Янычары

Янычары
Валентин Саввич Пикуль

Валентин Саввич Пикуль

Янычары

В предыдущих комментариях, чтобы окончательно не запутать читателя, я умышленно не касалась данного романа. На титульном листе написано: начат 26 апреля 1989 года. С этого момента невозможно ответить – над чем конкретно работал Пикуль. Я привыкла, что у Валентина Саввича в параллель шла работа над двумя или даже тремя вещами. Но в последний год его жизни творилось что-то невообразимое. Представьте, что после «Ступай и не греши», которую он написал за пятнадцать дней (!), отрешившись на это время от всего остального, дальнейший перечень его интересов включал одновременно: вычитку и редактирование только что законченного «бульварного» романа, работу над «Барбароссой», работу над «Янычарами», работу над серией новых миниатюр для третьего тома. В конце перечисления я не поставила союз «и», ибо его нужно отнести к роману о нефти, который, еще не отложенный Пикулем в сторону, лежал на столе, продолжая «мозолить глаза». Да и «Янычары», как увидим ниже, не простой роман, а – трилогия.

Трудно даже представить себе, как можно держать в голове сразу столько нитей, довольно мало связанных между собой повествований.

Писать о романе «Янычары» весьма затруднительно, точнее – очень сложно, поскольку надо проследовать за мыслью Пикуля теми же извилистыми, запутанными, порой невообразимо труднообъяснимыми путями.

Не буду долго интриговать читателя, сразу скажу главное: публикуемый здесь отрывок должен дать представление о произведении, в котором Валентин Саввич решил объединить давно задуманные, но по отдельности так и не реализованные романы – «Янычары», «Пирамиды» и «Лицо жестокого друга».

Чтобы быть абсолютно честной, я должна некоторые абзацы этого комментария начинать словами: «по всей видимости…» или им подобными, несущими вполне конкретную смысловую нагрузку.

Дело в том, что на различных этапах творческих исканий Валентин Саввич делился со мной планами написания каждого из названных романов. Но подробный разговор о том, как и почему он решил слить их воедино, у нас состояться не успел.

Поэтому к некоторым умозаключениям я пришла самостоятельно в результате кропотливого изучения всех записей и пометок Валентина Саввича, относящихся к этим романам, – работы, похожей на следовательскую, когда версии требуют документального подтверждения.

Впервые слово «янычары» я услышала от Пикуля в 1983 году, когда под его диктовку записывала один из планов. Я попросила пояснить малознакомое слово и, если можно, коротко рассказать о романе. Валентин Саввич с охотой выполнил просьбу. Из его очень доходчивых объяснений мне стала понятна и основная сюжетная линия романа, и я узнала, в частности, что янычары – это особая часть турецкой армии, представляющая собой профессиональное войско, свободное от семейных забот. Создано оно было в XIV веке. Первоначально оно комплектовалось из пленных юношей, позже путем насильственного набора мальчиков из христианского населения Османской империи. Они были прекрасно обучены военному делу, воспитаны в духе мусульманского фанатизма, отличались большим мужеством.

Спустя некоторое время я вновь услышала упоминание о янычарах, но в контексте восторженного рассказа Валентина Саввича о делах и смерти Байрактара. Тогда же неоднократно прозвучало и название – «Лицо жестокого друга».

Сначала я подумала, что Валентин Саввич пишет миниатюру, так характерно было название и концовка рассказа – в миниатюрах Пикуль, как правило, прослеживал путь своего героя до последних дней его жизни.

Короткое, «миниатюрное», но яркое знакомство с пикулевским героем почти всегда вызывает желание узнать о нем побольше, познакомиться с ним поближе. Я попросила Валентина Саввича подсказать, где об этом можно почитать, и он дал мне книгу А.Ф. Миллера «Мустафа-паша Байрактар».

