Готы

Немецкий историк Рейнгард Венскус в статье «Амалы» изданного Гербертом Янкуном «Реального лексикона[298 - Лексикон – энциклопедический словарь.] истории германской древности»[299 - Reallexikon der Germanischen Altertumskunde. Berlin: De Gruyter, 1968.] высказал точку зрения, согласно которой Амалы не были первым готским царским родом. Автор столь смелого для энциклопедического словаря утверждения, по мнению других историков, например Германа Шрайбера, не учитывал следующего обстоятельства. Царский дом Амалов, родоначальником которого считается Гапт (Гаут), правил готами на протяжении девяти поколений, прежде чем над ними воцарился Германарих – главный герой настоящей главы. Этому властителю, переселившемуся в мир иной (покончившему с собой или умершему от раны) в 376 г., на момент смерти было якобы «очень много» лет. Считается, что Германарих (в оригинальном тексте «Гетики» – Герменериг) родился никак не позже 300 г. по Р. Х. Значит, предшествующие ему девять поколений готских царей уводят нас в эпоху до Рождества Христова. Получается, что Амалы воцарились над готами в 120, если не в 140 г. до Р. Х., т. е. в эпоху, предшествующую написанию Тацитом «Германии» и появлению источников, из которых римский историк черпал свои сведения о германцах. Значит, если до Амалов готами правили цари из какого-то иного рода, это было в совсем уж архаичную эпоху, на территории нынешней Южной Швеции, задолго до того, как готам пришла в голову мысль мигрировать через Янтарное море.

Если же начинать отсчитывать родословие готских царей с Гаута, то получится, что Амал – властитель, давший царскому роду готов свое имя, что обычно случается с основателем династии, был его правнуком. Почему же готский царский род был назван не в честь своего основателя Гаута, а в честь его правнука Амала? Возможно потому, что этот царь правил во времена, когда готы готовились покинуть свои насиженные «гнезда» в устье Вистулы и в землях восточных эстиев, чтобы двинуться дальше на юг. Будущим переселенцам нужно было имя, напоминавшее им о покидаемой материковой родине. Может быть, именно по этой причине царское семейство именно тогда получило прозвание Амалов – в честь тогдашнего царя Амала?

Вскоре после Амала воцарился Острогота, которого Иордан, как нам известно, «возводит в правители» слишком рано. Получается, что между Остроготой и Амалом правил лишь один царь, что противоречит описанию тем же Иорданом боевых действий Остроготы в Дакии. В данной связи возникают большие сомнения или просто путаница. Несколько менее туманной картина становится лишь, начиная с Атанариха, царя (?), которого христианские хронисты проклинают с таким же пылом, с каким они восхваляют Константина I Великого, ибо Атанарих, возможно, сын Аориха, был врагом христиан и христианства, о чем мы с вами узнаем во всех ужасающих подробностях из следующей главы.

За Атанарихом воцарился Агиульф (Ахиульф), отец целого ряда известных нам по именам сыновей, сыгравших важную роль в готской истории. Один из них – Вультульф – основал одну, другой – Германарих – другую последующую линию Амалов. И тут картина становится настолько пестрой, что мы лучше воздержимся от комментариев, чтобы, так сказать, не «ставить лошадь перед телегой», ибо цари вторгшихся в «Готию» гуннов, начиная с Баламбера, начали брать себе в жены царевен из готского рода Амалов. Примеру гуннов последовали правители германских (вестготских, вандальских) и иранских (аланских) «варваров». Эта порой сбивающая нас с толку политика «перекрестных браков» привела к удивительному, на первый взгляд, казусу. Некоторые знаменитые цари вестготов – к примеру, Аларих II или Амаларих – оказываются при ближайшем рассмотрении Амалами, т. е. потомками царя остготов Остроготы. Одновременно в жилы представителей готского царского рода вливается свежая, хоть и чужая кровь. Ибо за звучной латинской пометкой «экс конкубина»[300 - «(Рожденный) от сожительницы» (лат.).], приведенной, например, при описании рождения ставшего впоследствии столь знаменитым царя италийских готов Теодориха Великого, скрывается потомство наложниц Амалов чрезвычайно неясного происхождения, не говоря уже о многочисленных случаях породнения с франками, ругиями и бургундами и даже с римским императорским родом Юстиниана и Феодоры.

