Заклятие сатаны. Хроники текучего общества

Я не буду останавливаться на размышлениях Серра насчет того, возможно ли удовлетворить новые запросы в сфере образования. В любом случае речь в его обзоре идет о перевороте, по своей радикальности сопоставимом разве что с изобретением письма и затем, через много веков, – печати. Вот только эти нынешние новые техники мутируют с огромной скоростью, и «одновременно тело претерпевает метаморфозы, изменяются рождение и смерть, страдание и исцеление, профессии, пространство, жилая среда и бытие-в-мире». Почему мы оказались не готовы к этим преобразованиям? Серр приходит к выводу, что отчасти, вероятно, виноваты философы, которым полагается предвидеть перемены на уровне знаний и умений, и они с этой задачей не справились, поскольку, «увязнув в политических дрязгах, прозевали приход современности». Не знаю, прав ли Серр во всем, но в чем-то он прав.

    2011

Где все прочие шестидесятилетние?

Альдо Каццулло в номере Corriere della Sera за 25 апреля обратился к Энрико Летте[99 - Энрико Летта (р. 1966) – итальянский политик.] (сорока шести лет) как к пареньку из восьмидесятых, то есть выросшему в то десятилетие, когда тон задавала лихорадка субботнего вечера, а политикой интересовались мало. Каццулло вспоминает, однако, что у восьмидесятых неоднозначная репутация, и если для кого-то это время триумфа яппи, «Милана в бокале»[100 - «Милан в бокале» (итал. Milano da bere, букв. «Милан пить») – газетное выражение, описывающее жизнь определенного слоя общества, характеризующегося карьеризмом и коррупцией, в Милане в 1980-е годы. Одной из знаковых фигур «Милана в бокале» считается Сильвио Берлускони.], крушения идеологий, то для других это были решающие годы – я и сам в одной из «картонок» за 1997 год утверждал, что это была великая эпоха, принесшая нам конец холодной войны, крах советской империи, рождение таких новых систем, как экология и волонтерство, травматичное, но знаменательное начало великого переселения из стран третьего мира в Европу и то, в чем тогда еще не разглядели истинного начала третьего тысячелетия, – революцию в сфере персональных компьютеров. Действительно ли это было пресное десятилетие, обделенное закваской? Ну что ж, разберемся, когда увидим, что за поколение оно породило: само собой, Летта – это лишь одна ласточка, которая весны не делает, а Ренци, который его на девять лет моложе, повзрослел лишь в девяностые.

Но проблема, как мне кажется, в другом. Как показал недавний кризис, наше младшее поколение рожденных в девяностые произвело на свет «движение», но пока что не имеет заметных лидеров, тогда как все словесные баталии прошедших недель развернулись вокруг харизмы персонажей, которым в районе восьмидесяти, а то и за восемьдесят, – Наполитано, Берлускони, Родота, Марини, самыми молоденькими оказались Амато – семьдесят пять лет, Проди – семьдесят четыре и Загребельски – семьдесят[101 - Джорджо Наполитано (р. 1925), Сильвио Берлускони (р. 1936), Стефано Родота (р. 1933), Франко Марини (р. 1933), Джулиано Амато (р. 1938), Романо Проди (р. 1939), Густаво Загребельски (р. 1943) – итальянские политики.]. Откуда такой пробел по части лидеров между поколением восьмидесятых и великими харизматичными старцами? Отсутствует поколение родившихся в пятидесятые – то есть, выражаясь понятнее, те, кому в 1968 году было от восемнадцати до двадцати.

У каждого правила есть исключения, и мы могли бы вспомнить Берсани (1951), Д’Алему (1949), Джулиано Феррару (1952) и даже Грилло (1948)[102 - Пьер Луиджи Берсани (р. 1951), Массимо Д’Алема (р. 1949), Джулиано Феррара (р. 1952), Беппе Грилло (р. 1948) – итальянские политики.], но первые трое прошли через 68-й, состоя в компартии (то же самое произошло с их младшим соратником Вендолой, 1958 года рождения[103 - Никола Вендола (р. 1958) – итальянский политик.]), а четвертый в ту пору был еще актером. Отсутствуют на политической арене и, в любом случае, не смогли воспитать лидеров международного масштаба как раз бывшие участники событий 68-го.

