Смертоносный экспорт Америки – демократия

. В феврале 2008 года, когда количество американских потерь достигло четырех тысяч убитых, а количество погибших иракцев перевалило за миллион, Джордж Буш-младший заявил:

«Когда мы обращаем наши сердца к Господу, мы все равны перед ним. Мы все одинаково драгоценны. Молясь, мы укрепляемся в милосердии и сочувствии. Отвечая на призыв Господа возлюбить ближнего как себя самого, мы укрепляем нашу дружескую связь с ближним»

.

Черпая вдохновение в таких благородных (хочется даже сказать – драгоценных) призывах своего лидера, американская военная машина стремится привлекать на свою сторону воинов-единомышленников. Возьмем, к примеру, Эрика Принса (Erik Prince), основателя частной военной компании «Блэкуотер» (Blackwater), чьи сотрудники в Ираке убивали людей подобно тому, как другие уничтожают комаров. Выступая на слушаниях в Конгрессе, Эрик Принс заявил: «Каждая жизнь, будь то жизнь американца или иракца, драгоценна»

.

В то время как убийство тысяч иракцев продолжалось с успехом и в 2003 году, второй президент Джордж Буш прочувствованно сказал: «Мы верим в ценность и достоинство каждой человеческой жизни»

.

Оба Буша официально выражали свою приверженность Богу и, говорят, молились как перед массовыми кровопролитиями, так и в ходе их осуществления. «Я верю, что Господь говорит через меня», – заявил Буш-младший в 2004 году. – Без этого я не смог бы делать свою работу»

.

Опустошив Ирак и обездолив иракцев, Буш-старший заявил: «Я думаю, что подобно многим другим, обладавшим правом отправлять чужих детей на войну, мы понимаем, что главное в молитве – это то, как на это посмотрит Господь»

.

Господь, можно предположить, мог бы спросить обоих – и отца, и сына – о малолетних иракцах, да и о взрослых тоже. И мог бы сердито, совсем не по-божески вспылить: «Да прекратите же, наконец, уничтожать жизни, которые называете драгоценными!».

Сегодня всем известен телевизионный разговор, состоявшийся в 1996 году между Мадлен Олбрайт и репортером Лесли Сталь (Lesley Stahl). Журналистка, говоря о санкциях США против Ирака, спросила тогдашнего полпреда США в ООН и будущего госсекретаря: «Мы слышали, что погибли полмиллиона детей. Ведь это больше детей, чем умерло в Хиросиме. Ну и стоило ли платить такую цену?». На что Мадлен Олбрайт ответила: «Я думаю, что это был очень трудный выбор, однако цена… мы считаем, что это того стоило»

.

Десять лет спустя Кондолиза Райс, продолжая добрую традицию госсекретарей-женщин и столь же благородные традиции семьи Буш, объявила, что текущие ужасы Ирака стоят потраченных американских жизней и долларов

.

Вечная повсеместная вера в то, что американская внешняя политика имеет светлую сторону

6 апреля 2011 года в разгар бомбардировок Ливии силами НАТО и США Муаммар Каддафи написал письмо президенту Бараку Обаме, в котором говорилось:

«Мы оскорблены более морально, нежели физически. Оскорблены тем, что было предпринято против нас в результате ваших действий и слов. Несмотря на это, вы всегда останетесь нашим сыном, что бы ни случилось. Наш дорогой сын, ваше превосходительство Барак Хусейн Абу Обама, вы должны вмешаться от имени США, чтобы НАТО прекратило войну против Ливии»

.

Надежда Муаммара Каддафи на то, что это письмо может подвигнуть американского президента прекратить бомбардировки Ливии, оказалась, как мы знаем, напрасной.

Перед началом американского вторжения в марте 2003 года Ирак пытался заключить мирное соглашение с Соединенными Штатами. Иракские официальные лица, включая начальника иракской разведслужбы, пытались убедить Вашингтон, что Ирак более не располагает оружием массового поражения, и предлагали разрешить американским военным и экспертам провести проверку. Они также готовы были поддержать любой план США в рамках арабо-израильского мирного процесса и выдать человека, обвиняемого в причастности к взрыву у Всемирного торгового центра в 1993 году. Что касалось нефти, то Ирак был готов к разговору о предоставлении американцам нефтяных концессий

. Ответом Вашингтона стали бомбардировки и операция «Шок и трепет».

В 2002 году, незадолго до переворота в Венесуэле, в результате которого президент Уго Чавес был ненадолго отстранен от должности, некоторые из мятежников посетили Вашингтон, чтобы получить согласие администрации Джорджа Буша-младшего. Уго Чавес узнал об этом визите и был настолько встревожен им, что послал представителей своего правительства в Вашингтон для разъяснения своей позиции. Об успешности данной попытки можно судить хотя бы по тому факту, что переворот произошел вскоре после этого

.

В 1994 году в прессе сообщалось: представитель сапатистских повстанцев в Мексике субкоманданте Маркос заявил, что «он ждет от Соединенных Штатов начала поддержки сапатистов после того, как разведывательные службы США убедятся в отсутствии влияния на его движение со стороны кубинцев или русских… В конце концов, они поймут, что это мексиканская проблема и что наше дело правое»

. Тем не менее в течение многих лет, до и после этих заявлений, Соединенные Штаты продолжали обеспечивать мексиканских военных оружием и всем необходимым для подавления сапатистов.

Морис Бишоп (Maurice Bishop) в Гренаде в 1983 году, Чедди Джаган (Cheddi Jagan) в Британской Гвиане в 1961 году, министр иностранных дел Гватемалы в 1954 году – все они обращались к Вашингтону с просьбой оставить их в покое

. Но правительства всех трех стран были свергнуты Соединенными Штатами.

В 1945–1946 годах вьетнамский лидер Хо Ши Мин, искренний поклонник Америки и американской Декларации независимости, написал не менее восьми писем президенту Гарри Трумэну и в Государственный департамент, в которых просил США оказать помощь вьетнамскому народу в деле обретения независимости от Франции. Он писал, что попытки Франции вернуть себе Индокитай создают угрозу всеобщему миру, и просил четыре державы (США, СССР, Китай и Великобританию) вмешаться в конфликт в качестве посредников для достижения справедливого соглашения и вынесения проблемы Индокитая на рассмотрение ООН

. Хо Ши Мин не получил никакого ответа – он ведь был похож на коммуниста.

Миф о хорошей войне

Причина, почему многие американцы поддерживают военные преступления США, заключается в их убеждении, как бы плохо все это ни выглядело, что у правительства добрые намерения. Одним из краеугольных камней этой патриотической веры является Вторая мировая война – историческое предание, которое всем американцам рассказывают с самого детства: речь идет о «хорошей войне».

В этой связи я могу порекомендовать книгу Жака Паувельса «Миф о хорошей войне: Америка во Второй мировой войне» (Jacques Pauwels. The Myth of the Good War: America in the Second World War), вышедшую в 2002 году. Она хорошо написана и подкреплена аргументами и ссылками на источники, читается на одном дыхании. Мне особенно нравятся главы, посвященные последним месяцам войны в Европе, когда Соединенные Штаты и Великобритания рассматривали возможность ударить в спину своему советскому союзнику посредством ряда мер. Эти меры включали заключение сепаратного мира с Германией, использование германских войск для войны против русских, саботирование законных попыток некоторых коммунистических партий и других левых элементов Европы принять участие, причем заслуженно, в политической жизни в послевоенный период. Наиболее убедительным тому примером может служить поддержка Соединенными Штатами греческих неофашистов против греческих левых, храбро сражавшихся во время войны против нацистов. Иосиф Сталин был достаточно осведомлен об этих планах, что хотя бы частично объясняет его послевоенную подозрительность по отношению к своим союзникам. Мы на Западе называли это советской паранойей

.

Продолжительное обаяние «плана Маршалла»

В разгар политических потрясений в Северной Африке и на Ближнем Востоке в 2011 году словосочетание «план Маршалла» часто повторялось политическими деятелями и СМИ всего мира в качестве основного решения для восстановления экономик данных стран и поддержки якобы имевшихся там политических успехов. Но caveat emptor – «пусть покупатель будет бдителен».

За все годы, что я пишу и выступаю против зла и несправедливости, которые несут миру непрекращающиеся вмешательства Соединенных Штатов, мне приходится часто сталкиваться с негодованием людей, обвиняющих меня в том, что я веду хронику только негативных проявлений внешней политики США и игнорирую многие ее позитивные аспекты. Когда же я прошу своего оппонента привести какие-либо конкретные примеры того, что показывает благородную природу действий США, почти всегда вспоминают «план Маршалла». Обычно это подается в следующих выражениях: «После Второй мировой войны Соединенные Штаты бескорыстно возродили экономику Европы, включая бывших противников, позволив им конкурировать с США». Сегодня даже те, кто крайне скептически относится к внешней политике США, кто готов ставить под сомнение мотивы действий Белого дома в Афганистане, Ираке и других странах, охотно принимают на веру историю об альтруизме Америки в период между 1948 и 1952 годами.