Дадим еще краткое пояснение готским именам, звучащим как-то «по-латински». Их форма связана с тем, что историки вроде Кассиодора и Иордана писали о готах на латыни, но также и с тем обстоятельством, что вместо подлинных имен готских владык в генеалогии приведены их прозвища. Например, Амал Винитарий, храбрый царь, павший в 376 г. в битве с гуннами, о чем еще будет подробнее сказано далее, имел, видимо, еще одно имя, ибо «Винитарий» – не имя, а прозвище, означающее «Победитель венетов (венедов, вендов, антов)», а имя другого царя готов, «Вандаларий», соответственно – «Победитель вандалов». Готы, видимо, пытались перенять римский обычай давать своим повелителям почетное прозвище по названию побежденных теми народов: императору, победившему готов, – например, Клавдию II (предку Константина Великого) и другим – почетное прозвище «Готик» («Готский», т. е. «Покоритель готов»), а императору, победившему сарматов, – например, Константину II (сыну Константина I Великого) – прозвище «Сарматик» («Сарматский», т. е. «Покоритель сарматов»).

Еще не так давно скептики от истории считали единственными историческими личностями из длинного ряда готских царей только Теодориха, а из числа его предшественников – Германариха. Сегодня эта «гиперкритическая» точка зрения не разделяется уже почти никем, как и в случае сверхкритического отношения к «Илиаде» и Библии. Как раз последние десятилетия усердных исследований и проверок доказали, что генеалогия Амалов, приведенная Иорданом, гораздо более правдива, чем в свое время полагали критики, а допущенные им неточности, в общем и целом, незначительны. Сложности возникают прежде всего при рассмотрении имен готских вождей, появляющихся у внушающих доверие историков вроде Аммиана Марцеллина. Можно предполагать, что их носили родичи Амалов, хотя точно установить их родственные связи и встроить их в систему родственных отношений готского царского рода очень трудно, если вообще возможно. Однако в общем можно сказать, что подобное царское родословие, длинное и разветвленное, как шумерские или египетские царские родословные, по меньшей мере, выделяет готов из числа так называемых «народов без истории». И это невозможно отрицать.

Конечно же, неплохо было бы иметь чуть больше сведений об истории хотя бы первоначального этапа формирования царской власти у готов, происходившего, очевидно, на протяжении IV в. по Р. Х., ибо наши представления о готах данного периода силою вещей носят односторонний характер. Мы как бы видим готов глазами наблюдателей, живших на южном берегу Дануба, – римских чиновников, географов, военных и хронистов. Хотя наверняка были и соглядатаи, внедренные римлянами в готскую среду, посланники и купцы, посещавшие готские города; их записи, отчеты, доклады и путевые заметки (если таковые ими велись) до нас не дошли. Только Иордан, пользовавшийся наряду с греко-римскими источниками готскими героическими песнями, смог немного осветить сумрак карпатских лесов и заглянуть на другой берег Тираса, пограничной реки, разделявшей вест- и остготов, в глубь державы Германариха.

Похоже, что примерно к середине IV в. разделение между вестготами и остготами успело не только произойти, но и закрепиться. Каждый из двух племенных союзов по благоволению судьбы возглавляли энергичные и опытные в науке правления владыки, пытавшиеся выковать из этих готских союзов если и не полноценные государственные образования, то хотя бы достаточно сплоченные властные структуры или организации.

Самым выдающимся правителем «древлян»-тервингов, везеготов или визиготов, которых мы для простоты и из уважения к давней традиции именуем вестготами, был Атанарих (на римский лад Атанарий или Атанарик), вмешивавшийся даже во внутриполитичекую борьбу в Римской империи, поддерживавший претендента на римскую императорскую диадему Прокопия. У «степняков»-гревтунгов, грейтунгов или остроготов, которых мы для простоты и из уважения к давней традиции, именуем остготами, таковым являлся Германарих, он же – Эрманарих, Эрменрих (у Аммиана), Герменериг (в оригинале текста Иордана) или Ёрмунрекк (в нордических героических сагах).

