Чёртова сова Евгений Юрьевич Лукин Евгений Лукин Чёртова сова Стихи разных миллениумов Ты перед тем, как вешаться, сперва поговори (живём-то однова!) — и выйдет, что ни в чём ты, если честно, не виноват – планида такова… За то, что жив, спасибо вам, слова, слова, слова, а совесть бессловесна — молчит и смотрит, чёртова сова! СКАЖИ, ЧТО ТЫ ЖИВА… * * * Прав Ты, о Господи, трижды прав в этом обвале бед, но разреши обратиться в прах — сил моих больше нет. Прав Ты, и кара Твоя проста: в белый смертельный сплав слиты время лёгких растрат и время тяжких расплат. Трижды прав Ты, но в муке дня, который там, впереди, Господи, убивая меня, любимую пощади! * * * Hе от Творца, не от скупщика душ — стыдно сказать, от плотины зависим. Вот и стоит рукотворная сушь над белизною песчаных залысин. Волга слепит равнодушней слюды. Hи рыболова на отмелях этих. Только цепочкою птичьи следы, словно гулял одинокий скелетик. ПРУД. ЗИМА В глубоком чёрном льду ветвистые расколы прозрачно-известковы, и я по ним иду. А было – шли вдвоём, ещё живые оба, и завитком сугроба кончался водоём. * * * Скорлупка бигуди. Пылятся кружева. Послушай, разбуди, скажи, что ты жива. Такой подробный бред — до складочки по шву. И пачка сигарет лежит – как наяву. * * * Вот и осень с позолотцей. Всюду тонкий запах тленья. Крашу крестик, правлю тризну, разговариваю с твердью. Самому ещё придётся отвечать за преступленье, именуемое жизнью и караемое смертью. * * * Ах, какого защитника дал тебе добрый Господь! В беспощадные ночи, когда подбиваешь итоги, вновь приходит на помощь весёлая сильная плоть, и убийца по имени совесть уходит с дороги. Но когда твою плоть на глазах твоих скормят земле и шагнёт к тебе совесть с застывшей усмешкой безумца, ты ещё затоскуешь, дружок, о кипящей смоле, раскалённых щипцах и зазубренных тяжких трезубцах. * * * Над рекой, над кручей яра, начиная клокотать, шла гроза – как Божья кара или Божья благодать. Полыхая белокрыло, шла по сутолоке вод — и уже не важно было: воскресит или убьёт. * * * Вот и кончен поединок. Навсегда. Впереди еще какие-то года, слёзы пьяные да карканье ворон. На зубах скрипит песчинка с похорон. ТЕПЕРЬ УЖЕ НЕДОЛГО… * * * Будут ли тому причиной войны или наступленье тяжких льдов — мы уйдём. Земля вздохнет спокойно, распрямляя шрамы городов. Разве это не издёвка злая: пробуя на ноготь остриё, взрывами и плугами терзая, люди звали матушкой её! Из окна – запруженная Волга. Берега в строительной пыли. Ждёт Земля. Теперь уже недолго. Мы уходим. Мы почти ушли. * * * Мне снятся сны, где всё – как наяву: иду проспектом, что-то покупаю. Hа кой я чёрт, скажите, засыпаю — и снова, получается, живу? Я эту явь когда-нибудь взорву, но не за то, что тесно в ней и тошно, и даже не за подлость, а за то, что мне снятся сны, где всё – как наяву! * * * Когда ты предаёшься хлопотам в толпе таких же человечин, внутри нашёптывает кто-то там: «Ты, парень, случаем, не вечен? Со страхом или с умилением, но пережил ты, спора нету, столетье, Родину, миллениум… Осталось пережить планету». * * * Забавно сознавать, но Робинзон-то — в тебе. Не на рисунке. Не в строке. Куда ни глянь, враньё до горизонта, и ты один на малом островке. Что остаётся? Верить в милость Божью, когда волна пугающе близка, да подбирать обкатанные ложью обломки истин с белого песка. * * * Ничего мы не обрящем — только темечко расплющим, пребывая в настоящем и мечтая о грядущем. Не дури, едрёна вошь! Рок тебя не проворонит. Здесь ты все-таки живёшь, а в грядущем – похоронят. * * * Когда возвратишься в пустую бетонную гулкую клеть, где лампа горит вхолостую и где предстоит околеть, ты лепет воды в туалете прими за журчанье ручья — и нет уже каменной клети, и вновь боевая ничья! БЕЛАЯ УСАДЬБА * * * Hеба серое болотце. Влажная стена. У балкона чайка бьётся, будто простыня. Бедолага, шаромыга, марлевый испод. Это утро. Это Рига. Это Hовый год. БЕЛАЯ УСАДЬБА Людмиле Козинец Ох, упрям! Сижу в кабаке. Сыт и пьян, и нос в табаке. То ли песня вдалеке, то ли где-то свадьба… Штоф вина на столе пустом у окна, а в окошке том — над господским над прудом белая усадьба. Сыр да бор да негромкий сказ, мол, недобр у барыни глаз — привораживает враз, хуже не сказать бы… Черти пьяные, вы о ком? Я-то с барыней не знаком! Ну а сам взгляну тайком в сторону усадьбы. Что ж, колдунья, твоя взяла! Грош кладу я на край стола. Углядела, повела… Век тебя не знать бы! Волшебством ты и впрямь сильна: я в шестом кабаке спьянА, а в окошке вновь она — белая усадьба… * * * Далии Трускиновской Как ты там, за рубежом, у стеклянных побережий, где февральский ветер свежий так и лезет на рожон? Та ли прежняя зима в городках, где даже тюрьмы до того миниатюрны, что