Одних поглотил терроризм или внепарламентская борьба, другие (как Капанна) избрали для себя довольно маргинальные политические функции, а третьи (в доказательство, что их революционный задор был лишь фасадом или голым расчетом) стали чиновниками при Берлускони, кто-то пишет книги или ведет колонку, кто-то со скорбным высокомерием удалился в башню из слоновой кости, персонажи наподобие Страды ударились в волонтерство, и в общем, когда нагрянул кризис, никто из этого возрастного диапазона не выступил в роли спасителя отечества.

Штука в том, что в молодых бунтарях 68-го воплотились стремления и идеалы движения, которое поистине всколыхнуло весь мир, частично изменило обычаи и социальные взаимоотношения, но в конечном итоге не затронуло по-настоящему экономические и политические устои. Эти молодые люди – в самом что ни на есть юном возрасте – стали харизматичными вождями, которых боготворили поклонники обоих полов, они могли говорить лицом к лицу с Великими Старцами той эпохи (а то и плевать им в лицо). Охваченные манией величия (а поглядел бы я на вас, если б вы попали на первые страницы газет в восемнадцать), они либо забыли, либо не успели усвоить, что, чтобы выбиться в генералы, надо начать с капрала, потом стать сержантом, затем лейтенантом и так далее, продвигаясь вперед шаг за шагом. Кто сразу начинает генералом (а такое могло случиться разве что во времена Наполеона или в армии Панчо Вильи, однако чем это заканчивалось, все мы видели), в конце концов возвращается в ротную канцелярию, так и не овладев навыком – труднейшим навыком – командования.

Как знали некогда молодые католики и молодые коммунисты, путь наверх бывает долгим.

Эти же пытались обогнать время и вместе со временем оставили за бортом (в политическом смысле) и свое поколение.

    2013

Тупая Тереза

В прошлом номере L’Espresso было напечатано мое письмо к внуку, где я призывал его упражнять память, предлагая выучить наизусть «Резвушку Терезу», потому что его поколение рискует утратить как личную память, так и историческую, и уже многие студенты университета (если верить статистике) считают, что Альдо Моро возглавлял «Красные бригады». Я написал это письмо около середины декабря, и как раз в те же дни на YouTube появился ролик, тут же собравший восемьсот тысяч просмотров, тогда как сама новость просочилась в ряд газет.

Дело касалось телевикторины L’eredit?, которую ведет Карло Конти[104 - Карло Конти (р. 1961) – известный итальянский шоумен.] и где участников подбирают, исходя из приятной наружности, безотчетно вызываемой ими симпатии и прочих забавных качеств, но наверняка при отборе учитывается и определенный объем элементарных знаний, чтобы на сцену не попадали субъекты, которые задумчиво застывают с открытым ртом, если спросить их, был ли Гарибальди велосипедистом, исследователем, полководцем или изобретателем горячей воды. И вот в одном из выпусков викторины Конти задал четырем участникам вопрос: «Когда Гитлер был назначен канцлером?», предоставив им выбор между 1933, 1948, 1964 и 1979 годами. Отвечали: некая Илария, очень молоденькая и хорошенькая; Маттео, здоровяк с бритой головой и цепью на шее, предположительный возраст – около тридцати; Тициана, привлекательная молодая женщина, на вид тоже лет тридцати; и четвертая участница, имени которой уже не помню, в очках и с видом отличницы.

Поскольку должно быть известно, что Гитлер умер в конце Второй мировой войны, единственным возможным ответом был 1933 год, так как все прочие даты относились к более позднему времени. Тем не менее Илария называет 1948 год, Маттео – 1964-й, Тициана пытает счастья с 1979-м, и лишь четвертая участница вынуждена выбрать 1933-й (с видимой неуверенностью – непонятно, иронизирует она или просто в ступоре).

