Женский Декамерон

Девчонка в слезах бросилась к своей преподавательнице, все ей рассказала, а та прямиком отправилась с этим делом в партбюро.

Вызвали обоих на ковер, спрашивают директора:

– Ездили вы только что с этой студенткой в Крым, как она утверждает?

– Конечно, нет! Я был в санатории в Цхалтубо. Вот моя путевка.

И кладет заполненную и закрытую путевку – запасся заранее. А как девочка может доказать, что где-то на пустом берегу в самом деле их палатка стояла? Тогда велят ей принести из консультации справку о беременности. Она к врачу, а тот ей объявляет: «Никакой беременности у вас нет!» Бедная девочка чуть умом не тронулась. Исключили ее из училища за клевету. Поехала она домой в Вологду, оклеветанная да опозоренная, и отравилась. Спасти не удалось.

Прошло несколько лет. И вдруг тот самый гинеколог еще раз за такое же поганое дело взялся и погорел. Во время следствия он признался, что уже не раз делал такие аборты за большие деньги, и назвал всех своих клиентов. Между прочим, публика все такая чиновная, что наш директор между ними был как карась среди щук. Припомнили ему на суде и доведение до самоубийства. Дали три года, но почему-то уже через год кто-то из наших преподавателей встретил его в Омске. Между прочим, опять в музыкальном училище, хотя и рядовым педагогом. Словом, вновь пустили козла в огород. А тех, кто покрупнее, и вовсе к суду не привлекали. Пожурили, видно, в партийных верхах и решили, что этого достаточно.

Да, страшно рожать девочек и пускать их в эту жизнь. Но ведь и мальчика, из которого потом может вырасти такое чудище, тоже невесело иметь? Ведь у этого нашего директора и у того гинеколога, у них ведь тоже были матери? Что же их так вызверило?

– Да-а! – задумчиво протянула Ольга. – Страшное дело, когда мужик только и есть что подставка для своего члена!

А Бичиха Зина спросила, ни к кому, собственно, не обращаясь:

– А вот, девки, интересно бы знать, есть ли на свете баба, которую бы никто и никогда снасильничать не пытался? Я так думаю, разве страхолюда какая… Дак ведь и ее в темноте использовать можно!

Все на минуту замолчали. Никто в палате не заявил, что есть, мол, такая женщина. А Зина продолжала:

– Так давайте, бабоньки-страдалицы, по-новому-то кругу и расскажем, как кого насиловали, а?

Но ей возразила Алина:

– Хватит с меня этого мрака! Давайте что-нибудь повеселее на новый круг. Давайте расскажем про то, кто в каком смешном положении с мужиком этими делами занимался. Что, осилите, скромницы?

Посмеявшись, решили рискнуть и темой следующего вечера назначить именно эту. Но еще оставались две истории о соблазненных и покинутых, и поэтому все обернулись к Эмме и приготовились слушать очередную театральную историю.

История девятая,

рассказанная режиссером Эммой, в которой в роли соблазненного и покинутого вновь, как и в первый раз, оказывается мужчина, и так ему, по мнению женщин, и надо!

По совести говоря, мне вы могли бы засчитать по этой теме и мой первый рассказ о влюбленном в меня художнике. Хотя бы для равновесия – соблазненный и покинутый мужчина. Но у меня оказалась в запасе еще одна подобная история. Правда, случившаяся уже не со мной, но с человеком, которого я хорошо знала.

Этот парень был талантливым журналистом и большим любителем театра. Для журнала «Театр» он в основном и писал. И вот его угораздило влюбиться в женщину с тремя детьми, один другого меньше. Это тоже была первая любовь, как и у моего бедного Алеши. И женщина тоже была старше него, а уж опытнее несомненно. Муж ее оставил с тремя ребятишками или она от него сама ушла, этого я не знаю. Эта женщина, Лена, крепко взялась за нашего героя и соблазнила его довольно скоро. В один прекрасный день наш Юра оказался отцом трех прелестных детишек, а еще через полгода – истцом по делу о взыскании алиментов с гражданки Волковой, бросившей его с тремя детьми и исчезнувшей в неизвестном направлении. А поскольку гражданку Волкову уголовный розыск так и не нашел, наш отец-одиночка получает пособие от государства и растит свою троицу весьма прилежно и ответственно. Только иногда жалуется, если вдруг позволит себе немного выпить: «Покажите мне ту несчастную девушку, которую соблазнили, сделали ей за полгода троих детей и бросили! Я на ней немедленно женюсь. А пока я несчастней и покинутей всех соблазненных девушек в мире, и попытайтесь мне доказать, что это не так!»

