Мегрэ и убийца

– А вы его не знаете?

– Нет.

– Вы не знаете, что он владелец косметической фирмы «Милена»?

Что он знал о косметике? И что мог узнать о ней от госпожи Мегрэ, которая лишь иногда пользовалась пудрой?

– Сколько ему лет?

– Года сорок четыре, может, сорок пять. Он так молодо выглядит…

Она покраснела – наверное, чуть-чуть влюблена в хозяина.

– А его жена?

– Наклонитесь немного и увидите ее портрет над камином.

Голубое вечернее платье. Голубое и розовое, видимо, цвета этого дома, как и полотен Мари Лорансен.

– Кажется, лифт…

У горничной невольно вырвался вздох облегчения.

Она подбежала к двери и вполголоса заговорила с хозяевами. Молодая, элегантная и на вид беззаботная пара, вернувшаяся из театра домой, они издали бросали взгляды на незнакомца в намокших брюках и ботинках, который, пытаясь скрыть смущение, неловко поднялся со стула. Мужчина скинул серый плащ, под которым был смокинг; у его жены под леопардовым манто было вечернее серебристое платье. От Мегрэ их отделяло метров десять. Батийль быстро и энергично подошел первым, жена – за ним.

– Мне сказали, вы комиссар Мегрэ? – негромко осведомился он, нахмурив брови.

– Верно.

– Если не ошибаюсь, вы возглавляете отдел сыскной полиции?

Последовала короткая неловкая пауза, во время которой госпожа Батийль пыталась догадаться, в чем дело; она уже не была в том беззаботном настроении, как несколько мгновений назад, когда перешагнула порог.

– Странно! В такое время… Вы случайно не по поводу моего сына?

– Вы ждете неприятных известий?

– Вовсе нет. Но давайте не здесь. Пройдем в кабинет.

Кабинет был последним в ряду комнат, выходивших в гостиную. Впрочем, настоящий кабинет Батийля находился, видимо, в другом месте – в здании фирмы «Милена», мимо которого Мегрэ часто проезжал по авеню Матиньон. Стены кабинета были заставлены книжными шкафами из очень светлого дерева – лимонного или кленового. Светло-бежевые кожаные кресла, такой же бювар на письменном столе. Рядом – фото в серебряной рамке: госпожа Батийль и две детские головки – мальчик и девочка.

– Садитесь. Давно меня ждете?

– Всего минут десять.

– Не хотите ли выпить?

– Нет, благодарю.

Казалось, теперь уже мужчина оттягивает момент, когда ему придется выслушать комиссара.

– Вам не приходилось тревожиться за сына?

Батийль на секунду задумался.

– Нет. Он спокойный, сдержанный парень, может быть, даже слишком.

– Что вы думаете о его знакомствах?

– Практически он ни с кем не общается. В отличие от сестры, которой только восемнадцать: вот она легко завязывает знакомства. У него нет ни друзей, ни приятелей. С ним что-то стряслось?

– Да.

– Несчастный случай?

– Если это можно так назвать. Сегодня вечером на темной улице Попинкур на него напали.

– Он ранен?

– Да.

– Тяжело?

– Он мертв.

Мегрэ предпочел бы их не видеть, не присутствовать при этом жестоком ударе. Светская пара, полная уверенности и непринужденности, исчезла. Их одежда вдруг перестала быть творением знаменитых модельеров. Даже квартира потеряла свою элегантность и обаяние. Перед комиссаром сидели мужчина и женщина, раздавленные и все еще отказывающиеся поверить в подлинность того, что им сообщили.

– Вы уверены, что это мой…

– Антуан Батийль, не так ли? – спросил Мегрэ и протянул еще влажный бумажник.

– Да, бумажник его. – Мужчина машинально закурил. Руки у него дрожали. Губы тоже. – Как это произошло?

– Он вышел из маленького бара для завсегдатаев. Прошел под ливнем метров пятьдесят, и тут кто-то сзади нанес ему несколько ударов ножом.

Лицо женщины исказилось, словно ее ударили. Муж обнял ее за плечи, хотел что-то сказать, но не смог. Да и что говорить?

– Задержать удалось?.. – спросил он, лишь бы не молчать.

– Нет.

– Умер сразу?

– Как только привезли в больницу Сент-Антуан.

– Мы можем его увидеть?

– Советую ехать туда не сейчас, а дождаться завтрашнего утра.