Богдан Хмельницкий. Его жизнь и общественная деятельность

Странно, что подобное опустошение и грабежи происходили на глазах соединенного московско-казацкого войска. Только после того, как на злополучную Польшу напал с третьей стороны шведский король Карл-Густав и провинции одна за другой передавались ему, наши союзники решительно двинулись вперед. Хмельницкий думал воспользоваться таким благоприятным моментом, овладеть южными частями Речи Посполитой, населенными русскими, и таким образом завершить дело освобождения народа. Действительно, Польша находилась, казалось, на краю своей гибели. Ян-Казимир бежал в Силезию. Шведы овладели Познанью, Великой Польшей, Мазовиею; наконец, Варшава сдалась им даже без боя. Соединенные московско-казацкие силы, действовавшие в Литве, взяли Вильно, и Алексей Михайлович повелел именовать себя великим князем Литовским. Хмельницкий разбил поляков под Гродеком и осадил Львов. Все южнорусские области сами просились к нему в руки. Никогда раньше обстоятельства не складывались так благоприятно, как теперь, для осуществления его мысли о южнорусском удельном княжестве. Под Львовой, осада которого велась вяло и неохотно, к гетману явились послы от шведского и польского королей. Карл-Густав предлагал казакам приостановить военные действия и дожидаться мира, обещая предоставить им всю русскую землю, а Казимир не скупился на обещания всяческих милостей, если только Хмельницкий расторгнет свой союз с Москвою. “Вы будете уж не казаками, – говорил королевский посланник, – а друзьями короля; вам будут даны достоинства, коронные имения~” Хмельницкий отвечал, что он не может нарушить тесного союза, заключенного с москалями и шведами. “Если угодно его величеству, – говорил он, растроганный письмом польской королевы к его жене, – пусть возвратится из Силезии и начнет переговоры со шведами и москвитянами; дальнейшее предоставим времени. Казаки останутся верными союзниками Речи Посполитой, если Речь Посполитая через комиссаров своих торжественно признает русский народ свободным, как десять лет назад признал испанский король голландцев~” Затем Хмельницкий, взяв небольшой выкуп с города, снял осаду и двинулся в обратный путь на Украину. Через два дня за ним последовал и Бутурлин. Между предводителями, очевидно, не было согласия. Каждый действовал сам по себе. “Я удостоверился собственными глазами, – говорит поляк, присутствовавший при переговорах королевского посла с Хмельницким, – что между казаками и москвитянами нет согласия и ладу; сам Хмельницкий мне сказал, что не хочет знать Москвы: она очень груба”.

И действительно, уже в 1655 году, то есть через полтора года после воссоединения, Хмельницкий входит в сношение с турецким правительством, успевает оправдать в глазах султана свой союз с Москвою и получает от него грамоту с изъявлением султанского благоволения и с обещанием помогать казакам против всяких их врагов. Неудовольствие Хмельницкого и казацкой старшины Москвою еще больше усилилось после Виленского договора (1656 г.), заключенного между Польшею и Москвою. Первое, что оскорбило их, – это недозволение казацким послам участвовать в переговорах. Уполномоченные Алексея Михайловича прямо сказали, что они, – казаки, подданные, а потому не могут участвовать наравне с царскими посланниками в обсуждении дела, касающегося их. Во-вторых, по Виленскому договору между Польшею и Москвою состоялась сделка такого рода: царь будет защищать короля и Польшу от шведов, зато поляки обязуются после смерти Казимира избрать его, Алексея Михайловича, на польский престол. Такая комбинация была в высшей степени неблагоприятной для планов Хмельницкого. Больше, чем когда-либо, он думал теперь об удельном южнорусском княжестве. Для этого нужно было уничтожить само существование Польши, разделив ее между Швецией, Москвой и Украиной. Карл-Густав благоприятствовал его предположениям. Поэтому он стоял за теснейший союз со Швецией. Благодаря же Виленскому договору Польша сохраняла свою целость, получала даже защитника в лице московского царя, и казаки должны будут в соединении с московским войском воевать за Польшу и против шведов. Получалось как раз обратное тому, к чему стремился казацкий гетман. Затем, что станется с самой Украиной? Не будет ли нарушена ее целость? Не поделят ли ее между Москвой и Польшей и не обессилят ли ее таким образом окончательно? Как отнесется теперь царь, если казаки, продолжая начатое дело, будут с оружием в руках отстаивать свою независимость от Польши? Ведь он теперь союзник польского короля и даже сам король в близком будущем или, по крайней мере, in spe[4 - в надежде, в расчете (лат.)]! И масса подобных вопросов подымалась в отягощенной горьким опытом голове казацкого батьки. И голова никла, и силы физические, подорванные невоздержанным образом жизни, окончательно ослабевали~

Получив сообщение из Москвы о заключении Виленского договора, он пишет царю:

“Как верные слуги вашего царского величества о неправдах и хитростях лядских ведомо чиним, что они этого договора никогда не додержат; они на веру нашу православную давно воюют и никогда желательными быть не могут, а теперь они этот договор для того сделали, чтобы, немного отдохнув и наговорившись с султаном турским и татарами и другими посторонними, снова на ваше царское величество воевать~ Мы ляхам никак верить не можем, ибо знаем подлинно, что они православному народу нашему недоброхотны. Вторично тебя, великого государя, единого в подсолнечной православного царя, молим: не отдавай православного народа на поруганье, о котором ляхи помышляют”.

