Взрывай! Спец по диверсиям

Они отошли метров на десять.

– Говори, что хотел?

– Не при всех. Я в тыл немецкий шел, потому как до передовой далеко, линию фронта перейти сложно. Да и наших документов у меня нет, сложности будут.

– Это ты точно сказал.

– Секрет открою. Я еще в тридцать четвертом – тридцать пятом годах занимался по линии партии в Западном Особом округе закладками.

Саша сразу понял, о чем речь. Это когда армия на своей территории делает маленькие тайные склады – с гражданской одеждой, с провизией на несколько дней для небольшого отряда, с оружием и боеприпасами. Каждая закладка рассчитана была на случай войны и оккупации территории – для организации партизанского движения. Даже теория такая была выдвинута Фрунзе. Ближе к границам обустроить УР – укрепленные районы с капитальными бетонными подземными казематами, орудийными и пулеметными точками. Армия будет сопротивляться врагу в УРах, а коммуникации – связь, железные дороги и склады – будут выводить из строя партизаны. Для того была создана целая сеть – тысячи закладок. После тридцать седьмого года, после многочисленных чисток в армии и НКВД о закладках, как и о самой теории, благополучно забыли.

– Места закладок помнишь?

– Как «Отче наш»! – Политрук смутился – ведь ответил он не как коммунист.

– Хорошо, покажешь. А связи с подпольем есть?

– Развалили все, люди поменялись. Не думаю, что найду кого-то, но попробовать можно.

– Договорились.

Они вернулись к костру.

– Вот что, парни. Политрук мне маленькую тайну открыл. Берем его с собой. Вопрос не обсуждается! – сказал он категорично.

– Во! Вот это правильно, а то – «я не командир, мы не армия»… Не колхоз же, где все вопросы на собраниях решают.

– Старшина, у тебя в мешке вроде бы цивильная одежда была – отдай ее политруку. Его одежду после болота все равно не отстирать. А ходить голым бойцу Красной Армии не пристало.

Старшина побурчал под нос, но одежду – рубашку и брюки – отдал. Обуви вот только не было никакой, а свои сапоги политрук утопил в болоте.

– И карабин немца ему отдай – с патронами, и ранец пусть несет.

– О! Хоть какая-то польза от человека!

Когда политрук оделся, повесил карабин на плечо и опоясался поясом с подсумками, выглядеть он стал по-человечески. Обуви не хватало, но с этим еще решится вопрос.

– Политрук! Ты бы хоть представился людям!

– Батальонный комиссар Покидько Александр Афанасьевич! – отрапортовал политрук.

Ничего себе! Батальонный комиссар – это, если по-армейскому, майор.

Старшина хмыкнул:

– Нам бы еще комдива сюда.

Генералов в Красной Армии не было, такие звания ввели только с января 1943 года, но комдив по должности как раз ему соответствовал.

– Сергей, собирай хворост, сухостоины, разводи костер. И так много времени потеряли. Старшина, сколько картошки у нас осталось?

Борис порылся в мешке.

– Каждому по двенадцать штук – и все, кончится картошка.

– Вот всю и будем печь. И тебе груз не нести, и нам сытнее будет.

Комиссар подошел к Саше.

– Ты в каком же звании, разведчик?

– Сержант, – Саша не покривил душой.

Он назвал свое армейское звание, но комиссар принял его за сотрудника НКВД – у них градация званий была иной. Сержант НКВД соответствовал армейскому лейтенанту. Запутанной была система соответствий, в каждом ведомстве своя, и лишь с января 1943 года было введено однообразие званий во всех родах и видах войск, за исключением Военно-морского флота. Там до сих пор майор – это капитан третьего ранга. Традиции флотские, никуда не денешься.

– Комиссар, нам вообще куда идти?

– Под Полоцк.

Саша присвистнул. Это по прямой – около ста километров, а учитывая леса, овраги, обходы населенных пунктов, занятых немцами, – так и все двести получится. Далековато!

– Сержант, можно карту посмотреть?

– Нет у меня карты; нужна, а нет. Придется у немцев добывать – вместе с сапогами для тебя. У тебя какой размер обуви?

– Сорок второй.

– Ходовой размер, найдем. И еще. Ты комиссар, по званию старше, но в отряде подчиняешься мне. Своеволия не потерплю.

– Я уже понял, согласен.

– Ну, тогда к костру.

Сергей уже развел костер, тонкие ветки прогорели быстро. Каждый стал заниматься своими картофелинами – переворачивал их прутиком. Стоило не усмотреть, зазеваться, и бочок у картофелины становился черным – сплошная сажа. И другой картофелины добрый повар уже не даст, потому как повара нет, как, кстати, и картошки в запасе.

Съели все, желудок заполнился. Только картофельная сытость обманчивая. Вроде полон желудок, а через час-два уже снова есть хочется. Были в ранце еще две банки консервов, только Саша берег их на крайний случай. Вдруг случится, что сегодня или завтра еды вообще будет не найти?

Они вымыли в болоте руки – после печеного картофеля они были черными, как у трубочиста.

– Отряд, приготовиться к маршу! – подал команду Саша.

Ничто так не дисциплинирует, как уставные команды в армии.

Шли почти прежним порядком. Впереди Саша, за ним – старшина, потом Сергей с пулеметом, и замыкал жиденькую колонну комиссар. Он запинался на ходу за корни и кочки, стоически терпел, но сбил ноги в кровь.

На привале Саша решил, что надо искать сапоги, иначе комиссар станет обузой.

Командир любого воинского подразделения отвечает за боеспособность, за готовность личного состава к выполнению боевой задачи. А насколько боеспособен комиссар, когда он еле идет на сбитых ногах? Вот и приходилось Саше выполнять функции снабженца.