Из этих двоих Атанарих представляется нам более интересным как личность. О внутренней проблематике этого «древлянского» владыки можно догадаться на основании следующего исторически засвидетельствованного факта: он категорически запрещал римлянам именовать себя «царем», оправдывая свой запрет отсутствием у него сакральных прав на ношение царского титула. Атанарих[301 - В имени «Атанарих» (звучавшем по-готски «Атанареикс») содержится частичка «рих» («реикс») означающая, по мнению многих ученых, «царь». Но если сам Атанарих запрещал именовать себя «царем», то, возможно, слово «рих» («реикс») имело в тогдашнем готском языке иное значение? Далее мы убедимся, что в готском переводе Библии арианским епископом Вульфилой словосочетание «царь Иудейский» переводится как «тиуданс Йудайе».] желал, чтобы римляне называли его на своем, латинском, языке не «царь» (лат. – rex), а только «юдекс», т. е. «(верховный) судья» вестготов. «Ибо первое означает власть, а второе – мудрость». Видимо, именно поэтому Атанарих в грозном 375 г., когда гунны вторглись в готские земли, передал вольно или невольно военное руководство своим народом-войском в руки более молодого Фритигерна, окрещенного по арианскому обряду. Последний, возможно, не получивший власть над народом-войском от Атанариха, а узурпировавший ее, правда, оказался столь же неспособным отразить гуннское нашествие, как Атанарих и Германарих. Но зато Фритигерн сумел привести большую часть вестготов (христиан арианской веры, как и он сам) на земли Римской империи (изначально – с согласия римлян) и победить в полевом сражении под Адрианополем восточно-римского императора Валента[302 - Флавий Юлий Валент (328–378) был в 364 г. возведен своим братом императором Валентинианом I в сан соправителя для восточной половины Римской империи. В 378 г. разгромлен готско-сарматским войском (возможно, при участии гуннов) и погиб под Адрианополем (нынешним турецким Эдирне).], пытавшегося подавить воления, вспыхнувшие среди готов вследствие злоупотреблений «ромейских» провиантских чиновников в 378 г. Атанарих в этом походе не участвовал, полагаясь на естественную оборонительную мощь труднопреодолимой Карпатской дуги. Отступив со своей частью вестготов за реку Гиерас[303 - Или: Иерас (ныне – Сирет), левый приток Дуная.], готский «юдекс» осел на территории нынешней Трансильвании и лишь зимой 380–381 гг., видимо, в весьма почтенном возрасте переправился через Истр, чтобы с согласия восточноримского императора Феодосия I Великого направиться в Константинополь. Император Феодосий[304 - Потомок императора-воителя Траяна. Христианский святой. Почитается в лике благоверных. Память ему совершается в православной церкви 17 января.], после подавления восстания враждебных врагу христиан Атанариху готов Фритигерна (преимущественно – христиан арианского вероисповедания), стремясь предупредить возможность новых выступлений, пригласил поселиться на римской территории и Атанариха с его готами-язычниками. Таким образом, православный самодержец христианской Римской империи создавал в лице готов-язычников Атанариха противовес готам-арианам Фритигерна. Исторически засвидетельствовано, что 11 января 384 г. Атанарих торжественно вступил в Новый Рим на Босфоре, где был с великими почестями принят августом Феодосием. Благоверный василевс ромеев лично вышел навстречу главному гонителю готских христиан. «Тиудансу», скончавшемуся уже через 14 дней в столице Восточной империи. Не в именьшей степени, чем блестящий прием, величие римской императорской власти продемонстрировали государственные похороны, устроенные христианином Феодосием «нехристю» Атанариху. Правда, православный император Феодосий I любил ариан – злостных еретиков, с его точки зрения – не больше, чем Атанарих (преследовавший всех «своих» христиан, но поневоле – ариан, составлявших среди них большинство; почему – мы скоро узнаем). Император Феодосий I сам шел на похоронах перед погребальными носилками готского «юдекса».

