Попытка возврата

Похлопав себя по одежде, продолжил:

– А потом меня все за шпиона принимали. Морда, наверное, подходящая. И немцы, и наши. Ну, с немцами проще, их хоть сразу, как заподозрят, ухлопать можно. Что и сделал с тем патрулем, который меня взял. А с нашими сложнее. Не могу я как-то своих убивать. Мне они поверили только после того, как склад боеприпасов на воздух поднял.

После чего, облизав сладкие пальцы и сунув обертку под мох, вкратце рассказал (слегка подкорректировав) свои похождения с группой Сухова. Про последний бой сказал, что я, мол, тогда в живых остался только потому, что пленного охранял. А?когда всех положили, немца завалил, забрал его документы и ушел. Пусть потом проверяют. Мы дел наворотили немало и проверить будет несложно.

– А почему немецким шпионом представился?

Мужик уже оклемался и с интересом слушал рассказ.

– Чего ж время зря терять? Ты, судя по всему, советский командир. Значит, я?– немецкий шпион. Мне привычно, да и тебе голову ломать не надо, соображая, враг перед тобой или нет. А я что-либо доказывать уже задолбался. Так что лучше сразу шпионом сказаться. Время сэкономим.

Он покачал головой и сказал:

– Тебя, парень, видно, контузило сильно, вот память и потерял. Такое бывает. Где ты только так резво ногами махать научился? Меня завалить далеко не каждый может. Во всяком случае, я с такими не сталкивался. А ты в пару секунд уделал. И?место для засады грамотно подобрал.

Потом хитро глядя на меня, предложил:

– Развяжешь?

– А ты драться больше не будешь?

Камуфляжный ухмыльнулся и ответил в смысле того, что он и не дрался, его били, это да, а сам он никого и пальцем тронуть не успел. Развязывая веревки, я тем временем отвечал на предыдущий вопрос. Где научился так ногами махать?– не знаю. А?вот после того, как очухался, из меня столько всего прет, что сам теряюсь. Проще, наверное, сказать, чего я не могу. Хотя и этого тоже не знаю. Мужик встал, массируя руки, и, вопросительно глядя на меня, потянулся к куче своего оружия. Я кивнул, но напрягся. Если направит на меня ствол?– придется его валить, хоть и не хотелось бы. Но он не дал повода для паники. Спокойно распихал оружие по местам, даже не поворачиваясь ко мне. Только потом подошел, постоял, покачиваясь с носка на пятку, и сказал:

– Тут видишь, парень, какое дело… Задание у меня с группой было. Серьезное. А наш самолет еще над линией фронта подбили. Вроде и не сильно. Но на подлете он просто развалился. Только я и смог спастись. И теперь пустой, как барабан. Ни взрывчатки, ни рации. А объект тот подорвать надо чем быстрее, тем лучше. Я и так уже день потерял. Как на это смотришь? Сможешь мне помочь? Ты шустрый, такой мне ох как не помешает.

– Так я же немецкий шпион, не забыл?

– Да ну тебя!

Он махнул рукой и обиженно отвернулся. Потом, не поворачиваясь, процедил:

– Бздишь, так и скажи.

А ведь деваться этому диверсанту некуда. Одному задание не выполнить, и за невыполнение придется отвечать. Сейчас никто смотреть не будет на причины. Главное?– результат. А его нет. Вот он и цепляется за любую возможность. Даже такую хлипкую и ненадежную, как я. Каким бы подозрительным ему нежданный пленитель не казался, но где он сейчас других союзников искать будет? Во мне все пело. Вот он, шанс! Это не Сухов, с мизерными вариантами. Да и повел я себя тогда неправильно. А?здесь, похоже, судя по возрасту, минимум капитан из разведки. Да еще и сам помощи просит. Если все выгорит, такие перспективы открываются?– дух захватывает. Поэтому, почесав щетину, лениво ответил:

– Ну, с тобой так с тобой. Мне в общем-то все равно, куда идти, куда податься. Заодно выясню, что еще умею, помимо подрыва складов да меткой стрельбы.

Я улыбнулся и ткнул пятнистого кулаком в плечо:

– Веди, таинственный незнакомец!

* * *

Серьезным заданием был здоровенный железнодорожный мост. Самый крупный, по словам диверсанта, во всей округе. И по нему войска с техникой активно гонят на восток. Я-то, насмотревшись фильмов про войну, думал, что охранять его будут, как Березовского. С массой народа и стволов. Ни фига! Даже зениток не было. По обеим сторонам моста торчали только пулеметные точки. Караулка была в большом бревенчатом доме с той стороны берега. В?охране такого важного объекта принимали участие всего человек двадцать. А одномоментно на нем бдели по двое на пулеметах с каждой стороны, да еще пара часовых шлялась по самому мосту. Вот где фриц непуганый затаился! Хотя я слышал, что аж до конца сорок первого года здесь, в Белоруссии, путевыми обходчиками были сами белорусы. Те же, кто этим занимался и при советской власти. И машинисты также. Во всех захваченных до этого странах никаких партизан не было, и гитлеровцы не подозревали, какой сюрприз их ожидает в Союзе.

