Профессионал. Один в поле воин

Дальше шли политически ангажированные статьи по поводу успехов социалистических стран. Следом, в противовес успехам социализма, шла заказная статья, рассказывающая о плохой жизни в капиталистических странах, за ней следовал фельетон, шахматная задача и кроссворд. Закрыв «Огонек», начал листать «Крокодил». Здесь не рисковали критиковать образ жизни в Союзе, зато злой, ядовитой карикатуры на политику и жизнь в зарубежных странах было в достатке. Впрочем, американская пресса в этом отношении ничем не отличалась, там вполне хватало злобных нападок на СССР. Здесь даже анализировать не надо: пресса обеих стран работала на полных оборотах на «холодную» войну, демонизируя противника и тем самым разжигая ненависть между народами.

Пролистал газеты. Внутри все одно и то же: фото и цитаты Сталина, хвалебные статьи социалистическому строю, отчеты передовиков производства и торжественные заседания.

«Капиталистический способ земледелия неизбежно ведет к истощению почвы. В США многие миллионы гектаров доведены до крайнего истощения. Претворяя в жизнь сталинские планы, колхозное крестьянство полностью овладело силами природы в интересах создания изобилия продовольствия, в интересах построения коммунизма, – прочитал я про себя выдержку из статьи об успехах социалистического ведения сельского хозяйства. – Круто завернули. Интересно, американские фермеры об этом знают?»

Просматривая газету дальше, неожиданно для себя наткнулся на статью, где поливали грязью югославского диктатора Тито.

«Он-то чем Сталину не угодил?» – удивленно подумал я, прочитав фразу: «Иосип Броз Тито с его гнусными сатрапами – это банда американских шпионов, убийц и предателей дела социализма».

Кинув просмотренные газеты к журналам, сделал вывод: «Политика. Промывка мозгов. Грубо и наивно, правда, наверно, только для меня».

Встал, походил по номеру, потом включил радиоприемник. Какое-то время крутил настройки, перескакивая с радиостанции на радиостанцию, потом выключил. Проанализировал свое поведение. Вроде все нормально. Мальчишка полистал журналы, послушал радио. Вел себя, как американский подросток, не знающий языка. Впрочем, от меня это не требовало особых усилий, настолько тесно удалось сжиться с ролью американского подростка, хотя подобный анализ своего поведения за день я делал почти ежедневно.

«Интересно, как у ГБ обстоят дела с прослушкой номеров? До видео они пока не доросли, но „уши“ вполне могли поставить. Не думаю, что они могли обставить в этом деле американцев, но лучше перестраховаться».

Достал из чемодана комикс о приключениях какого-то героя, какое-то время пролистывал, дополняя вслух восторженными комментариями, после чего кинул журнал возле своей кровати, разделся и лег спать.

Глава 4

Утром, после завтрака, по настоянию Марии, которой не терпелось увидеть хоть кусочек исторической Москвы, мы решили сделать короткую прогулку, не отходя далеко от отеля. Сначала полюбовались фресками на фасаде «Метрополя», потом дошли до Большого театра, развернулись и пошли обратно в отель, дожидаться советского представителя. Сидя в номере Вильсонов, мы обменивались первыми впечатлениями, когда раздался стук в дверь. Открыв дверь, я увидел стоящих в коридоре двух мужчин. Одному из них, стоявшему впереди, с густой шапкой черных волос, было лет сорок, а судя по цепкости и решительности взгляда, он имел твердый характер. В руках он держал папку. Второй мужчина выглядел лет на двадцать пять, в круглых очках, имел рассеянно-стеснительный вид кабинетного ученого, который непонятно каким образом оказался здесь. Если сравнивать его с коллегой, то можно выразиться так: труба пониже и дым пожиже.

Стоящий первым мужчина, похоже, не ожидал меня здесь увидеть, поэтому несколько промедлил с вопросом:

– Извините, но, если я не ошибаюсь, здесь должны проживать Вильсоны?

«Хорошее произношение», – сразу отметил я.

– Привет, мистер. Вы не ошиблись. Меня зовут Майкл. Проходите, – я отступил в сторону, сделав приглашающий жест рукой.

Мужчины прошли мимо меня. Закрыв за ними дверь, я пошел следом.

– Михайлов Сергей Ильич. Я представитель Всероссийского общества по культурным связям, – сразу представился мужчина, только войдя в комнату. – Вместе со мной пришел Инокин Викентий Павлович. Он будет вашим переводчиком, если у вас не будет возражений против его кандидатуры.

Генри, в свою очередь, представил нас, после чего предложил гостям сесть. Воспользовавшись моментом, я снова прошелся взглядом по нашим гостям, сравнивая их поведение со своим первым впечатлением. Михайлов держался уверенно и спокойно, а вот переводчик, долговязый мужчина, переступал с ноги на ногу с виноватым видом. Одет он был сравнительно неплохо для обычного гражданина, но явно хуже, чем Михайлов.

– Перед тем как перейти к основному разговору, ради которого мы пришли, мне хотелось бы задать вам один вопрос, мистер Вильсон. Вы не против?

– Не против, – с удивлением в голосе ответил сенатор. – В чем он заключается, господин Михайлов?

– Извините меня за возможную бестактность, господин Вильсон, но нас почему-то не поставили в известность об этом молодом человеке. Кем он вам приходится?

– Племянник. Майкл Валентайн.

– Вопрос решен. Мне только сегодня стало известно, что вы прибыли вместе с официальной делегацией. Теперь я хотел бы знать: вы будете принимать участие в их культурной программе?

Теперь мне стало понятно, почему этот чиновник сам, лично, навестил нас.

– Нет, не будем. Возможно, мы пойдем сегодня вечером на торжественный прием в американское посольство, но даже это пока под вопросом.

На лице Михайлова ничего не изменилось, а вот в его глазах проскользнуло сожаление. Он хотел от нас избавиться. Причины мне были неизвестны, но если отталкиваться от факта, что перед ним не просто турист по имени Генри Вильсон, а крупная политическая фигура, сенатор, богатый и влиятельный человек в своей стране, то любое происшествие, связанное с ним, может мгновенно превратиться в международный скандал, что для него чревато самыми жесткими последствиями. Наверно, не только я, но и сенатор, который прекрасно понял подоплеку этого визита, понял, зачем приехал этот чиновник.

– Хорошо. Теперь перейдем к делу. Нам передали ваши пожелания. Согласно им была составлена ваша культурная программа, но теперь, я так понимаю, нам придется внести в нее кое-какие изменения, учитывая интересы подростка. Или у вас будут какие-то особые предпочтения?

– Может, вы сначала озвучите программу, которую нам приготовили? – с легкой насмешкой поинтересовался Генри.

– Мы сделаем проще, – ответил ему ровным голосом представитель, после чего достал из папки несколько листов бумаги и раздал нам. – Читайте и высказывайте свои пожелания и замечания.

Я бросил взгляд на свой листок. Это был список экскурсий, с перечнем в полтора десятков пунктов, отпечатанный на машинке. Быстро пробежал по нему глазами.

«Экскурсия по городу… Посещение Художественного музея… Пункт № 7. Посещение ВДНХ…»

В ожидании нашей реакции представитель ВОКСа достал из папки несколько цветных буклетов и положил на стол перед миссис Вильсон, затем на свет появился такой же листок с перечнем мероприятий, который он положил перед собой на стол. Поверх его бумаги лег карандаш, один конец которого был красный, а другой синий. Михайлов терпеливо ждал, когда Мария закончит просматривать цветные иллюстрации брошюр. Стоило ей поднять голову, как он сказал: