Пятнадцатилетний капитан

– А ты сможешь повести судно в нужном направлении?

– Да. Я буду держать курс на восток, примерно на тот пункт американского побережья, к которому мы должны пристать.

– Но ты, конечно, понимаешь, Дик, что после случившегося можно и даже нужно изменить наши первоначальные намерения? Разумеется, «Пилигрим» не пойдет теперь в Вальпараисо. Ближайший американский порт – вот куда ты должен вести судно!

– Конечно, миссис Уэлдон, – ответил Дик. – Да вы не тревожьтесь. Американский континент тянется так далеко на юг, что мы никак его не минуем.

– В какой стороне он находится? – спросила миссис Уэлдон.

– Вон там… – сказал Дик, указывая рукой на восток, который он определил по компасу.

– Ну хорошо, Дик, придем ли мы в Вальпараисо или в какой-нибудь другой порт – это все равно. Единственная наша цель – добраться до суши!

– И мы доберемся до нее, миссис Уэлдон! – уверенно ответил юноша. – Я ручаюсь, что доставлю вас в безопасное место. Впрочем, я не теряю надежды, что вблизи суши мы встретим какое-нибудь судно, совершающее каботажные рейсы[31 - Каботаж – плавание вдоль берегов и между портами своего государства, без захода в заграничные порты.]. Видите, миссис Уэлдон, поднимается северо-западный ветер. Даст Бог, он удержится, а тогда мы и оглянуться не успеем, как доберемся до берега. Поставим все паруса, от грота до кливера, и полетим стрелой!

Молодой матрос говорил с уверенностью бывалого моряка, который знает цену своему кораблю и не сомневается, что при любой скорости этот корабль не выйдет у него из повиновения. Он хотел уже стать к штурвалу и позвать своих спутников, чтобы поставить паруса по ветру, но миссис Уэлдон напомнила ему, что прежде всего необходимо выяснить, где находится «Пилигрим».

Действительно, это надо было сделать прежде всего. Дик сбегал в каюту капитана и принес оттуда карту, на которую было нанесено вчерашнее положение судна. Теперь он мог сказать миссис Уэлдон, что «Пилигрим» находится под 43°35’ южной широты и 164?13’ западной долготы, так как за истекшие сутки они почти не сдвинулись с места.

Миссис Уэлдон склонилась над картой. Она пристально смотрела на коричневую полосу, изображавшую землю по правую сторону океана. Это было побережье Южной Америки, огромный барьер, протянувшийся от мыса Горн до берегов Колумбии и отгораживающий Тихий океан от Атлантического. При взгляде на разостланную карту, где умещался весь океан, казалось, что земля совсем близко и пассажирам «Пилигрима» легко будет вернуться на родину. Это обманчивое впечатление неизменно возникает у всех, кто не привык к масштабам морских карт. И, увидев землю на листе бумаги, миссис Уэлдон почти подумала, что и настоящая земля вот-вот предстанет перед ее глазами.

Между тем если бы «Пилигрим» был изображен на этом же листе бумаги в правильном масштабе, он оказался бы меньше самой малой инфузории. И тогда эта математическая точка, не имеющая ощутимого размера, была бы на карте такой же одинокой и затерянной, каким был «Пилигрим» среди бесконечного простора океана.

У Дика не возникло такой иллюзии, как у миссис Уэлдон. Он знал, насколько далека земля, знал, что много сотен миль отделяют ее от корабля. Но это не могло поколебать его решимость. Ответственность, легшая на его плечи, превратила его во взрослого мужчину.

Пришла пора действовать. Нужно было воспользоваться северо-западным ветром, который задувал все сильнее. Противный ветер сменился попутным, и перистые облака, плывшие высоко в небе, предвещали, что спадет он не скоро.

Дик Сэнд позвал Тома и его товарищей.

– Друзья мои, – сказал он, – на «Пилигриме» нет другого экипажа, кроме вас. Без вашей помощи я не могу выполнить ни одного маневра. Вы не моряки, конечно, но у вас умелые руки. Отдайте их на службу «Пилигриму», и мы сумеем управлять им. От этого зависит наше спасение.

– Капитан Дик, – ответил Том, – мои товарищи и я сам охотно станем вашими матросами. В доб-рой воле у нас недостатка нет. Все, что могут сделать люди под вашим командованием, мы сделаем!

– Хорошо сказано, старина Том! – воскликнула миссис Уэлдон.

– Да, сказано хорошо, но мы должны соблюдать величайшую осторожность, – сказал Дик Сэнд. – Я не пойду ни на какой риск и не стану поднимать лишних парусов. Пусть мы проиграем немного в скорости, зато выиграем в безопасности. Этого требуют от нас обстоятельства. Я буду говорить вам, друзья мои, кто что должен делать. Сам я буду стоять у штурвала, сколько хватит сил. Мне достаточно будет поспать два-три часа, чтобы опять оправиться. Но как ни краток будет мой сон, кому-нибудь из вас придется заменять меня. Том, я обучу вас, как вести корабль по компасу. Это не так уж трудно, и при желании вы быстро научитесь держать судно на курсе.

– Как прикажете, капитан Дик, – ответил старый негр.

– Хорошо, – сказал юноша. – Постойте до вечера со мной у штурвала, и если я свалюсь от усталости, вы сегодня же с успехом замените меня на несколько часов.

– А я? – спросил маленький Джек. – Разве я ничем не могу помочь моему другу Дику?