В этой интереснейшей книге много познавательных и поучительных уроков из истории Турции периода Селима III и Мустафы Байрактара. По многочисленным подчеркнутым местам было ясно, что Пикуль работал с этой книгой, выпущенной в 1947 году, неоднократно.

Очевидным становилось и то, что миниатюрой здесь не обойтись. Пометки Пикуля высвечивали направленность поисков. Его интересовали не столько сами личности Селима и Байрактара, сколько глобальные исторические вопросы. Главное было – выяснение причин, приведших к развалу, распаду, потере независимости и превращению в полуколонию великой Османской или, как еще встречается, Оттоманской империи. Империи, разбросившей свои владения к концу XVIII века на три материка: территория ее включала средиземноморское побережье Африки от Алжира до Египта, побережья Красного моря и Персидского залива, большую часть побережья Черного моря от Анапы на востоке до Очакова на западе, и простиралась по землям Европы от Молдавии до Албанских берегов Адриатики.

Тайным политическим кружком «рущукских друзей» (это первая в истории Турции, если не партия, то во всяком случае политически оформленная группировка) во главе с выдающимся турецким деятелем Мустафой Байрактаром и была предпринята попытка, как оказалось – запоздалая, спасти империю от расчленения и гибели.

Как я и предполагала, миниатюра не состоялась. Но появился почасовик и постоянно разрастающаяся папка с записями, из которых явствовало – это новое будущее произведение В. Пикуля. В голове у него был уже и конец книги, о чем говорят приводимые здесь мной фотокопии.

На записке после зачеркнутых фраз: «Начало, которое можно назвать концом» и «уничтожение корпуса янычар», следует абзац, к которому Пикуль делает пометку – «В конец книги» (выделено мной. – А.П.). Он гласит:

«Кемаль Ататюрк, могила Байрактара:

– здесь лежит человек, который хотел того же, чего достиг я, но… я бы не хотел такого конца, каким был конец этого человека».

В папке лежал и следующий листок.

«Так закончилась жизнь этого незаурядного человека, Мустафы-паши Байрактара, и лицо жестокого друга России мы попытались обрисовать в нашей книге по возможности справедливо и полно.

Европа его не поняла, Россия не поверила ему, а соотечественники люто ненавидели этого «знаменосца» (Байрактар в переводе с турецкого означает – прапорщик, знаменосец. – А.П.).Развитие Турции, вновь отданной во власть бандитов-янычар и ханжей-улемов, было приостановлено на долгие годы. Блистательная Порта доживала свой мучительный век в корчах долгой агонии…»

В 1911 году прах Байрактара был разбужен свистком паровоза, которому могила бывшего «знаменосца» мешала свершать путь до Стамбула, и останки великого визиря были перенесены на новое место – за ограду мечети Зейлеб-султан, по соседству с дворцом Топкапу.

На этом и должна была заканчиваться третья, заключительная часть романа «Янычары», названная Пикулем – «Лицо жестокого друга».

Вторая часть романа – «Пирамида» – также замысливалась как самостоятельное произведение.

«Величественная и всегда таинственная тень от египетских пирамид ложилась на все события Европы и всех героев того времени».

Пирамиды фараонов, вечно молчащие, возвышающиеся над людской суетой, стали свидетелями многих радостных и печальных событий, происходящих на этой священной земле.

Об одном из них, связанном с походом Наполеона Бонапарта на Египет и его покорением, и хотел рассказать в своей книге Валентин Пикуль.

В название романа он вкладывал широкий, точнее – двойной смысл. Пирамиды… Памятники старины Древнего Египта…

Их величие неподвластно времени. И это ощущение Пикуль переносил на людей, оставивших заметный след в мировой истории, незабвенная слава которых возвышает их, подобно пирамидам, над бренным миром. Речь в романе должна была идти о трех таких «пирамидах»: Наполеоне Бонапарте, Федоре Ушакове и Горацио Нельсоне и их противостоянии на морских и сухопутных коммуникациях.