Когда мы с моим пятнистым товарищем шли по лесу, он попытался познакомиться. Представился Сергеем и протянул руку, выжидающе уставившись на меня. Но я не повелся на такую хохмочку. Руку пожал, но сказал, что имени, фамилии своей не помню. В?отряде Сухова, чтоб как-то называть, назвали Ильей, вот и он может так же. Удовлетворенно кивнув, пятнистый отстал. Потом опять пристал, интересуясь, как я его шелковую тряпочку нашел. Ответил, что искать умею, вот и нашел, а чтобы закончить разговор, предложил способ добычи взрывчатки:

– Надо будет снаряды поискать на разбитых позициях. Да с них тол выплавить. Детонаторов у тебя хватает.

Я кивнул на его планшетку, где помимо детонаторов было еще метров пятнадцать шнура и щипцы для зажима его в гильзах. Серега даже остановился и, удивленно глядя на меня, сказал:

– Я все голову ломаю, где взрывчатку найти! Думал даже саперов немецких поискать да на них налет сделать. А тут вон как! Ты точно шустрый малый. И головастый.

– Ну, дык! Могем кое-что.

Я пошел дальше, думая, как все-таки быстро меняется мышление человека. Уже через полгода то, что предложил, будет в порядке вещей. А сейчас даже диверсанта заставило удивиться. Правда, выплавлять ничего не пришлось. Под разбитым мостиком через овраг мы наткнулись на раскуроченную полуторку. Ее, видно, самолетом гоняли?– вон, дыры видны в крыше кабины. Водила лежал тут же, уронив голову в ручей. В барахле, вывалившемся из кузова, помимо табличек «Осторожно, мины» и пустой тары был небольшой ящик с тротиловыми шашками. Вот как получилось. Серега думал немецких саперов пощипать, а попался наш. Пока напарник перекладывал тротил из ящика в найденные тут же вещмешки, я оттащил труп водителя к стенке оврага и начал засыпать его, обрушивая стенки доской от ящика. Поймал на себе одобрительный взгляд диверсанта. Похоже, он себе в голове какую-то отметку сделал. Хотя сейчас я работал вовсе не на публику. Сколько трупов уже повидал, сколько сам сделал, а этот водила чем-то зацепил. Надо было его похоронить. Может, в благодарность? Теперь не надо снаряды искать и тол плавить. Опасное это дело, как ни крути, ведь и рвануть может. Так что, может, и в?благодарность?– не знаю. Когда я закопал водителя, Серега подошел к получившемуся бугру и, вынув из автомата диск, вхолостую щелкнул бойком. Достав пистолет и подняв его вверх, поступил так же. Потом, подхватив раздутые вещмешки, мы двинули дальше.

Лежа в кустах и разглядывая мост, вспоминал, что мне известно про минирование таких сооружений. Вот здесь был пробел. Дядя Саша этому не учил. И во время моей службы тем более такого не было. Тут я Сухову в свое время приврал. Мосты взрывать не могу. Это же не склад рвануть или полотно железнодорожное. Тут расчет нужен. Без умения можно вагон взрывчатки извести, а толку не будет. Но Сергей уверил, что он знает свое дело. Только вот в охране заминка. Много их на него одного. Ну, тут уж я свое дело знаю. Дал гарантию, что когда он минировать будет, охрана ему не помешает.

Пошли на дело по уже проверенной схеме, в поздних сумерках. Маскируясь сначала в деревьях, потом в кустах и траве, добрались до пулеметной точки. До нее оставалось метров двадцать. Полежали, послушали. Фрицы периодически, каждые пятнадцать-двадцать минут, говорили по телефону. Непонятно только, с соседним постом или с караулкой. То есть показывали тем самым, что не спят и еще живы. Но скорее всего, просто действовали, как устав требовал. Положено через определенное время связываться, вот и названивали. Бояться-то сейчас им нечего. Что русские в таком глубоком тылу могут им целенаправленную пакость сделать, немчуре пока и в голову прийти не могло. Поэтому в остальном службу тащили из рук вон плохо. За местностью не следили, а болтали между собой. Один даже курил. Вот и хорошо… Дождавшись, когда закончится очередной сеанс связи, взяли их в ножи. Было видно, что Серега мне еще не вполне доверяет. Точнее, не мне, а моим умениям. До этого-то он слышал только слова. Поэтому пытался подстраховать, но, увидев, как я вогнал тесак своему под подбородок,?– успокоился. А вот теперь цигель, цигель! Правда, пока без ай-лю-лю. Счет пошел на минуты. Диверсанту, чтобы заминировать опору, надо было минут пятнадцать-двадцать. Как раз время между звонками на пост. Пару минут уже прошло, а нам еще двух шатающихся по мосту часовых снять надо. Серега взял на себя дальнего, я ближнего. Прошло все тихо. Потом он полез куда-то под ближнюю опору, а я, зацепив все наши гранаты, на скорую руку ставил растяжки чуть дальше середины моста. Не забыл, в лучших традициях современных подлых войн, подсунуть гранаты и под трупы часовых на мосту. А потом зазвонил телефон. Биомать! Я даже подпрыгнул от неожиданности. В тишине ночи телефон трезвонил, как пожарная сирена. Добежав до него, хрипло выдохнул в трубку:

– Халле?