За этим вопросом следует другой: когда Муссолини встречался с Эзрой Паундом – на выбор даны 1933, 1948, 1964 и 1979 годы. Никто (и даже члены CasaPound[105 - CasaPound Italia (итал. дом Паунда) – итальянская неофашистская партия, возникшая в 2003 году.]) не обязан знать, кто такой Эзра Паунд, и я не знал, в каком году Муссолини с ним встречался, но было очевидно, что раз труп Муссолини вывесили на площади Лорето в 1945 году, то единственно возможной датой был 1933 год (хотя я поразился, как пристально следил диктатор за последними событиями в англосаксонской поэзии). Шок: прекрасная Илария с мягкой извиняющейся улыбкой называет 1964 год.

Нетрудно представить себе смятение Конти, да и, сказать по правде, многих других, прокомментировавших ролик на YouTube, но проблема остается: для этих четырех субъектов в возрасте от двадцати до тридцати, которых вполне логично счесть типичными представителями определенной категории молодежи, предложенные четыре даты, явно относившиеся ко времени до их рождения, слились в некое обобщенное прошлое, и не исключено, что они попались бы на ту же удочку, даже если б среди вариантов фигурировал 1492 год.

Такое размытие прошлого в некую невнятную туманность наблюдалось и во многие другие эпохи – вспомним хотя бы «Обручение девы Марии» Рафаэля, где все персонажи одеты по моде Возрождения, – но теперь у него не может быть оправданий, учитывая объем информации, которую самый недотепистый пользователь может получить из интернета, кино или достопочтенного канала RAI Storia. Может ли такое быть, чтобы наша четверка не имела представления о различии между временем, когда к власти пришел Гитлер, и временем, когда человек полетел на Луну? Согласно Аристотелю, может быть все, что случилось хотя бы единожды, а значит, может быть, что у некоторых (у многих?) память о прошлом ужалась до вечного настоящего, в котором все кошки серы. И значит, мы имеем дело с болезнью поколения.

Какая-то надежда еще есть, поскольку ролик на YouTube мне показали, глумясь над ним и потешаясь, мой тринадцатилетний внук и его одноклассники, которые, возможно, еще сумеют выучить «Резвушку Терезу».

    2014

    Пер. Е. Степанцовой

On line

Мои двойники в электронной почте

Собравшись написать мейл коллеге из Америки, я обнаружил в одном из поисковиков, что можно найти адрес почты по имени, под которым зарегистрировался ее владелец. Набрав имя коллеги, я получил десяток разных адресов, один из которых в Японии. Как же так? Я решил поискать самого себя и обнаружил двадцать два адреса. Два из них я узнал – я ими больше не пользовался, к тому же мое имя присутствовало не в самом адресе, а среди заполненных при регистрации данных. Другие выглядели вполне нормально – umbertoeco@hotmail.com или umberto_eco@hotmail.com, но больше всего меня поразил (зарегистрированный на мое имя) адрес agartha2@hotmail.com.

Агарта[106 - Агарта – у оккультистов мистический центр мира. Название обрело популярность в 1924 году, когда вышла книга Фердинанда Оссендовского «И звери, и люди, и боги».] – столица царя мира, о ней повествует знаменитая оккультная легенда, упомянутая в «Маятнике Фуко». И тут я понял: все просто, регистрируясь в электронной почте, можно взять любое имя, в том числе имя писателя, которого ты читал, кто-нибудь вполне может назваться Данте Алигьери. Охваченный ревностью и подозрением, что Данте обогнал меня по популярности, набираю его имя. Результат: пятьдесят пять адресов, в том числе dante@satanic.org, danteSB@yahoo.com, alighieri@vergil.inferno.it, belzebius@yahoo.it, divinpoeta@yahoo.it, mostromaldido@yahoo.it.

Тогда я стал вспоминать, кто из современных авторов способен вызвать безумие, – разумеется, в голову пришел Салман Рушди. Обнаружились тридцать шесть адресов, среди которых не только банальные salman@netcom.com, salman@grex.com, salman.rushdie@safe.com, но и куда более зловещие satan@durham.ac.uk, love@iraq.com, atheist@wam.umd.edu, blasphem@aol.com, sephiroth@zombieworld.com – таким я бы писать побоялся. Но дело не столько в странных адресах, сколько в тех, которые выглядят вполне нормально. Никто не ожидает, что Данте ответит на электронную почту, но сколько наивных людей попытается связаться с salman.rushdie@safe.com и, возможно, даже получит ответ, бросающий на писателя тень? Выход один: не доверять адресам e-mail. А значит, интернет-услуга, которая могла быть чрезвычайно полезной, утрачивает всякий смысл – представьте себе, что кто угодно залезает в телефонную книгу и, шутки ради, переписывает номер Бертинотти на имя Берлускони или закрепляет за знаменитой стриптизершей адрес Витторио Мессори[107 - Фаусто Бертинотти (р. 1940) – политик и профсоюзный деятель, член социалистической, а затем – коммунистической партии, депутат Европарламента; Сильвио Берлускони (р. 1936) – крупный предприниматель, четырежды занимал пост председателя Совета министров Италии, основатель правоцентристской партии «Вперед, Италия»; Витторио Мессори (р. 1941) – журналист и писатель, отстаивающий католические ценности.].

