INTERNAT 3.0

Будто плюнул. Зло на Enter’а посмотрел. А тот и не видел ничего. Дениса охватила чернота апатии, которая съедала все его мысли и ощущения.

– Ничего себе!

Гузель Маратовна Гинзула снова поджала губы. Скептически осмотрела бедолагу с ног до головы, как телёнка, выставленного на продажу.

– Давай показывай, чего смазывать, – велела она наконец.

Enter послушно задрал вверх рубашку и приспустил штаны. Он понадеялся, что фельдшер заахает при виде рубцов, пожалеет его, заругает Рената и Фуфайкина, вернёт его домой, к маме, но женщина деловито намазала его чем-то щиплющим и машинально пробурчала: «До свадьбы заживёт». Денис, поойкав, утих, морщась страдальчески от пульсирующей в спине боли.

Неужто всё это на самом деле с ним происходит? Нет, он, наверное, попал в виртуальный мир. Это его рука утянула – та, что из монитора вылезла. И всё, что случилось после того – приход омбудсмена, ментов, школа, приезд в интернат, Гарюха, Пугинский, Фуфайкин, Гузель Маратовна – просто повороты очередной компьютерной игры – action RPG-эшки, а может, симулятора жизни русского интерната под названием «INTERNAT 3.0» или что-то вроде того. Только эта мысль и спасает от помешательства.

Ренат довёл Enter’а до спальни № 229, где того ждала отдельная койка вместо отдельной комнаты. Ребята не обратили на него внимания. Кто-то за столом делал уроки, кто-то читал книжку, кто-то сидел, сжавшись в комочек, кто-то лежал, изучая потолок или дремля. Гарюха занимался. Enter’у ни с кем не хотелось разговаривать. Он лёг, уткнувшись носом в подушку. Что теперь будет? Как он будет учиться? Во что одеваться? Где играть на компьютере? Будет ли это вообще возможно?

А как хочется… До дрожи в пальцах, до картинок в глазах, до ломоты в башке! Enter сжал в объятиях тощую комковатую подушку. Хотелось есть, пить, спать, играть в «Контру», или в «World of Warcraft», или в любой, даже старый квест… И увидеть маму. В ней – солнце. Всегда солнце, несмотря ни на что. А без солнца разве жизнь? Как и без компьютера.

Справа и слева от Enter’а на койках лежали соседи. Тот, что слева, тоже лежал на животе. Тот, что справа, – на спине.

– Максим, – позвал правый. – Максим!

– Я не Максим, – вздохнул левый. – Знаешь ведь – я Певунец.

– Почему Певунец? – шепнул Enter, приподняв голову.

– Пою много, – объяснил, услышав его вопрос, бритый веснушчатый пацан. – Всё время. Не могу удержаться. Нифига меня не берёт, представляешь? А ты виртоман?

– Почему это? – почти обиделся Enter.

– Так ведь зазря Enter’ом не прозовут, – объяснил Певунец.

– Я Денис Лабутин, – сказал Enter.

– Ты про это забудь, – посоветовал Певунец. – Свои персональные данные в школе или на свиданке вспоминай – если повезёт, а тут не смей.

– Максим, – тихо позвал правый сосед, светло-русый паренёк с васильковыми глазами. – Ты как?

Певунец помолчал. Шевельнул лопаткой: отстань, мол.

– Фигово, Кедраш. Сам не знаешь, что ли? Чё пристал?

– Я не Кедраш, – спокойно возразил сосед. – Я Серафим Кедринский.

– За то и получаешь постоянно, – усмехнулся Певунец. – Тебе какая песня, как зваться? Вот я – Максим Лехницкий, а меня Певунцом кличут. Мне пофигу. А ты чё ерепишься?