По Аммиану Марцеллину, «Атанарих был изгнан из родной земли вследствие заговора близких ему людей (курсив наш. – В.А.), бежал в Константинополь, где и скончался. С подобающим великолепием его погребение было совершено по нашему (тогдашнему римскому христианскому, т. е. православному. – В.А.) обряду»[305 - Возможно, к описываемому времени бывший гонитель христиан в готских землях Атанарих под влиянием невзгод покаялся в своих прежних грехах и принял христианство, причем не в «традиционно-готской» арианской, а православно-кафолической форме (о чем говорят его торжественные похороны в Константинополе по православному обряду – ведь организатор этих похорон император Феодосий I был православным).].

При упоминании о столь внезапной смерти столь высокопоставленной персоны в Константинополе всякий прежде всего невольно думает об отравлении. Именно этим способом в царственном граде на Босфоре предпочитали избавляться от «нежелательных элементов». Не исключено, что какой-нибудь ревностный приверженец христианства, решил отомстить Атанариху за жестокое преследование старым готским судьей христиан («лучше поздно, чем никогда»), подмешав малую толику «смертного зелья» в, вероятно, слишком обильное, да к тому же непривычное для готского желудка угощение. Вкусы и кушанья «ромеев» весьма отличались не только от тогдашних готских, но даже от наших современных. Конечно, основная масса трудового люда, обдираемая налоговиками императора, как липка, перебивалась кое-как лепешками из муки грубого помола, кашей, зеленью, вареными бобами. Зато на трапезах скоробогатых «новых римских», знати и уж тем более благочестивых императоров «ромеев» подавали подлинные кулинарные шедевры. Причем не просто какие-то спинки карпа в хиосском вине[306 - Любимое постное блюдо августа Констанция II.], а, скажем, считавшееся особо изысканным кушанье под названием монокифрон, состоявшее из белых капустных кочерыжек, свиного сала, рыбы четырех сортов (стерлядь, сазан, горбыль и даже рыба-меч), яиц и сыра разных видов. И все это готовилось в одном котле и подавалось на стол в одном блюде! Как было готским «варварам», пусть даже самым знатным, с непривычки все это не только проглотить, но и переварить? Хотя вполне возможно, что дело не только в непривычной кухне. А просто зимнее путешествие из Дакии в Константинополь слишком утомило дряхлого готского «юдекса», и он, «оттянувшись по полной» в Царьграде, пал жертвой инфаркта или инсульта. Несмотря на то, что Атанарих умер, договор, заключенный покойным с Империей, оставался в силе до самой смерти Феодосия I Великого. Многие знатные вестготы поступали в римскую армию и часто достигали высоких чинов.

Об особом уважении, которым Атанарих пользовался у римлян, свидетельствует прежде всего то, что август Валент после трех не слишком успешных для римского войска походов на готов с целью наказать их за поддержку узурпатора Прокопия был вынужден заключить с ними мир. Этот мир был заключен на гребных судах (видимо, накрытых помостом) посреди Истра, в равном удалении от территорий недавних противников (так же много позже – при заключении Тильзитского мира в 1807 г. – встретились посреди Немана императоры Наполеон и Александр). И всему миру стало ясно, что готы поражения не потерпели. Император же Валент победы над готами не одержал.

Как писал Аммиан Марцеллин в книге XXVII своих «Деяний»:

«Император, человек недалекий, но вообще весьма трезво оценивавший положение дел, пока его не развратили льстецы, и он не истерзал государство достойными вечных слез убийствами, подверг этот вопрос тщательному обсуждению и решил, что следует дать готам мир. И вот с нашей стороны были посланы к ним Виктор и Аринфей, состоявшие тогда магистрами пехоты и конницы. Когда они подтвердили в своих донесениях, что готы согласились на предложенные условия, выбрано было подходящее место для заключения мира. И так как Атанарих заверял, что он связан страшной клятвой и заветом отца своего никогда не ступать на римскую землю и нельзя было его заставить, а императору было непочетно переходить к нему, то решено было, что они встретятся на гребных судах на середине реки. Император с оруженосцами с одной стороны и Атанарих со своими людьми с другой встретились для заключения мира, согласно условиям. Устроив это дело и получив заложников, Валент возвратился в Константинополь».