Принцип недоверия – нечто само собой разумеющееся для всякого, кто решается попробовать чат: сегодня всем известно, что романтичный юноша может состоять в любовной переписке с некой Гретой Гарбо (на самом деле – с сержантом в отставке). Теперь этот принцип официально признан после недавнего случая с вирусом I Love You. Нельзя доверять не только всякому письму, точный отправитель которого неизвестен, но и письмам наших обычных корреспондентов, поскольку вирус мог отправить нам от их имени убийственное послание.

Газету, в которой по определению публикуют только ложные новости, вряд ли купят (разве что шутки ради). Мы не станем платить за железнодорожное расписание, из-за которого пропустим поезд на Баттипалью, а вместо этого приедем в Випитено[108 - Баттипалья – город недалеко от Салерно, на юге Италии; Випитено – городок, расположенный в провинции Больцано, на севере страны.]. Газеты и железнодорожные расписания подписывают с пользователями негласный договор о правдивости, который нельзя нарушить, не нарушив все прочие общественные договоры. Что же произойдет, если среди пользователей главного средства коммуникации нового тысячелетия не объявить о заключении подобного договора и не заставить его соблюдать?

    2000

Как выбрать президента

First good news. Как я уже писал в прошлом номере L’Espresso, зайдя в интернете на сайт www.poste.it, можно зарегистрироваться и отправлять с компьютера письма и телеграммы. Почта их распечатает и доставит по указанному адресу (стоимость доставки письма – 1700 лир), при этом письмо не будет долго ехать на поезде и томиться на станциях. Молодец, Почта Италии (даже не верится, что я это говорю)!

Now bad news. Разумеется, она связана с историей выборов в Америке, где механизм подсчета голосов уступил по эффективности Почте Италии. А ведь выход был, его подсказал великий Айзек Азимов в рассказе «Выборы»[109 - Оригинальное название рассказа А. Азимова Franchise (1955), русский текст («Выборы») цитируется в переводе Н. Гвоздаревой.], написанном в шестидесятые годы (в Италии рассказ вышел в журнале Galaxy[110 - Galaxy – итальянская версия американского журнала Galaхy Science Fiction, посвященного научной фантастике.] в декабре 1962 года под названием «Право голоса»). Кратко перескажу сюжет: в тогда еще далеком 2008 году американцы вдруг осознают, что на самом деле выбирают одного из двух кандидатов – настолько похожих, что предпочтения электората распределяются почти fifty-fifty. К тому же опросы общественного мнения, которые проводят мощные компьютеры, способны учесть все переменные величины и почти с математической точностью предсказать окончательный результат. Чтобы принять научно обоснованное решение, огромному компьютеру Мультивак (по тогдашним представлениям, он достигал полумили в длину и был в три этажа высотой – здесь прогресс научная фантастика не предусмотрела) остается учесть «не поддающееся выведению умонастроение личности».

Но поскольку из рассказа понятно, что в развитой цивилизованной стране один человеческий ум приравнивается к другому, Мультиваку достаточно попросить одного-единственного избирателя пройти несколько испытаний. Таким образом, во время ежегодных выборов ЭВМ определяет один из штатов, а в нем – одного гражданина, который становится Избирателем. Исходя из его взглядов и настроений, выбирают президента США. Даже выборы теперь называются по имени единственного Избирателя: Выборы Маккомбера, Выборы Маллера и так далее.