– Разумеется, дорогой мальчик! – ответила миссис Уэлдон, прижимая Джека к груди. – Тебя тоже научат управлять судном, и я уверена, что, когда ты будешь стоять у штурвала, ветер обязательно будет попутный.

– Конечно, мама, конечно! – воскликнул мальчик, хлопая в ладоши. – Я тебе это обещаю!

– Да, – улыбаясь, сказал Дик, – старые моряки говорят, что хороший юнга приносит судну счастье и попутный ветер. – И, обращаясь к Тому и остальным неграм, он добавил: – За дело, друзья! Пошли брасопить реи в полный бакштаг[32 - Бакштаг – курс, когда ветер дует в корму корабля немного сбоку. Быстрее всего парусные суда ходят в бакштаг.]. Я покажу, что делать, а вы только выполняйте мои указания.

– Приказывайте, капитан Сэнд, – сказал Том, – мы готовы!

Глава десятая

Следующие четыре дня

Итак, Дик Сэнд стал капитаном «Пилигрима». Не теряя времени, он решил поднять все паруса.

Само собой разумеется, что у пассажиров было только одно желание: поскорее добраться если не до Вальпараисо, то хотя бы до какого-нибудь другого порта на американском побережье. Дик Сэнд намеревался следить за направлением и скоростью хода «Пилигрима» и, вычислив среднюю скорость, наносить ежедневно на карту пройденный путь. Для этого достаточно было располагать компасом и лагом.

На судне как раз имелся патент-лаг с вертушкой и циферблатом. Стрелка на циферблате показывала скорость движения судна в течение какого-нибудь определенного промежутка времени. Патент-лаг мог сослужить большую службу: он был весьма прост, и обучить пользоваться им даже неопытных новых матросов «Пилигрима» было нетрудно.

Но оставался один неустранимый источник ошибок – это океанские течения. Счисление[33 - Счисление – вычисление места корабля по его курсу и скорости.] тут бессильно, и лишь астрономические наблюдения позволяют определить точное место судна в открытом море. Но к несчастью, молодой капитан еще не умел делать астрономических наблюдений.

Сперва у Дика Сэнда мелькнула мысль отвести «Пилигрим» обратно к берегам Новой Зеландии. Этот переход был бы короче. Вероятно, Дик так бы и поступил, если бы ветер, дувший все время навстречу судну, не сменился вдруг попутным. Теперь легче было продолжать путь к Америке.

Ветер переменил направление почти на противоположное: теперь он дул с северо-запада и как будто крепчал. Этим следовало воспользоваться, чтобы пройти при попутном ветре как можно дальше.

Дик Сэнд намеревался идти в полный бакштаг.

На топсельной шхуне фок-мачта несет четыре прямых паруса: фок – на мачте, выше – марсель на стеньге, затем на брам-стеньге брамсель и бом-брамсель.

Грот-мачта несет меньше парусов: только косой грот, а над ним – топсель.

Между этими двумя мачтами на штангах, которые поддерживают грот-мачту спереди, можно поднять еще три яруса косых парусов-стакселей.

Наконец, над бушпритом – наклонной мачтой, торчащей впереди носа, – поднимают три кливера.

Кливер, стаксели, косой грот и топсель можно ставить и убирать прямо с палубы, так как они не подтянуты к реям сезнями, которые надо предварительно отдать.

Но постановка парусов на фок-мачте требует больше морской сноровки. Для того чтобы произвести какой-нибудь маневр с этими парусами, нужно взобраться по вантам на стеньгу, брам-стеньгу или бом-брам-стеньгу этой мачты. Лазать на мачту приходится не только для того, чтобы поставить или убрать парус, но и тогда, когда нужно уменьшить площадь, которую парус подставляет ветру, – «взять рифы[34 - Рифы (точнее – риф-сезни) – ряды продетых сквозь парус завязок, посредством которых можно уменьшить его площадь.]», как говорят моряки. Поэтому матросы должны уметь бегать по пертам – канатам, свободно подвешенным вдоль реев, – и работать одной рукой, держась другой: это очень опасно, особенно для непривычных людей. Не говоря уже о бортовой и килевой качке, которая ощущается тем сильнее, чем выше матрос поднимается на мачты, порыв мало-мальски свежего ветра, внезапно наполнившего паруса, может сбросить матроса за борт. Такая работа была очень опасна для Тома и его товарищей.

К счастью, ветер дул с умеренной силой. На море не успело еще подняться волнение, и качка была невелика.

Когда Дик Сэнд, по сигналу капитана Халла, повел «Пилигрим» к месту катастрофы, на судне были подняты грот, кливер, фок и марсель. Чтобы выйти из дрейфа, нужно было перебрасопить все паруса на фок-мачте. Негры без особого труда помогли ему в этом маневре.

Теперь оставалось только повернуть корабль, чтобы он шел в полный бакштаг, и поднять брамсель, бом-брамсель, топсель и стаксели.

– Друзья мои, – сказал молодой капитан пяти неграм, – делайте то, что я вам прикажу, и все пойдет замечательно.

Сам он продолжал стоять у штурвала.

– Том, отдайте брасы! – крикнул он.

– Отдать? – недоуменно переспросил Том, не поняв этого выражения.

– Ну да… отвяжите его! И вы, Бат, делайте то же самое!.. Так, хорошо! Теперь вытягивайте! Выбирайте… выхаживайте… Ну, в общем, тяните!

– Вот так? – спросил Бат.