В этом кажущемся вполне достоверным и далеком от выражения каких-либо симпатий к готам фрагменте «Деяний» Аммиан изображает Атанариха достойным, во всем равным римлянам, военно-политическим противником. Римляне вынуждены послать в его земли своих переговорщиков, чего победители обычно первыми не делают, принимая посланников от побежденных. Ни в ходе предварительных, ни в ходе основных переговоров готский «юдекс» не предстает перед читателями «варваром» – «темным дикарем», которого без всякого труда обводят вокруг пальца императорские чиновники и военачальники («ипаты и стратиги»). Август Валент вынужден пойти на то же унижение, на которое был вынужден пойти император и самодержец всероссийский Александр I в 1807 г. в Тильзите. Атанарих – живое подтверждение одного из наиболее оспариваемых историками утверждений Иордана: среди готов имелись высокообразованные люди, по праву считавшиеся учителями своего народа.

Август Феодосий I Великий – не столько победитель, сколько умиротворитель готов – был (подобно своему менее удачливому предшественнику Валенту) вынужден «воленс ноленс»[307 - Волей-неволей (лат.).] удостоить Атанариха, именуемого то князем германских племен, то – «судьей», великих почестей – как равный равного. По сравнению с Атанарихом, Германарих, вошедший в историю прежде всего благодаря совершенному им из страха перед гуннами самоубийству, если верить Аммиану, кажется более великим и могущественным, но в то же время – и более архаичным, своего рода пережитком более древней эпохи германской истории. Хотя именно Германариху довелось «выковать своим мечом» первую германскую великую державу и сохранять ее целостность до конца своей жизни. Как долго – мы сказать пока, увы, не можем, ибо между 110 годами, которые щедро отводит Германариху в «Гетике» Иордан (в столь продолжительный срок жизни готского царя сегодня мало кто верит)[308 - В том числе и автор этих строк, писавший в своей предыдущей книге «Гунны» о 110-летнем (или, по крайней мере, 100-летнем) Германарихе, но с тех пор изменивший свою точку зрения.], и 60–70 годами, вполне достаточными для того, чтобы назвать прожившего их государя «очень старым», «достигшим преклонного возраста», остается примерно 30-летний «люфт», или «просвет». Но, как бы то ни было, можно считать, что носителя верховной власти над «зоной остготского влияния» на протяжении большей части IV в. вплоть до катастрофы 375–376 гг, связанной с гуннским нашествием, звали Германарих[309 - Современные филологи-германисты считают, что имя «Германарих» означает либо «Герман превосходный», либо «Герман богатый», либо «Германа владение» (ареал); «рикс» («рик», «рих», «рихи») означает «владение», «держава», напр. «Остар-рихи» – «Восточная держава», нынешняя Австрия (Oеsterreich). Впрочем, имя готского царя истолковывается и по-другому. Есть мнение, что готское слово «рикс», «реикс», хотя и переводится часто как «царь» (ср. с лат. «рекс», кельтск. «ри», санскр. «радж»), в эпоху Великого переселения народов означало скорее всего военачальника, военного предводителя, подобного древнегреческому «царю»-«василевсу» (василию, базилевсу, басилею) гомеровской эпохи, «герцогу» у более поздних германцев или «князю» у древних славян (?). Правитель же у готов назывался не «рикс», «реикс» или «рих», а «тиуданс» (от слова «тиуд» – «народ»).]. Хотя по-готски его имя звучало скорее всего как «Аирманареикс». Интересно, смог бы он в менее преклонном возрасте отразить гуннский натиск? Могли ли гунны напасть на остготов в молодые годы Германариха, скажем, в 365 или в 370 г.? Исследователи не устают задавать себе и другим подобные вопросы, хотя навряд ли можно надеяться получить на них ответ. История вещает нам устами Аммиана Марцеллина в книге XXXI его «Деяний»:

«И вот гунны, пройдя через земли аланов, которые граничат с гревтунгами (остготами. – В.А.) и обычно называются танаитами, произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе. При их содействии они смело прорвались внезапным нападением в обширные и плодородные земли Эрменриха (Германариха. – В.А.), весьма воинственного царя, которого страшились соседние народы, из-за его многочисленных и разнообразных военных подвигов»

