Дальней дороги

– Стартовая площадка? – спросил он.

– Нет, платформа для строительства станции. По договоренности с ними, подразумевается, что среда планеты враждебна для человека.

– Гм, – кашлянул Волгин. Среда такая, конечно, бывает, но до сих пор и на такие планеты разведчики высаживались без посторонней помощи. Так что – стоит ли игра свеч?

– Да, высаживались. Но сколько из высадившихся никогда больше не приняло участия в стартах? Не слишком ли дорогая цена?

– Конечно, но многое в человеческой деятельности связано с риском. И человек идет на этот риск вовсе не потому, что его кто-то заставляет. Он идет по своей внутренней потребности, потому, что иначе не может. Зачем же ему отдавать свое дело другим, которые ко всему тому даже не люди?

Но собрать все мысли и впечатления воедино можно будет и позже. Сейчас, раз уж удалось попасть на испытание, надо смотреть и наблюдать, и запоминать, чтобы потом оценить – насколько же серьезный конкурент появился в космосе. Кстати, что они там успели?

Волгин приник к окуляру перископа. По краям площадки уже поднималось несколько ажурных мачт. Откуда взялись детали для них? Неужели их подвезли в те краткие секунды, пока Волгин не смотрел в перископ? Или… они создали их на месте? Из чего же? За пределами площадки – какие-то черные кучи, несколько рамаков возятся около них. Что они, в самом деле плавят металл на месте? Здесь нет никаких руд… Или это не металл? Что-то на кремниевой основе? Может быть. Во всяком случае, такого материала до сих пор, насколько известно, в строительстве не применялось…

Он повернулся к Корну; доктор пожал плечами.

– Мы не знаем, что это. Потом попытаемся исследовать. Рамаки ведь решают на месте, что и как делать. И о материалах, и о конструкциях…

– Вы хотите сказать, что эта конструкция станции им наперед не задана?

– Конечно, нет. В космическом разнообразии, как вы знаете, типовые проекты неприменимы. Рамаки знают, какие функции должна выполнять станция, предназначенная для людей. Остальное они решают сами. Доктор Волгин, после испытания я с удовольствием расскажу вам все, что знаю по этому вопросу, но сейчас я хотел бы наблюдать…

– Извините, – пробормотал Волгин и умолк.

Что типовые проекты не годятся, это он и сам знал. Но так, сразу – без разработки, без создания модели…

– Они у вас – великолепные инженеры, – не удержался он. Корн тяжело вздохнул, но все же ответил:

– Разумеется, доктор Волгин. Но примите во внимание мощность их кристаллического мозга и его быстродействие. Уверяю вас, в переводе на наш масштаб, они затратили на проект не меньше времени, чем понадобилось бы нашему проектному отделу того же профиля. Разумеется, чтобы выиграть время, мы пользуемся определенными стандартами. Рамаки же в этом не нуждаются.

– В таком случае, завидую конструктору их мозга.

Корн удивленно взглянул на Волгина.

– Кристаллический мозг не конструируется – он выращивается. Это было открытие, не изобретение. Я полагал, что столь элементарные истины вам известны.

– Да, – пробормотал Волгин. – Что-то я, конечно, слышал…

Может быть, и действительно слышал. Но какое дело до кристаллического мозга тому, кто занят мозгом живым? Но что-то и впрямь было. Об этом сообщали. Ага! Кристаллы эти, к сожалению, не растут больше определенного размера, а способа их соединения найти не удалось. Поэтому для создания больших машин они оказались непригодными, и тогда-то и возник этот проклятый проект «Рамак».