Именно вторично, так как, хотя раньше царь и внял этой просьбе не отдавать народа на поруганье ляхам, но теперь он, по-видимому, готов был отступиться от казаков и их Украины, по крайней мере, такое убеждение было распространено среди народа. Затем, не ограничиваясь одними представлениями, он ищет себе союзников и, кроме шведов, с которыми у него были общие интересы, заключает союз с седмиградским князем Ракочи. Ракочи выступал претендентом на польский престол. В 1657 году между Карлом-Густавом, Ракочи и Хмельницким заключен был договор о разделе Польши, по которому шведский король получал Великую Польшу, Ливонию, Гданьск; бранденбургский курфюрст – все польские владения в Пруссии; Ракочи – Малую Польшу, Великое княжество Литовское, княжество Мазовецкое и Червонную Русь, а Украина с остальными южнорусскими провинциями признавалась навсегда независимой от Польши. В помощь Ракочи Хмельницкий отправил двенадцатитысячный отряд казаков.

Конечно, все эти действия гетмана, который на раде старшин и полковников прямо заявил, что “ждать добра от Москвы нечего” и остается отступить от московского государя”, стали скоро известны в Москве. Царь послал доверенных людей с выговором. Хмельницкий не мог, однако, вести с ними официального разговора, так как лежал в постели больной; впрочем, он продолжал настаивать, что вовсе не желает изменять своей присяге государю, но что сам государь “учинил над ним и над всем войском запорожским свое немилосердие: помирился с поляками и хотел их отдать в руки полякам”. Еще несколько позже, принимая посла от польского короля Казимира, он сказал: “Я одною ногою стою в могиле и на закате дней моих не прогневаю небо нарушением обета царю московскому”. Неужели и здесь, на краю могилы, все одна политика? Неужели этот отважный воин, давший в продолжение десяти лет гетманства тридцать четыре битвы своим врагам, даже перед смертью не отважился говорить искренне, все лицемерил и двоедушничал? Нет, этого не может быть! Он был в глубине души искренен, когда говорил, что не нарушил и не нарушит “обета царю московскому”. Он до конца дней своих неуклонно стремился к освобождению южнорусского народа от польской неволи и к воссоединению его с остальным русским народом. Он до конца дней своих не выступал с оружием в руках против московского царя, не становился к нему во враждебные отношения, не нарушал его интересов. Но он не мог отказаться от своей основной, первейшей задачи: выбить русский народ из лядской неволи; он не мог давать никаких “обетов” на этот счет, напротив, всякие обеты, какие только он давал, он давал на том условии, что ему помогут достигнуть этой цели. И он искренне, рискуя навлечь на себя гнев и немилость могущественного царя, заявлял это.

Хмельницкий умер в 1657 году, не закончив начатого дела. Да разве и можно было окончить его за десять лет, прожитых им со времени возникновения роковой распри? Борьба между шляхетско-аристократическим и казацко-народным началами не могла быть закончена даже в течение целого столетия. Осталось несовершённым великое дело; но судьба не послала продолжателей и преемников, достойных начинателя. И странно, даже теперь, по прошествии двух с половиной веков, не установилось еще спокойного, беспристрастного отношения к личности главного деятеля знаменательнейшей в нашей истории эпохи, Богдана Хмельницкого. В то время, как общество ставит ему памятник и Киевский комитет по сбору пожертвований в своем воззвании определяет значение Хмельницкого следующим образом: “~Тому, кто возвратил русскому народу киевскую святыню, кто спас, может быть, православие на берегах Днепра и положил краеугольный камень нынешнему государственному зданию всей России”, – в это время Московское Императорское общество истории и древностей российских издает трехтомный страстный памфлет известного Кулиша, рисующий Хмельницкого просто отъявленным злодеем и негодяем! Видно, нельзя еще сказать, что деяния Богдана Хмельницкого составляют достояние времен прошедших~

Источники

1. “Богдан Хмельницкий”, историческая монография Костомарова.

2. “О Богдане Хмельницком” Буцинского.

3. “История воссоединения Руси” Кулиша.

4. “Отпадение Малороссии от Польши” Кулиша.

5.“История России” Соловьева.

6. Дневник Станислава Освецима (“Киевская старина” за 1882 год).

7. “Исторические песни малорусского народа”, с комментариями Антоновича и Драгоманова.

8. “История войска запорожского” Эварницкого.

9.“История Новой Сечи или последнего коша запорожского” Скальковского.

10. “Крестьяне Юго-Западной России по Литовскому праву” Леонтовича.

11. “Архив Юго-Западной России”, статьи: Новицкого – об экономическом положении крестьян, Антоновича – о казачестве, Иванишева – об унии.

notes

Примечания

1

Право наложения единоличного запрета на решение законодательного собрания, практиковавшееся в Польском сейме XVII – XVIII вв.

2

Кош – “всякое временное помещение в пустом месте или на дороге, отдельная кибитка, лагерь, остановите, сборное место”

3

Согласие, одобрение (укр.)

4

в надежде, в расчете (лат.)