Красная линия

– Да, я это уже слышала. Ты был не ты, а другой кто-то. Ты был один дома, выпил, устал, и тут пришла Карина и тебя соблазнила. Ах, какая она нехорошая, эта Карина! Какая дрянь!

– Ну все, Лер, перестань…

– Это ты перестань, Стас. Хватит. Уходи. Я не могу тебя больше видеть. И никогда не смогу. Я точно знаю, что не смогу. Уходи.

– Не говори так, Лер… Дай же мне все объяснить! Даже преступник имеет право на последнее слово!

– Ты уже все объяснил, я уже все поняла. Собирай вещи и уходи. Я сама подам на развод, квартиру потом разменяем. Уходи.

– Да, я уйду, если ты настаиваешь… Я тебя понимаю, Лер. Но давай не будем пока ничего решать… Пусть пройдет время, ты успокоишься немного, и…

– И что? Ты считаешь, что все может быть по-прежнему? Что мы снова можем с тобой… Жить с этим знанием? Да ты с ума сошел, Стас! Может, если б я тебя не любила, так и случилось бы. Но ты же… Ты же перешел эту красную линию, Стас! Линию невозврата! Я так верила тебе, так любила, а ты… Уходи, прошу тебя, не мучай меня больше. Уходи же, ну?

Она встала, прошла мимо него в спальню. Быстро сдернула простыни с кровати, освободила подушки от наволочек, вытащила одеяла из пододеяльников. Свернула все в узел, выскочила с ним в прихожую, где Стас уже натягивал на себя куртку. Бросила ему узел под ноги, проговорила коротко:

– Выбрось это. Пожалуйста.

Он молча взял узел, вышагнул за дверь. Лера закрыла замок, постояла еще в прихожей зачем-то. Потом протянула руку, закрыла дверь на цепочку. И этим жестом решила для себя – все… Теперь точно все.

Вернулась в гостиную, села на диван, уставилась в одну точку. И взмолилась внутренне – где же вы, слезы спасительные? Где ты, проклятущий инстинкт самосохранения, почему бездействуешь? Я умираю, а ты…

Долго еще так сидела, ощущая, как внутри перекатывается боль, как удивление сменяется отчаянием и неприятием. Потом подумалось вдруг – а зря она не осталась в Сочи… Зря не изменила Стасу с Иваном. Теперь бы, наверное, легче было… Вина от своей измены перекрыла бы эту боль, наверное. А так…

А так Стас перешел от нее за красную линию. Нет больше Стаса. И ничего больше в ее жизни нет, ничего… Пустота и боль. И даже подруги у нее теперь нет – она тоже перешла красную линию. Только дочь есть. И мама. Только ради них и надо теперь жить. То есть учиться по-новому жить…

* * *

Утро застало Леру в кресле, и она долго не могла понять, что с ней, пока окончательно не рассеялся болезненный сонный туман. Все тело болело и ныло, будто после жестокого избиения.

И тут же подумала удивленно – что за сравнения, ей-богу? Какого еще избиения? Да ее никто за всю жизнь не ударил ни разу, пальцем не тронул. Это просто тело такими ощущениями реагирует, будто она не проснулась, а из комы вышла. Надо просто встать и начать двигаться, и все пройдет…

Встала и чуть не упала от слабости, едва устояла. Ноги были ватными, совсем не слушались. На самом деле испугалась – свалится ведь на пол сейчас, как куль с мукой. Наверное, надо еще полежать, только в нормальной позе, вытянувшись на кровати.

Направилась было в спальню, но остановилась как вкопанная. Нет, только не в спальню… Нельзя туда. Лучше на диван в гостиной лечь, на нем тоже можно вытянуться.

Только улеглась, как услышала зов мобильника. По мелодии поняла – звонит Стас. И застонала тихо, прикусив до крови губу: зачем он звонит? Да еще и так долго… Ведь знает, что она все равно не ответит!

Телефон умолк. Но ненадолго. Через пару минут затрезвонил снова, и пришлось сползти с дивана, дотянулась до телефона с трудом, отключила, чувствуя остервенение внутри: все, не позвонишь мне больше! И никто больше не позвонит! Потому что нет сил ни с кем разговаривать… Потому что очень больно, и голова кружится, и уносит ее куда-то… А еще бы дверной звонок отключить, ведь Стас наверняка придет и начнет звонить в дверь. Но сил дойти до двери точно не хватит, лучше потом… Потом… К тому же у него наверняка ключ есть… Да и Ксюша может приехать, а вдруг она как раз без ключей?