Итак, по неопровержимому свидетельству римского военного историка, Германарих на протяжении своей долгой жизни и долгого успешного правления постоянно проявлял мужество, вселял в соседей страх и трепет перед готами, уважение к готскому имени, неустанно сплачивая созданную им готскую державу – царство, пределы которого достигали оставленных готами областей к северу от Данпарстадира и даже Янтарного моря, где еще оставались не ушедшие в поход на юг «рейдготы» – «гнездюки». Эта великая «варварская» держава[310 - Тавроскифское царство, при всем уважении к памяти Скилура и Палака, на Великую державу все-таки «не тянет». А Боспорское и Понтийское царства были слишком эллинизированными, чтобы именоваться «варварскими».] (следующую создаст царь гуннов Аттила), разумеется, не имела границ в современном смысле этого слова. Да и основа, на которой Германариху удалось сплотить ее и удерживать от распада, должна рассматриваться с учетом тогдашних условий – под тогдашним, а не современным углом зрения. Готский царь вполне довольствовался регулярной данью, получаемой им в Данпарстадире от покоренных племен. На большее его власть, особенно в отдаленных областях – к примеру, у эстиев в устье Вистулы – и не претендовала. С другой стороны, не подлежит сомнению и то, что в менее отдаленных областях он вел войны, покоряя народы, многие из которых, несомненно, не были связаны с готами или вообще с германцами общим происхождением.

В годы Второй мировой войны опьяненные своими первоначальными успехами подданные гитлеровского Третьего рейха[311 - Само понятие Третий рейх, обычно переводимое на русский язык как «Третья империя», было бы правильнее переводить как «Третье царство» (реминисценция дилогии Генрика Ибсена «Кесарь и Галилеянин» о римском императоре Юлиане Отступнике, племяннике императора Константина I Великого, изменившем христианству; причем под «Третьим царством» имелось в виду царство, в котором бы соединились материя и дух, вопреки философии, разделившей мир на «низкое» царство материи и «высокое» царство духа). Эта мысль была подхвачена в 20-е гг. XX в. немецким педагогом Эрнстом Криком и развита в концепцию создания гармоничного единства, призванную перевоспитать европейского человека, столетиями терзавшегося фантомами дуалистической морали. В 1923 г. немецкий консервативный революционер («младоконсерватор») Артур Мёллер Ван ден Брук опубликовал книгу «Третий рейх», хоть и навеянную эсхатологической историко-философской идеей Крика о «Третьем царстве», но, в отличие от Крика, пропагандировавшую реально-политическую концепцию «Третьей империи» на базе сочетания национальной и социалистической идей. При этом Мёллер Ван ден Брук, подобно многим до и после него, считал «Первым рейхом (райхом)» основанную Карлом Великим и возобновленную германским королем Оттоном I Великим «тысячелетнюю» Священную Римскую империю (800—1806), а «Вторым рейхом (райхом)» – Германскую империю под скипетром прусской королевской династии Гогенцоллернов (1871–1918).], именуемыми Местоблюстителем Патриаршего престола митрополитом Сергием Страгородским «безбожными готами», стали свидетелями того, как рухнул германский Восточный фронт – фронт, простиравшийся от Финляндии до Черного моря, говоря словами популярной в то время немецкой солдатской песни. Невзирая на все ухищрения изощренной и, надо признать, весьма эффективной, фактически до самого конца войны, геббельсовской пропаганды, этот фронт не мог не рухнуть. В 1942–1943 гг. он начал рушиться, чтобы окончательно развалиться в 1944 г., под ударами превосходящих сил советской Красной армии. Но, даже если представить себе – хоть история и не знает сослагательного наклонения! – что немцы смогли бы удержать тогда Восточный фронт, он все равно неминуемо рухнул бы пятью или шестью годами позже. Рухнул бы даже без активных наступательных действий советских войск, просто в силу своей чрезмерной для немцев протяженности, неблагоприятных для них условий местности («в России нет дорог, есть только направления») и климатических условий («генерал Грязь» и «генерал Мороз»). Как говорится, «что русскому здорово, то немцу смерть!».