Азимов ярко описывает напряжение, охватывающее семью гражданина, которому предстоит проголосовать (зато у него есть шанс прославиться, подписать выгодные рекламные контракты и сделать карьеру, подобно участнику реалити-шоу «Большой Брат»). Забавно, что внучка, которой дедушка рассказывает, что раньше голосовали все, страшно удивляется: она не может взять в толк, как же обеспечивают демократию, если в голосовании принимают участие миллионы избирателей, ведь вероятность ошибки каждого из них куда выше, чем у Мультивака.

Еще Жан-Жак Руссо полагал, что прямая демократия возможна лишь в крохотном государстве, где все знакомы друг с другом и могут собраться вместе. Впрочем, представительная демократия, при которой народ избирает своих представителей раз в четыре-пять лет, сегодня также переживает кризис. В массовом обществе, где преобладает электронная коммуникация, мнения настолько нивелируются, что предложения разных кандидатов почти не отличаются друг от друга. Кандидатов избирает не народ, а партийная номенклатура, а народу (в лучшем случае) остается выбор между двумя людьми (которых уже выбрали другие) – похожими как две капли воды. Это напоминает советскую систему, разве что советская номенклатура выбирала единственного кандидата, за которого и голосовали избиратели. Предложи советская власть не одного, а двух кандидатов, Советский Союз уподобился бы американской демократии.

Конечно, мне известно, что в демократическом обществе, несмотря на бессмысленный ритуал выборов, власти находятся под контролем печати, групп давления и общественного мнения. Но ведь все это возможно и в рамках системы, которую предложил Азимов.

    2000

Хакер – неотъемлемая часть системы

Не стоит удивляться недавним атакам в интернете, принявшим планетарный масштаб. Известно, что чем совершеннее технология, тем она уязвимее. Справиться с угонщиком в эпоху винтовых самолетов, когда кабина пилота герметично не закрывалась, не составляло труда: открываешь дверцу и выталкиваешь угонщика наружу. На выполняющем межконтинентальный полет реактивном самолете даже сумасшедший с пугачом заставляет всех дрожать от страха.

Скорее, проблема в ускорении технологического развития. Прошли десятилетия с тех пор, как братья Райт впервые поднялись в воздух, прежде чем Блерио, фон Рихтгофен, Баракка, Линдберг и Бальбо[111 - Знаменитые летчики: Луи Блерио (1872–1936) – первый пилот, перелетевший Ла-Манш; Манфред фон Рихтгофен (1892–1918) – германский летчик-истребитель, прославившийся в Первую мировую войну; Франческо Баракка (1888–1918) – итальянский ас, участник Первой мировой войны; Чарльз Линдберг (1902–1974) – американский летчик, первым перелетел в одиночку Атлантический океан; Итало Бальбо (1896–1940) – соратник Муссолини, единственный маршал авиации в Италии.] приспособились к дальнейшим техническим усовершенствованиям самолетов. Мой нынешний автомобиль способен на такое, о чем старый Fiat 600, за рулем которого я получил права, и не мечтал, но, сядь я сразу за руль своей нынешней машины, я бы немедленно во что-нибудь врезался. К счастью, я рос вместе со своими автомобилями, постепенно привыкая к росту их мощности.

С компьютером все иначе: не успеваю я изучить все возможности машины и установленной в ней программы, как на рынке появляются новая машина и более сложная программа. У меня даже нет возможности продолжать работу на старом компьютере, хотя мне его наверняка бы хватило: некоторые необходимые усовершенствования доступны только на новых машинах. Стремительное ускорение объясняется прежде всего коммерческой выгодой (промышленности выгодно, чтобы мы выкинули старую машину и купили новую, хотя у нас нет такой потребности), а также невозможностью запретить изобрести более мощный процессор. То же самое происходит с сотовыми телефонами, звукозаписывающими устройствами, карманными компьютерами и со всей цифровой техникой.

Наше тело со своими рефлексами не успевало бы приспосабливаться к автомобилям, если бы их усовершенствовали раз в два месяца. К счастью, автомобили стоят дорого, а автострады такие, какие есть. Компьютеры стоят все меньше, а автострады, по которым сообщения мчатся от одного компьютера к другому, никак нас не ограничивают. В итоге новый компьютер появляется еще до того, как мы успеваем понять, на что способен его предшественник. Это драма не только обычных пользователей, но и тех, кто должен контролировать потоки информации, включая агентов ФБР, банки и даже Пентагон.

