Укрощение зверя

– Делай дело, – буркнул старик, озираясь. – Надо будет посмотреть, что он успел намастерить.

– Отрок подраться хочет, дадим ему шанс?

– Уходите! – повторил Данила, сжав кулаки.

– Щенок! – нехорошо улыбнулся незнакомец в кепке. – Знал бы, с кем имеешь дело!

– Кончай ваньку валять, Ефим! – недовольно сказал горбун в рясе. – Торопиться надо, неладное чую.

– Я только дам ему урок, – сказал парень и прыгнул к Даниле, намереваясь ударить его в голову.

Но удар цели не достиг. Художника в этом месте уже не было. Он оказался в метре слева и мог бы ответить, но не стал этого делать. Проговорил глухо:

– Вы не имеете права…

Спутник монаха снова бросился вперед, размахивая длинными руками с растопыренными пальцами, но снова промахнулся. Отскочил, растерянный, разозленный и недоумевающий.

– Ах ты, курва сопливая!

Данила вовремя заметил движение руки противника, метнулся вправо-влево, «качая маятник», и сорвавшаяся с перстня парня молния миновала его, разнесла стеклянный графин на столе.

Данила замер, глядя то на осколки стекла, то на верзилу в кепке.

Тот ощерился, снова выбросил вперед кулак со змеиным перстнем, и хотя Данила ждал этого – на уровне подсознания, все же с великим трудом увернулся от новой фиолетово-зеленой молнии, вонзившейся в стену рядом с висевшими на ней фотографиями. Однако она пролетела так близко от головы, что щека, ухо и часть шеи Данилы онемели. Пахнуло жутким холодом.

– Вот же прыткий иконописец попался! – Парень в кепке выругался. – Придется мочить по-серьезному.

Монах, разглядывавший висевшую на противоположной стене горницы, между окнами, небольшую икону с изображением богини Макоши – творение рук Данилы, оглянулся.

– Обойдись без шума, Ефим. Нам он ни к чему.

– Щас я его уложу!

Молодой спутник монаха вытащил из-под полы куртки крест в форме недокрученной свастики, поднял перед собой.

– Ну что, щенок, ты и с этим справишься? Именем Того, Кто Придет…

Договорить он не успел.

Словно темная молния прянула из сеней в горницу, и владелец креста и кепки отлетел к стене, отброшенный страшным ударом, буквально влип в стену, роняя крест, сполз на пол.

В середине комнаты протаял силуэт человека, тут же «размазался» от скорости, превращаясь в струю движения, устремившуюся к монаху. Но тот, к удивлению Данилы, оказался еще быстрее и, точно так же «размазавшись» в прыжке-полете, переместился к двери, собираясь исчезнуть в сенях. И наткнулся на еще одного гостя, не уступающего ему во владении магической динамикой легкоступа.

Удара Данила не заметил.

Тем не менее старика-монаха вдруг унесло назад, как воздушный шарик, он упал, врезался головой в ножку стола и затих.

Силуэты гостей «отвердели», перестали зыбиться и плыть, приобрели плотность и цвет.

На юношу смотрели двое: Нестор Будимирович, учитель по рукопашному бою, и пожилой, невысокого роста мужчина, в котором Ломов-младший узнал Георгия, человека, приходившего к нему год назад вместе со своим другом, которого он называл коротко: владыко. Именно они и дали молодому парню ключ к древним эзотерическим знаниям, поведали истинную историю русского и славянского Рода и предложили вырезать на дощечках так называемую руну Света, символ славного бога Светича, одного из Ликов Белобога.

– Здрав будь, Данило, – прогудел Нестор Будимирович, кряжистый, медлительный с виду, с тяжелым, в складках и буграх лицом, но с умными, живыми и добрыми глазами.

– Привет, – отозвался Данила сдавленным голосом, покраснел, откашлялся. – И вы здравы будьте.

Георгий подошел к монаху, снял у него с шеи цепь с крестом, подобрал валявшийся на полу крест парня в кепке, нагнулся над ним, тут же выпрямился. Встретил взгляд Нестора Будимировича.

– Вызывай своих орлов, Нестор, их надо увезти.

– Вы… их… – начал Данила, бледнея.

– Они еще живы, – сказал Георгий спокойно. – Не говори никому, что к тебе заходили хха. И не переживай особенно. Это нелюди, убийцы, лишенные душ.

– Хха?

– Служители Храма Морока. Они получили задание – убивать всех молодых иконописцев и художников вроде тебя.

– Зачем?!

Георгий усмехнулся.

– Холуи Морока забеспокоились, что владычеству их Господина придет конец, и приняли превентивные меры.

– Но я же ничего…

– Ты вяжешь Руну Света, которая способна объединить все светлые силы и возродит Светича, врага Морока.

– Возродит? Разве он… умер? Боги же не умирают…

Нестор Будимирович закончил говорить с кем-то по мобильному телефону, вмешался в разговор:

– Наши боги не умерли, дружок, просто они тысячи лет назад отдали все свои силы для спасения Рода, растворились в нем, и, чтобы их собрать, возродить, нужны объединительные усилия. Ты как раз и можешь сыграть роль ключика этих усилий.

– Я не знал… вы мне об этом не говорили…

– Поговорим еще, не все сразу. – Нестор Будимирович прислушался к звукам улицы, стремительно вышел и вернулся с двумя мощными парнями, в которых Данила признал школьного сторожа Митю и врача из больницы, где работал дядька Василий.

Парни поздоровались, легко взвалили на плечи тела старика-монаха и его спутника, вышли. На улице заработал двигатель автомобиля, звук удалился, стало тихо.

– Ну, я тоже пойду, дела, – сказал учитель, похлопал Данилу по плечу. – Учись вычислять потоки внимания и вектор опасности, мальчик, слушай пространство. Вслед за этими упырями могут прийти и другие.

Нестор Будимирович ударил ладонью по подставленной ладони Георгия, скрылся за дверью.

Данила наконец расслабился, робко посмотрел на гостя.

– Чаю?..

– Обязательно, – кивнул Георгий. – А потом покажешь, что у тебя получилось.