– Дыр быр ферфлюхте быр!

– Халле? Вас? Вас? Фу! Фу!

Подул в трубку, изображая плохую слышимость. На той стороне голос был сначала раздраженный, потом в нем стали проскакивать тревожные нотки, а потом я бросил телефон и, подхватив пулемет, в несколько прыжков добежал до опоры моста. Вовремя. Дверь караулки распахнулась и оттуда как тараканы полезли гансы. Слышались вопли:

– Алярм! Алярм!

Будет вам сейчас алярм. Лупя короткими очередями, попытался загнать выскочивших обратно в караулку. Куда там! Ствол прыгал по металлическим перилам, и почти все уходило в молоко. Зато в ответ стреляли не в пример точнее. Банг! Банг! Банг! Несколько пуль со звоном ударило в металлические швеллеры, прямо возле головы. Фигасе, вот снайперы недоделанные, так и убить могут! Быстро поменял позицию и продолжил стрелять. А потом улегся на землю, утвердив сошки между шпал, так как немцы уже добежали до моста. Пулеметчик с той стороны молотил как сумасшедший. Пули звякали по железу, и рикошеты уходили вверх красивым веером. Но мне было не до красоты. Вспышки своих же выстрелов настолько слепили, что я не видел ползущих немцев и стрелял почти наугад. Бах! Ага, растяжки пошли работать. Значит, немцы добрались уже почти до середины моста. Бах! Бах! Где этот долбаный Серега?! У меня лента кончается. Перезарядить уже не успеваю. И?тут он, не замеченный мной, вынырнул откуда-то сбоку и, пнув по ноге, крикнул:

– Ходу!

Давно пора. Бросив пулемет, рванул назад и вбок от моста. Сергей из автомата прикрывал, а потом побежал следом. Еще через несколько секунд так рвануло, что я, кувыркаясь, упал, и уши как ватой заложило. Потом поднялся и неторопливой рысцой, оглядываясь, двинул дальше. Было плохо видно, но, похоже, что ближний пролет моста весь рухнул в воду. На той стороне еще слышались вопли разобиженных фрицев и выстрелы, но нам уже это все было глубоко по барабану.

* * *

Хорошо просто валяться на траве. Солнышко светит, птички поют. Жрать хочется… Мне последнее время постоянно хочется есть. Прогулки на свежем воздухе очень способствуют аппетиту. Неожиданно пришла мысль?– а каково было партизанам? У них же львиная доля сил, наверное, уходила на поиски пропитания. И только в свободное от добычи продуктов время они занимались своими геройствами. Я смахнул с руки мураша и сел.

– Ну хоть что-то ты помнишь?

– Да помню! Пельмени помню и мясо, жаренное на железных палочках,?– м-м-м… как его?

– Шашлык,?– машинально подсказал Сергей и потряс головой, пытаясь понять, как вообще с таким, как я, продолжать разговор.

Он уже минут сорок пытался вести допрос, оформляя его под дружескую беседу. Достал уже. Вопросики хитрые подкидывает. А?я не ловлюсь. Если б знал теперешние реалии, то на чем-нибудь уже прокололся. Но их не знаю, и поэтому ему остается только удивленно поднимать брови. А когда в ответ на очередной вопрос ляпнул, что Англия?– вроде союзник Германии, Серега аж подпрыгнул. Особенно его интересовала моя подготовка. Очень диверсанта удивило, как я обычными гранатами заминировал подступы. Ведь если б не эти гранаты, нас бы смяли очень быстро. А так фрицы не могли понять, что происходит, и сбавили напор. Еще интересовало то, что когда улепетывал от моста, с ходу перескочил кучу валежника высотой метра два. Типа, как это у меня получилось? А я и сам этому удивляюсь. Даже не заметил, как перелетел, ноги сами несли.

– Попробуй вспомнить, где же ты этому научился?

– Слушай! Я имени своего не помню, а ты с меня место работы требуешь. Надоел уже. Сейчас вон провожу тебя до линии фронта, и привет!

До линии фронта было, правда, километров сто пятьдесят, но этого я уточнять не стал.

– Так ты что? Со мной к нашим не пойдешь?

Сергей был удивлен и даже не скрывал этого.