Кто в состоянии тратить круглые сутки на то, чтобы разобраться в новых возможностях своего инструмента? Хакер – своего рода столпник, отец-пустынник, проводящий целый день в (электронных) размышлениях. Вы видели лицо хакера, взломавшего почту Клинтон? Они все такие – толстые, неуклюжие, плохо развитые, выросшие перед экраном. Они единственные, кто следит за разворачивающимися в невыносимом ритме инновациями, они успевают понять, на что способны машина и Сеть, но неспособны предложить им новую философию или полезные применения. Поэтому хакеры заняты единственным делом, которое можно делать сию минуту и которое позволяют их сверхчеловеческие компетенции: изменять курс развития глобальной системы, создавать в ней помехи, дестабилизировать.

Вероятно, при этом многие из них считают, что действуют в «духе Сиэтла»[112 - В 1999 году в Сиэтле во время саммита ВТО впервые прошли мощные выступления антиглобалистов.], то есть сопротивляются новому Молоху. На самом деле они становятся главными пособниками системы: чтобы обезвредить хакеров, нужны всё новые усовершенствования, предлагаемые всё быстрее. Это дьявольский замкнутый круг, в котором сопротивляющийся лишь усиливает мощь того, что он мечтает разрушить.

    2000

Многовато интернета? Зато в Китае…

За последние десять дней мне довелось участвовать в трех разных культурных форумах. Ладно, первый был посвящен проблемам информации, но остальные – совсем другому. Тем не менее во всех трех случаях задавали вопросы об интернете и начинались яростные споры. С другой стороны, этого не избежать, даже если участвуешь в конференции по Гомеру. Не верите – поищите с помощью любого браузера, сколько всего полезного и бесполезного о Гомере можно найти в Сети. Нынче на конференции о Гомере придется, кроме всего прочего, объявить, которые из посвященных ему сайтов серьезные, а которые нет, иначе студенты и ученые не разберут, каким сайтам доверять.

Перечислю лишь несколько вопросов, которые обсуждали при мне. Одни славили интернет как воплощение тотальной демократии в информационной сфере, другие возражали, что сегодня в Сети подросток рискует нарваться на сотни расистских сайтов, скачать Mein Kampf или «Протоколы сионских мудрецов»[113 - Mein Kampf (нем. «Моя борьба») – книга А. Гитлера (1925); «Протоколы сионских мудрецов» (1903) – поддельные документы якобы участников всемирного еврейского заговора.]. Возражение: выйдя из зала и отправившись в книжный магазин на углу, специализирующийся на оккультной литературе, сразу наткнешься на «Протоколы». Встречное возражение: верно, но ты сам за ними пошел, а в Сети они могут попасться, даже если ищешь что-то другое. Возражение на встречное возражение: одновременно ты обнаружишь кучу антирасистских сайтов, значит, сетевая демократия все же гарантирует равновесие.

Подводим итоги: Гитлер опубликовал и распространил Mein Kampf, когда интернета еще не было, и, насколько можно судить, тогда у него все получилось. В эпоху интернета нового Освенцима быть не может: все бы сразу обо всем узнали и никто бы не говорил потом, что он, дескать, ни о чем не ведал.

В подкрепление этого заключительного вывода несколько дней спустя китайский социолог рассказал нам, как обстоят дела с интернетом в Китае. Пользователи не подключаются прямо к Сети, они обязаны делать это через государственные центры, фильтрующие информацию. Значит, введена цензура. Однако, похоже, цензура в интернете невозможна. Первый пример: правда, что государственные фильтры позволяют тебе, скажем, попасть на сайт А, но не на сайт Б, но всякий опытный пользователь интернета прекрасно знает, что, попав на сайт А, он может как-нибудь исхитриться и перейти с А на Б. Кроме того, существует электронная почта: как только ты ее разрешаешь, люди начинают обмениваться новостями. Наконец, существуют chat lines. Судя по всему, на Западе в нем по большей части сидят те, кому некуда девать время и нечего сказать, а в Китае все наоборот: там люди в чатах спорят о политике, что в других местах невозможно.