Поднимись на крыльцо

Как ни казни себя – пойми:
Луны никто не одолеет,
Она витает над людьми —
И с нею чудо уцелеет.

Покуда ночь к тебе добра,
Покуда сыро в мире этом,
Бреди до самого утра
Туда, где встретишься со светом.

«Насколько чувством спаяны взаимным…»

Насколько чувством спаяны взаимным
Бываем мы, настолько же порой
Друг друга мы чуждаемся, – открой
Глаза на мир, – не в нём ли полднем зимним
Встречались мы? – когда-нибудь потом
Припомнится нам лёгкое скольженье
По льду и снегу, – жди преображенья,
Развеивайся в инее густом,
Распластывайся по ветру, лети
В разъятое пространство голубое,
Безумица, – и лучше прихвати
Кого-нибудь для верности с собою,
Кого-нибудь, – и брось его впотьмах,
Чтоб стало вдруг легко и одиноко, —
И дальше рвись, угадывая взмах,
Ниспосланный и принятый до срока,
Пусть – вызовом, пусть – зовом он бывал, —
Уже непредсказуемы, пожалуй,
Последствия, – и в тяге небывалой
Предчувствие растёт, – наворковал,
Наверно, голубь что-нибудь такое,
Накаркал ворон, – вспенится тоскою
Существованье, – с мукою мирскою
Столкнётся на берег обрушившийся вал.

«Точно в дымке, ветвями качают…»

Точно в дымке, ветвями качают
По округе деревья в апреле,
Расцветают – и в небе встречают
Всех, чьи свечи в сердцах догорели.

Воскресения сызнова чая,
Плещет море и ластится к свету,
Чтобы жить нам потом, не скучая,
Чтобы разом опомниться к лету.

Предпасхальный и послепасхальный
Дни смыкаются аркою стройной,
Чтобы смысл воспринять эпохальный
Или замысел славить пристойный.

То-то ветру-подранку непросто,
Пробиваясь сквозь трели и взгляды,
Быть свидетелем общего роста,
Становления духа и лада.

«Как отодвинутый засов…»

Как отодвинутый засов,
Остаток холода немеет,
Низин затронуть не посмеет,
Чтоб новый лад звучал с низов.

Синеют очерки вершин,
Холмов уклоны зеленеют —
И тон постигнуть не умеют,
Кроящий день на свой аршин.

Избыток замыслов при нём,
Но тени стынут на закате —
Ума пустующей палате
Покой когда-нибудь вернём.

Не называй меня своим —
Я сам не знаю, что со мною —
Мы все как будто за стеною,
Хоть взглядов больше не таим.

Не называй меня чужим —
Скажи мне: что за наважденье —
Корней и крон предубежденья,
Недавний помнящих режим?

Не говори, что нет причин
Для боли, вышедшей из бездны,
Которой слишком уж известны
Скорбей истоки и кручин.

«Вновь оторвут от бумаг…»

Вновь оторвут от бумаг
Ветер с дождём, холодящим
Взгляды в пустынных домах,
Скомканных днём предстоящим.

Пусть они впрямь не с руки,