Давайте разберемся, что на самом деле представлял собой «план Маршалла». После окончания Второй мировой войны перед Соединенными Штатами, которые одержали победу за рубежом и не понесли потерь на своей территории, открылась реальная возможность достижения мирового господства. Единственным препятствием в политическом, военном, экономическом и идеологическом плане был так называемый коммунизм. Для борьбы с этим врагом был мобилизован весь внешнеполитический аппарат США, а «план Маршалла» стал неотъемлемым элементом данной кампании. Да и могло ли быть по-другому? Антикоммунизм оставался краеугольным принципом внешней политики США, начиная с революции в России и вплоть до Второй мировой войны. Перерыв был сделан лишь на время войны и продлился до последних месяцев кампании на Тихом океане, когда Вашингтон снова поставил борьбу с коммунизмом выше задач войны с Японией. Даже атомная бомбардировка Японии, предпринятая, когда она уже была побеждена, может рассматриваться скорее как предупреждение для СССР, чем военная акция против самих японцев

.

После окончания войны антикоммунизм вновь стал лейтмотивом американской внешней политики, как будто Второй мировой войны и альянса с Советским Союзом никогда не было. Наряду с ЦРУ, фондами Рокфеллера и Форда, Советом по международным отношениям, некоторыми корпорациями и несколькими частными институтами «план Маршалла» стал еще одним инструментом в арсенале тех, кто стремился переделать Европу в соответствии с планами Вашингтона, включавшими:

1. Распространение капиталистических идеалов для противодействия сильному росту послевоенных стремлений к социализму;

2. Открытие рынков для создания спроса на продукцию американских компаний – важный аргумент в пользу оказания помощи в восстановлении европейских экономик: например, поставка табака на миллиарды долларов (в ценах XXI века) в интересах табачных компаний США;

3. Продвижение идеи создания общего рынка (будущего Европейского союза) и НАТО как неотъемлемых элементов западноевропейского бастиона для противодействия мнимой советской угрозе;

4. Подавление левых движений по всей Западной Европе, особенно ярко проявившееся в саботировании попыток коммунистических партий во Франции и Италии добиться законным и ненасильственным путем победы на выборах; средства «плана Маршалла» секретно направлялись на финансирование этой задачи, а обещания предоставления какой-либо стране экономической помощи или же угроза прекращения ее предоставления использовались в качестве дубинки; действительно, Франция и Италии наверняка бы не получили экономической помощи, если бы не согласились поддержать планы, направленные на то, чтобы лишить коммунистов возможности оказывать существенное влияние на политические процессы.

ЦРУ также использовало значительные средства из фондов «план Маршалла» для тайного финансирования институтов культуры, журналистов и издателей как у себя в стране, так и за рубежом с целью ведения тотальной и ожесточенной пропаганды холодной войны (см. книгу Френсис Стонор Сондерс «ЦРУ и мир искусств: культурный фронт холодной войны»). «План Маршалла» подавался общественности Америки и других стран не иначе как составная часть противодействия «красной угрозе». Более того, в рамках проведения своих секретных операций персонал ЦРУ нередко использовал «план Маршалла» в качестве прикрытия, а один из главных его архитекторов – Ричард Биссел (Richard Bissell) перешел в ЦРУ, немного поработав перед этим в Фонде Форда, испытанном канале финансирования тайных операций ЦРУ. Это была одна большая счастливая семейка махинаторов.

«План Маршалла» вводил целый ряд ограничений для стран-получателей, всевозможные экономические и налоговые требования, обязательные к исполнению и направленные на полный возврат к модели американского капитализма. США имели право не только контролировать распределение средств самого плана, но и утверждать расходование эквивалентных сумм в местной валюте. Это гарантировало Вашингтону существенное влияние на внутренние планы и программы развития европейских стран. Программы же социальной помощи нуждающимся воспринимались Соединенными Штатами с неодобрением. Даже введение карточной системы попахивало для них явным социализмом, из-за чего ее поэтапно упразднили. Национализация промышленности наталкивалась на еще более активное противодействие со стороны Вашингтона.

Значительная часть средств «плана Маршалла» вернулась в Соединенные Штаты или же вовсе никогда не покидала страну – эти средства выплачивались напрямую американским компаниям для закупки американских товаров. Агентство США по международному развитию (USAID) заявило в 1999 году: «Основными бенефициарами программ зарубежной помощи Америки всегда были Соединенные Штаты»

.

Данная программа может рассматриваться скорее как экономическая операция между правительствами, а не американская «безвозмездная помощь». Во многих случаях это были договоренности между правящими классами Америки и Европы, причем многие из европейских еще совсем недавно служили Третьему рейху, да и некоторые из американских тоже. Иногда это были договоренности между конгрессменами и их компаниями по поставке определенных товаров, включая значительные объемы военной продукции. Так «план Маршалла» способствовал закладыванию основ военно-промышленного комплекса как неотъемлемой части американской жизни.