Стасе. Это даже хорошо, что у него кто-то появился, а то последнее время он замучил меня своими звонками и ревностью. Странный народ мужчины: когда я была его женой, он меня не ревновал, а как только развелись, стал вмешиваться в мою жизнь, устраивая сцены ревности. Снова звонок, но теперь в дверь. Я открыла дверь, на пороге стоял неизвестный парень с большим букетом каких-то экзотических цветов.

– Здравствуйте, я посыльный из службы доставки, Вам просили передать этот букет.

– Мне? Вы не ошиблись?

– Вам, Вы Романова Вера? Это улица Пржевальского, 38, корпус 2?

– Да, все верно.