Степа Надомников. Жизнь на чужбине. Год пролетел незаметно. Вера Штольц. А на воле – выборный сезон. Серия 9–10 (сборник)

Поставьте себя на место олигарха, который тяжким трудом, воровством, подкупом чиновников, бандитским беспределом, отжимом имущества, многочисленными связями с криминальными авторитетами и прочими тому подобными ухищрениями достиг уровня миллиард долларов (и даже выше). Что он больше всего ненавидит и от чего больше всего напрягается? От того, что кто-то покушается на его деньги или просит их даром! Типа: «Папа, дай денег!»

– А вот и шиш тебе, кто бы ты ни был! А если и дам, то только после внятного изложения причин: почему я должен их давать, куда делись те деньги, которые я тебе уже дал, и кто ответит за столь подлое их нецелевое использование? – мы поставили себя на место олигарха, и именно такие эмоции предложение безвозмездно поделиться деньгами в нас вызвало. И ничего другого, заметьте, и не могло случиться, поскольку как это: «Дай денег!»?

Арсений Петрович (как мы дальновидно предполагали) на невинную просьбу сына дать денег отреагировал весьма болезненно. Узнав же, на что именно Степану срочно нужны деньги (да еще в таком количестве), пришел в ярость, свойственную свирепому уссурийскому тигру. Или какой-нибудь другой большой пятнистой кошке.

Оказалось, что его замечательный сын и единственный наследник империи Надомниковых целый учебный семестр ничего не делал, бездельничал, ловил мух, барствовал, вертопрашничал, разгильдяйничал, сачковал, прохлаждался, болтался, считал галок, пальцем не двинул, балдел, шлендал, лындил, кочемарил, мух не ловил – не ловил вообще. И это притом, что все условия для нормальной учебы ему были обеспечены, включая секс-разрядку и бытовое обслуживание по высшему классу. Выходило, что его Степан, его надёжа и опора – самый настоящий инфантильный болван, который не способен приложить даже грамм усилий при случае! А ведь еще совсем недавно все было по-другому.

Итак, минут десять Арсений Петрович орал в телефонную трубку – в отборных выражениях описывая все, что думает. Думы его были мрачны – факт.

Затем гнев Надомникова-старшего потихоньку стал остывать, обнажая неприглядную картину: дорогая, престижная учеба сына (и дорогой престижный диплом) находятся под угрозой облома – уже в самом ближайшем будущем. И надо с этим что-то делать! Хочешь – не хочешь, против ты или не против, но допустить, чтобы Степан, полгода проведя в Америке, вернулся не солоно хлебавши, невозможно. Слишком велики репутационные и финансовые убытки.

Арсений Петрович взял паузу и уведомил сына, что перезвонит ему позже. Сразу после разговора, чтобы выпустить пар и вернуть хоть толику утреннего хорошего расположения духа, он швырнул дорогущий «Айфон» в стену. Промазал – попал в окно, окно осыпалось на пол с жутким хрустом, телефон вылетел наружу и чуть не убил стоящую неподалеку Галину Французовну, которая как раз вышла прогуляться и посмотреть на солнышко.

Галина Французовна ринулась обратно внутрь, влетела в апартаменты мужа и немедленно потребовала отчета, что происходит, и как лично ей реагировать. Ну, а Арсений Петрович, конечно, не стал ничего скрывать (у него вообще от жены почти не было секретов). Слово за слово, фраза за фразой – постепенно вникнув, что вывело супруга из себя, Галина Французовна энергично взялась приводить его в адекватное душевное состояние.