Прививка от космоса

– Бей, – сказал я Дэвиду.

Дэвид отвел ногу назад, затем резко выбросил вперед и влепил Саре хорошего пинка в нижнюю челюсть. Кость хрустнула, Сара упала, но не издала при этом ни звука.

– Хорошая анестезия, – прокомментировал Либерато. – Дайте-ка я тоже поучаствую.

– Оставь ее, – сказала вдруг Маша. – Лучше сходи за Эберхартом и Светкой, они в моей комнате валяются, должны уже в сознание прийти. Эберхарту надо объяснить, в чем дело, а со Светкой ты и сам знаешь, что делать. А Саре я пока укол сделаю, чтобы не убежала, с ней потом разберемся.

– Точно, сделай укол, – поддержал ее я. – А потом возьмем ее в охапку и потащим к Мэри.

– А причем тут Мэри? – удивился Либерато. – То есть, причем тут она, понятно, но зачем туда Сару тащить?

– А как ты дверь откроешь? – спросил я.

– Логично, – сказал Либерато. – Дэвид, Маша, идите вниз, а мы с… как тебя зовут-то?

– Алекс, – представился я.

– А мы с Алексом займемся этой сучкой, – продолжил Либерато.

Немного подумал и добавил:

– А ведь у нас запросто может все получиться.

– Если будешь стоять и тормозить – не получится ничего, – заметила Маша.

– Это точно, – кивнул Дэвид. – Пойдем, Маша, делать революцию, а то точно ничего не получится.

5

– Ну, вот ты где, – поприветствовала нас Мэри. – А я-то думала, куда ты подевалась…

Я отпустил Сару, она завалилась вперед и рухнула на пол, гулко ударившись головой. Я ворвался в комнату, встретился взглядом с расширившимися и ничего не понимающими глазами Мэри, и, не дожидаясь, пока она все поймет, бросился к ней, она попыталась заслониться рукой, я схватился за эту руку, отвел в сторону, заломил и услышал, как хрустнуло запястье. Все-таки низкая гравитация – зло, кости становятся такими хрупкими…

Мэри коротко взвизгнула и забилась то ли в истерике, то ли в судорогах. Заорала от нестерпимой боли и замерла на месте. В этот момент Либерато и вонзил ей иглу в вену.

– Гады, – тихо сказала Мэри.

Как ни странно, в ее голосе не было особого осуждения, была только печаль.

– Что будет со Светой? – спросила она.

– Не знаю, – ответил я. – За ней Дэвид с Машей пошли.

– Пообещай, что ее не тронут, – попросила Мэри. – А я тебе все расскажу.

– А ты и так все расскажешь, – заметил Либерато. – Сейчас феназин подействует и начнешь рассказывать.

– Но она ни в чем не виновата! – воскликнула Мэри. – Она не виновата в том, что любила меня!

– Она не тебя любила, – возразил Либерато. – Она твое положение любила. А вот ты ее любила, а зря, лучше бы с Таней Таараи сошлась.

– Таня была гетеросексуальна, – вздохнула Мэри. – Кроме того, она была глупа, не в научном плане, а в житейском. Сделала вакцину от прыжков и предложила мне тут же ее всем вколоть и всем сбежать на Землю. Ну не дура ли?

– А почему дура? – не понял Либерато. – Что в этом глупого?

– Ты не сможешь жить на Земле, – сказала Мэри. – И я не смогу, и Света, и Дэвид. А вот Алекс сможет, он от земного притяжения еще не отвык. А нас с тобой прыжок убьет, какую вакцину ни вкалывай. Танино открытие было бесполезным, оно могло помочь только одному человеку – ей самой. Обнародовать его было нельзя, это бы только расстроило людей. Тяжело вдруг узнать, что у тебя был шанс сбежать из тюрьмы, но ты его упустил, гораздо лучше, когда все думают, что шансов не было с самого начала.

– Но можно же тренажеров каких-нибудь понаделать… – сказал я. – Лекарства наверняка есть какие-то…

– Может, и есть, – сказала Мэри. – Но не у нас. Зачем в дальнем космосе заниматься здоровьем сетлеров? Все знают, что сетлеры никогда не возвращаются обратно. Думаешь, я не думала, как можно воспользоваться этой вакциной? Очень много думала. Я и Тане предложила подумать, а она уперлась. Хочу, говорит, рассказать всем, и пусть все решают все вместе. Демократка хренова… Ненавижу либералов!

– Но-но! – прикрикнул Либерато.

Мэри вдруг хихикнула.

– Извини, Либи, – сказала она. – Игра слов. Я не тебя имела ввиду.

– Хорошо, проехали, – сказал Либерато. – Так что ты придумала, пока много думала?

– Ничего, – ответила Мэри. – Абсолютно ничего. Я не знаю, что полезного можно сделать с этой вакциной.

– Но корпорации будет выгодно, если сетлеры начнут возвращаться, – заметил я. – Можно будет снизить зарплату…

– И уменьшить откат топ-менеджерам, – продолжила Мэри. – Когда я была еще гейшей, мой последний клиент был из «Шемахи», он меня, собственно, и отмазал от тюрьмы. Правда, это трудно назвать отмазыванием, иногда я думаю, лучше было бы в тюрьме отсидеть лет десять.

– И к чему ты это все рассказываешь? – не понял я.

– К тому, что он немного просветил меня насчет нравов в «Шемахе». Специально он ничего не рассказывал, но кое-что в разговорах проскальзывало. Начнет какую-нибудь смешную историю излагать, да и проговорится. Там у них финансовые злоупотребления жуткие. Эти деньги, которые родственникам отсылают, они практически бесконтрольны. Кто жив, кто умер, точно знают только в корпорации. Точные цифры выплат нигде не публикуются, ими тоже можно манипулировать как угодно. К тому же, деньги почти всегда общественные, их разворовать сам бог велел. Если бы эти деньги не разворовывались, нашу базу закрыли бы уже давно, все равно никакой пользы от нас нет уже лет пять. А к нам все время новых людей присылают, тебя вот прислали, зачем?