Спутник

Она сочится из-под снега ало,
И как полынь, горька и холодна,
И сквозь века она меня достала,
И обожгла дыханием она.

Солёная и с привкусом металла
Стрелы калёной или же копья,
Напоминает, что ты испытала,
Воюющая Родина моя.

Пройти бы мимо, не поведши бровью,
Но не ступить ни шагу, всё – она.
Нет ничего страшнее нашей крови
И страшного понятия война.

Алеет снова, током бьёт по нервам.
В моих глазах темно до тошноты,
Но я смотрю, как ломит в сорок первом
Людская кровь бетонные мосты.

Пылают хаты, и горит пшеница,
И за селом притихшим у реки
Хохочут два откормленные фрица,
Младенцев поддевая на штыки.

Но я смотрю, хочу запомнить это,
Чтоб не простить, чему прощенья нет,
Кровавого военного рассвета,
Залившего собою белый свет.

Неужто слов моих никто не слышит,
Неужто мир покоится в тепле?
Ведь жизнь идёт, и кровь погибших дышит
В такт всем сердцам, стучащим на земле.

III.

Берёзы мирно заплетают косы,
Светло под солнцем от цветов и трав,
Но сталь ракет, как скальпель, режет космос,
Его живые ткани раскромсав.

И на душе мгновенно неспокойно:
А вдруг уже в рассветной тихой мгле,
Свихнулись впрямь на этих «звёздных войнах»
Живущие со мною на земле:

И я кричу, до звёзд вздымая голос,
Я заклинаю русским языком:
– Пусть солнце щедро поит хлебный колос
И мать ребёнка кормит молоком!

Не вычислимы атомные взрывы.
Зачем земле забвения печать?
Мы тем сильны и тем на свете живы,
Что в трудный час умеем не молчать.

Но мир от ран излечится не скоро,
Не по душе нам выходы из ПРО.
Не мы для войн изобретали порох,
Позарясь на соседское добро.

И прочь мечты про кровное отмщенье,
Тонка и непрочна такая нить.
Сердцами, как ходами сообщенья,
Народам бы себя соединить.

Напрасно в мире грезится кому-то
Короткая победная война.
Во все века была опорным пунктом
Моя, покой забывшая, страна.

В Переделкине

Александру Николаеву

Собака не отходит от стола,
Она сжилась с домашней обстановкой.
И я ей объясняю с расстановкой,
Чтоб не мешала, что у нас дела.

А ей плевать на все мои дела.
И для неё не может быть секретов.
Через беседы множества поэтов
И через руки их она прошла.

Она сидит и слушает рассказ
Хозяина седого, ветерана.
И лишь вздыхает и моргает странно,
Поглядывая пристально на нас.

Неужто, знает, что он говорит?
Не может быть, что сердцем понимает!
Сидит она, и глаз не поднимает,
Не понимая, что со мной творит.

Спасибо, пёс, за чувственность твою,
За то, что ты друзей умеешь слушать.
Я по молчанью преданную душу,