Брат 2: Америка, бойся русских!

Только почему-то он смотрел не на нее, а на Альбину.

– И Альбина здесь…

– Эй, парень, отойди, сейчас моя очередь… – потеснил его в сторону какой-то мужик.

Клим резко развернулся в его сторону, впился в него жестким взглядом. И не менее жестко изрек:

– Лейтенант Святкин, уголовный розыск…

И в подтверждение достал из кармана красные корочки. Махнул ими перед носом мужика. Тот сразу сник – как будто был в чем-то виновен. Бочком-бочком затерся в толпу.

Да и толпа с каждой секундой становилась все жиже и жиже. Никите вдруг тоже захотелось раствориться в этой толпе. С уголовным розыском дела иметь никак не хотелось. Как будто он какой-то мошенник.

– Эй, Никита, а ты чего побледнел? – хихикнула Яна. – Ты что, поверил?..

– Конечно, поверил, – авторитетно подтвердил Клим. – Я для него представитель закона… Представитель своего закона… Ты кто такой, черт?..

Никита понял, что никакой он не милиционер. Хрен с бугра – так в народе таких типов называют.

– Я не черт, – покачал он головой.

– Гонишь, да? – хищно сощурился Клим.

– А ты что-то имеешь против? – заступилась за Никиту Альбина.

Можно подумать, он нуждается в ее защите.

– А ты, Альбинка, чего за него подписываешься?..

Клим плотоядно смотрел на нее. Казалось, что он раздевает ее взглядом. Губы кривятся в похабной улыбке.

– А ты чего на него наезжаешь?

– И правда, Клим, ты что, не видишь, мальчик с нами? – хихикнула Янка.

– Мальчик… – презрительно хмыкнул Клим.

И сплюнул Никите под ноги.

– Шел бы ты отсюда, – посоветовал ему Никита.

И демонстративно сжал кулаки.

– Че ты сказал? – скривился, как от лимона, Клим.

По годам он вряд ли был много старше Никиты. Максимум на год-два. Но гонору в нем, как будто ему лет сорок, а перед ним стоит жалкий неоперившийся юнец.

– А сейчас как врежу промеж глаз, узнаешь?..

Только сейчас этот придурок удосужился пройтись по Никите оценивающим взглядом. Как будто только сейчас по достоинству оценил его мощный торс, крепкие кулаки.

– Эй, эй! – встала между ними Яна. – Вы что, пацаны?..

– Это кто пацаны? – зашипел Клим. – Это я пацан. А это козел недоделанный…

Терпению Никиты пришел конец. Если бы Клим не отступил, он бы точно снес ему челюсть. Или бы нос всмятку разбил. Со всей силы бы бил, не жалел гада…

Но Клим как будто понял, что преступил границу дозволенного.

– Ничего, мы еще разберемся, – прошипел он.