Третья концепция равновесия

– Таковы уж наши этические принципы.

– Ясно. А позвольте поразмыслить вслух, если вам не в обиду… В принципе, изменение цвета звезды задача с технической точки зрения не такая уж безнадежная. Ежели, конечно, подойти творчески. Но сами понимаете – транспортировка технического устройства, накладные расходы… – и Лукреций многозначительно замолчал, повернувшись к окну, за которым, как обычно в это позднее вечернее время, возгоралась Сверхновая.

Сверхновую трактирщик Ширь, мужик не без выдумки, повесил на орбите для привлечения галактян и прочих обитателей Галактики, кто при деньгах, в свой трактир.

– И на сколько же это нам потянет? – озабоченно спросил первый.

– Мы, сынок, ради принципов за наличностью не постоим, – невпопад брякнул старик.

– А может, по бартеру получится? – предложил третий.

– Да я, собственно, так это, в порядке размышлений вслух. Как ни крути – целая звезда… Не ящик с запчастями. Здесь помозговать надобно. Кто бы, интересно, мог с ней совладать, с проблемкой вашей? Хотя, вот если б использовать штучку такую, «Демон Максвелла» называется. И запустить ее, ну скажем, на три серии оборотов. Тогда может что и получится. Только кто, опять же, за это возьмется?

– А ежели ты, спаситель наш?! – воскликнул старик, восторженно ткнув в Лукреция своей морщинистой семерней.

– За пять сотен, – осторожно добавил первый.

– Нет, парни, за такую сумму на нашей базе только шпангоуты пассажирским лоханкам правят! – возмутился Лукреций. – Так то плановая работа! И никакого творчества. А у вас такое тонкое и щепетильное дельце.

– А может все-таки бартером? – уже не так уверенно предложил третий.

– Три двести и никакого бартера, – сурово заявил Лукреций. – Об этом дельце завтра же во всем Секторе заговорят. А это ж такое дело – могут и с работы попереть.

– Три двести? – подпрыгнул первый. – Тысяч?!!

– Не губи, сердешный! Да мы за нашу родимую последние лохмотья с себя… – бухнулся на все три нижние Старый Ынтр.

– Я все в толк не возьму – чем бартер-то плох? – никак не мог сообразить третий.

– Три миллиона! Вперед и наличными, – твердо заявил Техник-Наладчик.

– Да как?.. Ты что?.. Откуда?.. За как?.. – наперебой заголосили Ынтры.

Лукреций осмотрелся. Все в зале смотрели в его сторону.

– Вы что, мужики, юмора не понимаете? Да я так. Развлекаюсь.

– Так ты, значит, развлекаешься?! – недобро прижмурился первый Ынтр, внушительных габаритов мужик, и покрылся боевой мухравистой слизью.

– Дык, а как же? – резко сбавил обороты Лукреций. – Я же говорил, дело это творческое…

– А послушай, сынок, меня, старика. Почему бы не разрешить это творческое дело добром? – внезапно заговорил разумно Старый Ынтр, широко раскрыв доселе закрытые верхние сканирующие дуги. – Мы ведь, яхонтовый, давно за тобой наблюдаем. Не скажешь ли нам, кто эдак полтора длива тому фурху суспензионную загнал бородавочникам канопнистым? Или вот, к примеру, была, помнится, в квадранте Цэ-6 черная такая дырочка, микрошка, понимаешь, эдакая. Никому, вроде бы, не мешала. А ведь это дело можно и поглубже копнуть. Хотя зачем далеко ходить – возьмем тех же астронавтов отъявленных. Откуда у них, спрашивается, возник нулевый стартовый ключ? И куда они теперь двинутся на своих жутких ретункерах? Не задумывался? А стоило бы. Так что, посуди сам, куда тебе, брильянтовый, рыпаться? Ты у нас вот весь где, – и Старый Ынтр плотно сомкнул обе промежуточные.

– Ты не то, что спектральный состав выправишь, ты наш карлик вручную перекрасишь! – рявкнул первый.

– Ах вот даже как… – промычал в некоторой задумчивости Лукреций. – Тогда, стало быть, так: два миллиона и никакого бартера. Первый сразу, второй по окончании работ. И мой сегодняшний ужин за ваш счет.

С этими словами Лукреций высосал остаток блюма, поднялся и не спеша, как и подобает Технику-Наладчику, направился к выходу. Вослед ему раздались восторженные аплодисменты сидящих в зале. Официетки обменивались лукавыми трелями, завсегдатаи уважительно перешептывались в том плане, что, мол, молодец наш Кеша, не посрамил честь Сектора, уел этих периферийных выскочек, и подпускали при этом тактичную долю завистливых вздохов. Музыкальный коллектор грянул Победную Песнь «Ты мой единственный Герой».

Глава 3

Техник-Наладчик «Демона Максвелла» был, собственно, единственной фигурой в Секторе, имевшей доступ к вышеназванному устройству. Остальные, трудившиеся в Секторе, занимались роботами-латателями, схемами передач, связью с отделом информирования, расчетами причинно-следственных возмущений континуума, игнорируя которые, как известно, не достичь Теплового Равновесия.

Сектор был на хорошем счету в Управлении. В минувшем дливе он даже удостоился благосклонного внимания самого Верховного Спонсора за сверхплановое уравновешивающее перераспределение атомов с молекулами в системе Красных Смуржев.

