Злой

– Почему-то я уверен в этом парне, – заметил Шон, повернувшись к Нику. – А вот твой браслет придется убить.

– Почему? – не понял Ник.

– Отныне ты перестанешь быть мальчишкой на побегушках со смехотворным уровнем доступа. Ты станешь всеми уважаемым доктором Палмером.

– А почему не ты?

– Потому что я – оперативник, а не ученый. Вдруг придется вести умные научные разговоры? Нет, мы не должны засыпаться на такой ерунде.

– Но ведь здесь многие, наверное, знают этого Палмера…

– Во-первых, не факт. А во-вторых, я не предлагаю тебе представляться первому встречному. Кстати, халат и его личный бедж для тебя я уже подготовил.

– А фото?

– Фото исправил. Уж в этом я толк знаю, поверь. У вас, кстати, есть определенное сходство во внешности, ну и очки эти… «Андромеда» все равно расколет нас – рано или поздно. Главное, чтобы это не произошло сразу и у нас было время сориентироваться… Как бы там ни было – наша затея будет иметь смысл только в том случае, если мы прорвемся через клоаку.

– А есть сомнения?

– Лучше не думай об этом. Расслабься. Тебя же учили на курсах подготовки?

Ник кивнул. Закрыл глаза и обмяк на своем стуле, повторяя заученные мантры. В такой обстановке нервы лучше беречь.

* * *

– Что это? – изумленно спросил Ник.

То, что лежало сейчас на лабораторном столе, больше всего походило на кусок смятого латекса, продетый в пластиковый браслет.

– Рука, – спокойно обронил физиолог. – Так сказать, рука для карманного ношения. Я подумал, что кости, мясо – все это ни к чему, ведь браслет берет пункции ДНК из кожного покрова. А вообще я бы порекомендовал это в качестве перчатки. Удобно, неброско, не вызывает подозрений.

– Надень! – потребовал Шон.

Ник с отвращением взял «это» и принялся натягивать. Видимо, запястье у Палмера было достаточно крупное, так что в браслет втиснуться удалось без проблем (от старого уже удалось избавиться – его легко взломал Шон).

Ощущение от чужой кожи было, на удивление, не хуже, чем от обычной перчатки. Минута – и кожа давно умершего человека сама собой сжалась, обтянув кисть Ника.

– Как видите, я не просто провел консервацию, но также армировал естественный кожный покров фибронитями с самоорганизующейся наноструктурой, – гордо прокомментировал Берни. – Технология та же, что и пробка в вашем черепе, Ник. Кстати, повязку уже можно снять. Если я сделал все правильно – скоро вы будете ощущать эту кожу как свою, не понадобится даже снимать, чтобы, скажем, помыть руки: фибронити отлично отводят влагу, ладони не будут потеть. Ну и не бойтесь, что все это развалится. Рука покойного доктора Палмера теперь крепче рыцарской перчатки. Вот идите сюда!

Ник подчинился. Странное ощущение чужеродного не проходило. Но он пересилил себя, сжал и разжал кисть.

– Бейте! – предложил Берни, указывая на белую стену лаборатории. – Не бойтесь, это гипсокартон.

Ник снова сжал кулак – и двинул. Пожалуй, даже слишком сильно. Взвилась пыль, и он с изумлением увидел, что его «новая» рука пробила плиту толщиной сантиметра три-четыре. При этом в руке не возникло ни малейшей боли.

– Обалдеть… – пробормотал Ник, разглядывая свою кисть.

Чужая кожа еще плотнее прилегла к собственной. Он сдвинул обе ладони, чтобы сравнить. Разница, конечно, была: кожа на руке покойного шефа была более темная, более морщинистая, с более крупными порами. Но по форме руки теперь идеально совпадали, и, чтобы распознать разницу, надо было знать, что именно искать.

– Вы молодец, Берни! – одобрительно кивнул Шон. – Я сказал Томасу, чтобы он выдавал вам дополнительный паек. Плюс весь запас пудингов – в вашем распоряжении.

– Это широкий жест! – улыбнулся физиолог.

– Но вы не слишком шикуйте, – посоветовал Шон. – Неизвестно, удастся ли нам добраться до верху, и вообще – выжить…

Лицо физиолога приобрело унылое выражение.

– Зря вы все-таки решили лезть в эту дыру, – посетовал он. – Пропадете. Вы же знаете, Шон, что говорят про это место…

– А что говорят? – насторожился Ник.

– Да слухи разные… – туманно отозвался Шон. – Потому-то и берем с собой пушку.

– Не такие уж это и слухи, – возразил физиолог. – Ты же видел, что стало с Найком и Линчем!

– Они побывали внизу? – нахмурился Ник.

– Нет, – покачал головой Шон. – Просто однажды повадились охотиться за Эдгаром, хотели отобрать у него паек. Плюнули в него ядовитой стрелой – мы его еле откачали…

– Все трое – лаборанты, – вставил Берни. – Что-то они там не поделили между собой…

– Ну, вот, – продолжил Шон, – тогда мы заблокировали их в служебном туннеле – там, куда мы и собираемся теперь идти. Думали, ребята остынут, поразмыслят и сдадутся на милость победителю. Голод он ведь не тетка. Однако мы держали их в осаде три дня, неделю – а им хоть бы хны!

– Потом оказалось, что они охотились на крыс, вылезающих из клоаки, – пояснил Берни. – Хотя с самого начала Гилберт, наш генетик, предупреждал: здешнюю живность жрать нельзя!

– А мы рассматривали такой вариант, – заметил Шон. – Если запасы вдруг закончатся…

– Вот именно, – кивнул физиолог. – Гилберт говорил что-то про «активный мутаген» из сектора «цэ тридцать семь». Мол, там идут сомнительные генетические эксперименты, и, разумеется, все их отхожее дерьмо сливается в такую же клоаку. А все эти резервуары соединяются – понимаешь, к чему я?

– Крысы могут переносить заразу?

– Разумеется! Лично я не верю в этот самый «активный мутаген», но мало ли…

– Что это такое – «активный мутаген»?

– На самом деле, в теории – это система генной информации, способная передаваться через кровь, пищу, воздушно-капельным путем – и внедряться в организмы высших животных.

– В том числе и человека?

– Да. В качестве носителя генной информации используется искусственно сконструированный вирус. Зараженный организм, опять же в теории, станет меняться в соответствии с заложенной в «активный мутаген» программой.

– Похоже на биологическое оружие, – задумался Ник.

– А оно запрещено конвенциями ООН, – подхватил физиолог. – Потому я и не верю, что в «Андромеде» решились на такие эксперименты. Да и зачем это нужно?

– Так что стало с вашими лаборантами? – спросил Ник.

– Трудно сказать, – пожал плечами Берни. – Гилберт утверждает, что это – неудачная, нежизнеспособная версия мутагена, оттого ее и слили в клоаку. Ребят здорово изуродовало, но далеко изменения не зашли… Лично я склонен предполагать, что мутаген здесь ни при чем – обычное токсическое отравление. Можно представить, чем там, внизу, питаются крысы… Так что будьте предельно осторожны. Может, там не только крысы, мокрицы и многоножки.