Где русские смыслы сошлись

Жизнь – она не позолота,
Но в одном уверен я:
Мне и петь, и жить охота —
Мне по росту жизнь моя.
Жизнь – она не повторится,
Потому охота мне
Жить и сердцем серебриться,
Будто верба при луне.
. . . . . . . .
Будет счастье и везенье,
Возле жизни – свет сквозной,
И Святое Воскресенье
После Пятницы Страстной.

Одно из лучших стихотворений «Россия. Тоска. Бездорожье…» скорее лирическое, чем ораторско-пафосное. В нём сказывается традиция русского романса, приглушённое его страдание.

…И нет ни крыльца, ни причала
Душе с вековечной виной,
Как нету конца и начала
У русской дороги степной.

Вообще во всех стихах есть ощущение движения жизни, лёгкости написанного (в хорошем смысле этого слова).

Когда б я не чувствовал жизни движенья,
Когда б не селилась звезда на воде,
То я не искал бы её отраженья
И сердце своё не отдал бы звезде.

Такое ощущение, что человек всю жизнь свою фиксирует в стихах, и это не редкие всплески вдохновения, а умение поэтически объять всё: и родину, и природу, и любовь.

Душа томится в нетях,
Чем дальше, тем больней.
Душа почти не светит,
Когда не светят ей.
Уходит день-печальник,
И наступает ночь.
Себе, поэт-молчальник,
Не в силах ты помочь.
Не заручиться былью,
Не клясться на крови.
Душа полощет крылья
В пустотах нелюбви.

Именно в любовной лирике Владимира Скифа сказывается приверженность традиции – традиции золотого века. Пушкин, Тютчев. На переосмыслении их строк, даже хрестоматийно известных, основаны многие стихотворения из цикла «На краю любви». Они ясны и сюжетны. И всё же любимый жанр поэта – притча, аллегория.

Пора бы должное воздать
Их трудолюбию, терпенью
И научиться их уменью
Не разрушать, а созидать.
Потомство бережно хранить,
Любви учиться у природы…
Увы! Сумеют ли народы
Себя в себе соединить?

    («Муравьи»)
Насекомые становятся ни больше ни меньше как символами поэзии:

Влекомый музыкой кузнечик,
Ты – жизни трепетный манок,
Земного мира малый глечик,
Искусства хрупкий позвонок.

Но особую любовь поэт испытывает к муравью. «Ты строитель добра, ты поэт и мудрец». Другие насекомые – тоже символы стихий (тля), зла (скорпион) и добра, трудолюбия, небесных сил (пчела, божья коровка). Думаю, что образу цикады, «воющей, как автомобиль», мог бы Набоков позавидовать. Так же, как и пристальному и подробному зрению автора этой книги. Впрочем, В. Скиф и сам это понимает, посвятив Набокову одно из стихотворений. Такое видение – от космоса и великих просторов родины до микрокосма малых созданий – и есть поэтический мир Владимира Скифа, который предусмотрительно расположил разделы книги с перспективой: от великого к малому. В конце концов великое с малым смыкаются:

Древнее в мире нету свитка,
Чем звёздный свиток в небесах.
Ползёт в Галактике улитка
И держит время на усах.
Медлительность – всего лишь пытка
И для глубин, и для высот.
В Галактике по ткани свитка
Улитка времени ползёт.

Поэтический взгляд Владимира Скифа – это не злободневный взгляд на наболевшие проблемы современности, но скорее взгляд с точки зрения вечности. Наверное, таким и должен быть взгляд поэта.

    Ирина КРАЙНОВА, г. Саратов

Золотая пора

Поэту Владимиру Скифу исполнилось 70 лет. Не верится! Читаешь его стихи и радуешься свежести чувств, простодушной молодой впечатлительности, лёгкому, быстрому отклику на множество судьбоносных событий, то и дело происходящих в нашем мире, событий, изменяющих жизнь человечества столь быстро, что многие из нас не успевают понять: куда и зачем движется земная история. А Скиф успевает…

С той поры, как он, будучи шестнадцатилетним юношей, впервые опубликовал в 1961 году стихотворение, посвящённое полёту Гагарина, много воды утекло. Издано 25 книг стихотворений, получено много больших и малых премий (последняя – премия «Нашего современника» за стихи, напечатанные в 2014 году), вложено столько сил в жизнь Иркутской писательской организации, одной из крупнейших в России…

Ведь недаром же иркутские писатели недавно снова избрали его своим председателем.

Но для меня Владимир Скиф – прежде всего поэт. В предисловии к его сборнику «Золотая пора листопада» несколько лет тому назад я написал такие слова: «Владимир Скиф – поэт, быстро вдохновляющийся, легко и обильно пишущий, стремящийся запечатлеть священный для него облик Родины – России:

Дымится времени река,
Невзгоды, словно льдины, тают.
Идёт Россия сквозь века,
А может, в вечности плутает.

Облик Родины для поэта складывается из многих светлых и священных понятий, которые, словно клейма, обрамляют центральное изображение иконы – это или озеро Байкал, или поэт Николай Рубцов, или град Иерусалим, или композитор Свиридов… А ещё Александр Блок, Сергей Есенин, Василий Шукшин и многие другие образы небесной России. Но, побывав на неземных высотах, как и подобает православному человеку, облегчив созерцанием и молитвой душу, вчерашний язычник Владимир Скиф с тем большей страстью возвращается на землю, полную трав и ручьёв, цветов и пчёл…

«Ангел простых человеческих дел» – по словам Николая Клюева – охотно сопровождает его в самых немудрёных житейских работах: помогает колоть дрова, топить печь, собирать рыжики, солить капусту.

Топор, колун – всё в действии сегодня.
Какая радость в мышцах и в душе!
А в чистом небе – Николай Угодник