Сегодня Лукреций приближался по обходному рукаву к своей Техничке в приподнятом душевном настроении. Два миллиона кружились в его сознании один вокруг другого. Поэтому он не сразу заметил робота-уборщика, стоявшего прямо поперек дороги с поднятым наперевес пылесборником. Голос робота звучал странно-металлически:

– Я робот-убийца! Я робот!!! – здесь что-то мелькнуло в его зрачках, напоминающее искру то ли мысли, то ли короткого замыкания, и он продолжил: – Следовательно, я не могу убивать. Но я робот-убийца! Берегись!.. Я робот! Следовательно…

Судя по всему, уборщик вел вслух свой внутренний диалог не первую долю оборота, безуспешно пытаясь разделить себя на убийцу и уборщика. «Однако, предзнаменование не из лучших», – подумал Лукреций и зашел в Техничку.

Сектор в данный исторический момент решал очередную глобальную задачу, а именно – Тотальное Облунивание Планетарных Объектов в целях наиболее равновесного распределения плотной материи в Секторе. Задача неуклонно приближалась к неизбежному разрешению, и это вызывало спонтанные пароксизмы бешенства у Главного Координатора Фомича. Контроль за Облуниванием не входил в сферу его непосредственных обязанностей. Но наблюдать за методически выдержанным надругательством над вполне самостоятельной Природой было выше его сил. Что, естественно, и наводило его на невеселые мысли.

Фомич был противником Тождества Мышления и Бытия, обычно интерпретируемого КСУ в пользу Мышления. И в данной ситуации он отдал бы заднее ухо, а заодно и именную чиркалку с позументом, за особые права Бытия.

По мнению Фомича борьба с Природой носила характер хорошо известного мордобола в одни ворота. Тысячелетиями Природа делала все, чтобы совершить нечто совершенно ей не свойственное – распределить материю в пространстве так, чтобы Закон Великого Равновесия совершенно не соблюдался. И добилась-таки Природа своего – в самых неравновесных местах Бытия возникло то самое Мышление, которое, немного развившись, вдруг стало пытаться отождествить себя с Бытием. Но и этого Мышлению показалось мало, и оно принялось перекраивать Вселенную дабы все уравновесить, распределить всем и всего поровну. Природа, совершенно не ожидавшая такого поворота событий, потихоньку сдавала позиции.

– Тындыть вашу, – чертыхался Фомич каждое утро, собираясь на работу. – Равномерно распределенная по пространству материя это что, полный хаос, или наоборот – высшая степень порядка?

Этот вопрос как головная боль вот уже десять дливов мучал Фомича по утрам. Избавиться от него можно было только одним способом – выпить холодный освежающий пыньк на голодный желудок и бежать на работу.

А работа у Фомича была интересная. Каждые первые полоборота необходимо было являться на службу в большое светлое тускало, подниматься на гироплюхте в свой рукав, находить личный пространственный снут и пребывать в нем ровно одну треть оборота.

Как Главный Координатор Пространственно-Временных Связей отдела Второго Закона он должен был контролировать все средне – и крупномасштабное, что происходило в курируемом им Секторе Галактики, на предмет выявления и недопущения неконтролируемых флуктуаций. Но в душе-то Фомич был принципиальным противником всяческого равновесия, как структурированного, так и бесструктурного. Какой-то глубинной интуицией ощущал он, что думать над проблемами бытия в условиях глобального, в том числе умственного, равновесия затруднительно.

От философских размышлений Фомича отвлек шелестяший звук и сочный, поставленный бас рявкнул в окружающее пространство:

– Внимание всем Соратникам! Приготовиться к принятию Директивы Спонсора Сектора!

Ничего хорошего Фомич от директив Спонсора Сектора не ждал и в силу служебного положения мог их не принимать. Но из любопытства решил ознакомиться и с лязгом дернул на себя рычаг Тумблера Исходящих Указаний. Из подающей щели с шорохом полез рулонный лист ядовито-салатной ксетобумаги. Фомич обреченно уставился на текст. Текст гласил: «Совершенно секретно.

Всем соратникам Сектора.

Настоящим довожу до сведения соратников, что проект Тотального Облунивания Планетарных Оъектов успешно приведен к логическому завершению.

Однако, во вверенном мне Секторе наблюдаются значительные отклонения от равновесного состояния в виде немотивируемых взрывов Сверхновых, Новых; скоплений плотной материи в виде звезд-гигантов и неоправданно больших перерасходов энергии в голубых карликах.

Согласно расчетов Отдела Головных Преобразований оптимальным состоянием скопления плотной материи является состояние красного карлика. Настоятельно рекомендую всем Соратникам направить свои усилия к разрешению возникшей проблемы».

– Сволочи, – вырвалось у Фомича не свойственное ему соленое словечко, – уже и за звезды принялись.

Он в сердцах рванул на себя рычаг Личных Отправлений и, лихорадочно манипулируя джойстиком, на скорую руку составил послание Спонсору следующего содержания:

«От Главного Координатора

Пространственно-Временных Связей Фомича.

Настоящим довожу до вашего сведения свои принципиальные соображения относительно предлагаемого плана оптимизации состояния плотной материи в Секторе. Полагаю необходимым уведомить вас, что согласно общеизвестной теории Брандмауэра-Формовского, начисто игнорируемой многоуважаемым Отделом Головных Преобразований, любые структурные вмешательства в направлении повышения энтропии и достижения очередного энергетического минимума, сопровождаемые глобальным выделением энергии, влекут за собой необратимые континуальные последствия с непредсказуемым поведением энтропии в системе. Попросту говоря, существование и Сектора, и самого Управления в данной пространственно-временной действительности будет поставлено под угрозу.