Над историей бедного папаши с полчаса хохотали.

Последнюю, десятую историю о соблазненной и покинутой рассказывала в этот вечер общая любимица Иришка.

История десятая,

рассказанная толстушкой Иришкой, в которой в роли соблазненного и покинутого опять едва не оказался мужчина – к общему удовольствию всех дам

– Я тоже знаю смешную историю про соблазненную и покинутую! – сказала Иришка, которую очень развеселила история Эммы. – Она с моей старшей сестрой произошла, Татьяной. Таня геолог. И вот как-то она проработала все лето в одной партии с парнем из Ленинграда, а осенью вернулась беременная от него. Сначала все было спокойно. Таня, по-моему, даже не раздумывала, женится он на ней или нет, а больше думала о ребенке. С врачами советовалась, книги нужные выискивала, знаменитого доктора Спока раздобыла за сто рублей на черном рынке. Словом, готовилась в мамы со всей ответственностью. А с Левой своим продолжала встречаться как ни в чем не бывало.

Как-то приходит он к ней и начинает тягучий разговор о том, что вот надо бы сделать аборт, потому что ему хорошо бы сначала закончить аспирантуру, а уже потом обзаводиться детьми. Разговор этот происходил в нашей квартире, когда еще мы обе с родителями жили. Я в соседней комнате сидела, делала уроки и все слышала: у нас там между двумя смежными комнатками не было двери, только занавеска висела. Выслушала его Таня и говорит:

– Понимаю, Лева, тебе сейчас не нужны жена и ребенок. Но я вот тут за двоих нас подумала и решила, что нам, пожалуй, такой папа тоже не нужен. Так что решили мы без тебя обойтись.

– Как так? Но я же отец будущего ребенка, как это ты без меня можешь такие вопросы решать?

– А чем ты, Левушка, докажешь, что ты его отец? Тем, что тебе карьера дороже жизни ребенка, который уже есть, и дороже здоровья его матери? Нет, давай-ка ты, голубчик, действительно ступай в свою аспирантуру, а заодно иди к чертовой матери. Мы без тебя обойдемся.

Так и выгнала. Уж этот Лева несчастный потом весь телефон нам оборвал, под окнами целыми днями околачивался. Но Татьяна марку держала: «Не звони, не ходи, не тревожь – мне вредно волноваться. Такой папа нам не нужен!» А сама, конечно, по ночам ревела, я слышала. И вот однажды Лева приходит к нам, буквально врывается в комнату к Тане, грохает кулаком по столу и кричит:

– А какое ты имеешь право надо мной издеваться? Ты зачем треплешь нервы отцу всех своих будущих детей, а? Одевайся, поехали жениться!

Ну и поехали. Женились. Но Танька до сих пор, чуть что, спекулирует: «Не забывай, что это мы с Гулькой тебя в семью приняли, а то жил бы ты один-одинешенек!» Гулька – это их дочь, моя племянница.

На этом кончился второй день дамского Декамерона, иссякли истории о соблазненных и покинутых. Назавтра было решено рассказывать о том, как кто занимался любовью в смешном положении.

Сестры привезли детей, и наши рассказчицы принялись их кормить, забыв обо всем на свете.

День третий, глава третья,

в которой рассказывается о том, кто как и в каком смешном положении занимался любовью

И вот пошел третий день нашего Декамерона. Первой начала рассказывать Лариса.

История первая,

рассказанная доктором биологии Ларисой, которая, как и в прошлый раз, отделалась просто анекдотом на заданную тему, что, похоже, стало для нее правилом

Я вам расскажу анекдот военных лет. Я его в детстве от наших летунов слышала и запомнила, а поняла уже, конечно, гораздо позднее.

В одном партизанском отряде кончились припасы. Тут один мужик и вызвался сходить к жене в деревню за продуктами. А дело зимой было. Встал он на лыжи и отправился в путь-дорогу. На другой день возвращается с мешком. Садится к костру, достает кусок сала.

– Вот, ребята, подошел я ночью к родной хате, стукнул в окошко. Жена на крыльцо выходит. Кто угадает, что я перво-наперво сделал, тот шмат сала на краюхе хлеба получит.

Партизаны гадают:

– Обнял и поцеловал?

– Нет.

– Спросил, как дети?

– Нет.

– Есть попросил сразу же?

– Нет.

Тут один мужик и говорит:

– Трахнул, поди, прямо на крыльце!