Автор на протяжении нескольких лет собирал материал, давно был составлен почасовик, продуман план, определены герои и сюжеты, оставалось уточнить только некоторые детали и факты.

В 1989 году, оформляя заказы на комплектование библиотеки по месту своей работы, просматривая при этом планы издательств на следующий год, я обнаружила информацию о предстоящем выходе в серии ЖЗЛ книги В. Ганичева «Ф. Ушаков». Зная, что Ушаков – один из главных героев романа – его «российская пирамида» – я поделилась своими сведениями с Валентином Саввичем. Он был несколько огорчен этим сообщением, но при состоявшейся вскоре личной встрече с Ганичевым ничем не показал этого и даже участливо порекомендовал главному редактору «Роман-газеты» использовать в работе «Записки Метакса».

В характере Валентина Саввича была добродетельная и хорошая черта: никогда «не перебегать дорогу» коллеге по перу. Однажды их творческие дороги уже пересекались при работе над эпохой Екатерины II, когда из-под пера Пикуля вышел сильно нашумевший «Фаворит», кстати опубликованный впоследствии в «Роман-газете», а Валерий Николаевич написал роман «Росс непобедимый», первую книгу которого Валентин Саввич прочитал и высоко оценил.

Поэтому он на время отложил рукопись, пояснив мне:

– Пусть выйдет книга Валерия Николаевича, пусть с ней познакомятся читатели, а потом я допишу свою.

Видимо, это обстоятельство также стало одной из причин, по которой роман «Пирамиды», путем смещения и перераспределения акцентов, превратился во вторую главу уже другого романа.

Искусственного в этом ничего не было, поскольку события всех романов приблизительно совпадали по времени, пересекались по географии и имели общих действующих лиц.

Вот одна из большой кипы заметок Пикуля:

«В 1789 году произошли два важных события, и одно из них – взятие Бастилии французами – заметили все люди, а второе событие – восшествие на престол Селима III – заметили только дипломаты.

– Пусть с этим султаном возятся одни русские, – рассуждали политики, – а Европе он пока не учинит бед, ибо султан еще молод, а его любимая сестра Эсмэ уговаривает его заключить мир с Россией, пока русские не… совсем озверели…

Селим опоясал свои чресла мечом Османа как раз в том году, когда Потемкину-Таврическому оставалось жить всего лишь два года, а императрице Екатерине Великой оставалось царствовать всего семь лет…

…Султан говорил о французах:

– Они глупцы! Им кажется, что стоит казнить короля и взорвать Бастилию, как народ сразу обретет счастье. Так не бывает. Вот именно сейчас-то и начнутся все несчастия для французов, ибо нет такой революции, которая бы приносила людям облегчение – всегда свергнутая власть оказывалась лучше той, которая стала управлять народом, сидя на обломках Бастилии».

Имеющийся в наличии архивный материал позволяет судить о том, что «Пирамиды» тоже были уже вчерне закончены. Но… вчерне.

В объемистой папке находится детально проработанный почасовик и непронумерованные листы рукописи с многочисленными вставками и заметками. Вот на клочке бумаги его пометка: «Внимание. „Пирамиды“ закончить 1801 годом, когда последние французы ушли из Египта, продавая женщин».

Есть целые отдельные страницы, содержащие тот или иной законченный смысловой эпизод. Например, такие:

«В десятый день священного мухаррама 1213 года (24 июня 1798 года) в Каире узнали, что три дня назад подошли к Александрии английские корабли и стали спрашивать жителей – не было ли здесь французов? Сеид города Кураим сказал очень грубо, чтобы убирались обратно в море, ибо ему одинаково противны все франки и все инглезы. Англичане вежливо попросили Сеида, чтобы позволил взять на корабли запасы пресной воды, но Сеид даже воды им не дал, говоря такие слова:

– Это страна султана турецкого, а вы уходите прочь!