уж лучше Колыма? Ты в моем проходишь сне мостовой черногранитной за новёхонькой границей в новорожденной стране. Взять нагрянуть невпопад в город вычурный и тесный под готически отвесный прибалтийский снегопад. Ты откинешь капюшон, на меня с улыбкой глядя. Растолкуй мне, Бога ради: кто из нас за рубежом? * * * Далии Трускиновской Так неистова светла грань весеннего стекла, что хотел бы жизнь растратить — да растрачена дотла! Четвертованная грусть. Четвертованная Русь. Я к тебе через границу и ползком не проберусь. Кружевные берега да непрочные снега — всё как есть перечеркнула полосатая слега. Вот и водка налита, да какая-то не та: вроде пробую напиться — не выходит ни черта. Колобродит у окна одичалая весна. Впору гибнуть за Отчизну, хоть и бывшая она… * * * Счастье, выглянув едва, обернулось пьяным бредом. То ли предали слова, то ли я кого-то предал. ЦвЕта крови и чернил грязь и ржавчина в горниле. То ль кого похоронил, то ль меня похоронили. Безнадежное «зеро». Где же адская бумага, петушиное перо, опереточная шпага? Год любви любой ценой — вот и все, о чем просил бы. Как ты выдуман, Хромой, беспощадно и красиво! НАЙДЁНЫШ * * * Точно не твою судьбу, но чью-то одарил Господь, попутал бес. Краткое, свершившееся чудо. Больше не предвидится чудес. Говори что надо и не надо, только о случившемся молчи. В чёрном кофе кубик рафинада — белый домик раствори в ночи. * * * Пересыпан городок снегом, будто нафталином. Утро зимнее, пошли нам лучезарный колобок. После вьюжных веретён пусть мигнёт румяным веком, по заоблачным сусекам добрым Боженькой метён. ИНЕЙ Идите к чёрту, господа, прямыми стройными рядами — и возраст вашими годами не измеряйте никогда! Нам, слава богу, не до вас, когда мы, рук не разнимая, глазеем на январский вяз, а он цветёт, как вишня в мае. * * * Ещё жива отзывчивая плоть. Ещё чудит, петляет колея. Поистине всемилостив Господь, когда щадит такую тварь, как я. Самовлюблённый жадный упырёк, что я творил! И что я говорил! А Он меня не только уберёг — Он мне с тобою встречу подарил. ФАРФОРОВАЯ РЕЧЬ * * * Моя пятидесятая весна перебирает ивовые плети, как будто на пятидесятилетье неладное задумала она: «Вот эта розга, – пробует, – длинна, та – коротка, а тоненькие эти и вовсе не откликнутся в поэте… Когда бы в молодые времена!» * * * В юдоли, где мы обитаем, любое деяние – зло. А я уродился лентяем — и, стало быть, мне повезло. И, стало быть, спрошенный небом, скажу, незапятнанно бел: «Не брал. Не участвовал. Не был. Нескладные песенки пел». ФОН Не давать им пряников! Отхлестать орешником! Из-за этих праведников я считаюсь грешником! Повстречаешь – тресни-ка в лоб зелейной скляницей! Из-за этих трезвенников я считаюсь пьяницей! Стих утоплен в вермутах. Строки – нищета и сушь. Из-за этих лермонтовых я и не считаюсь уж! * * * Звуки пошли не те — глухи, невнятны, тупы. Яблоки в темноте падают – словно трупы. Вот и сижу в саду, внемля недобрым звукам. Скоро ведь упаду с тем же коротким стуком. * * * Достаётся нынче правдам — травят как хотят! Я сижу любуюсь прайдом рыженьких котят. Что мне правды! Что мне травли! Помыслы просты, как мелькающие в травке рыжие хвосты. СКЛАДУХА Хуже злого костоеда зарубежный Кастанеда, и мосол, как кастаньета, жалко щёлкает в коленке, и черновики нетленки между томом Короленки и записочкой от Ленки затаились в аккурате в том бумажном зиккурате, что воздвигся у кровати, угрожая покарати мощным оползнем культуры — житием Бонавентуры, редкой книжицей «Уйгуры» и запиской этой дуры: дескать, где мой Кастанеда?.. * * * Тает жизнь в осеннем шелесте, усыхает, как лоза. У меня вставные челюсти и безумные глаза. Скальте, скальте зубы юные! Нет бы скальда поберечь за глаза его безумные и фарфоровую речь! * * * Заклубились беды вороньём. Да и ладно! Съеду я куда-нибудь в район Таиланда. Там, в густом тропическом саду, с загибона я, пожалуй, как-нибудь сойду за гиббона. ПОСЛЕ ОБЫСКА Не дай мне Бог… Александр Пушкин Была, я знаю, веская причина сказать: «Не дай мне Бог сойти с ума». Чудовищна застывшая личина и неприятны жёлтые дома. Зато, когда подобие ГУЛАГа воссоздаёт Отчизна-Перемать и в доме шмон, – какое это благо глядеть и ничего не понимать! * * * Век растрачен. Родина украдена. В жёлтой прессе – перечень разборок. Общество – бессмысленная гадина — давит тех, кто мил тебе и дорог. Поселить бы их в отдельной рощице где-нибудь в районе Балашова… И возникнет маленькое общество — точное подобие большого. ВЗБАЛАМУЧЕННЫЙ СОНЕТ Н. Л. Проспект – и ни единого мента, хотя обычно по менту на рыло. Остолбенел. Накрыла немота. Потом надежда робкая накрыла. Неужто впрямь? Неужто белокрыло взбурлило небо, и легла, крута, архангела разящая пята? Слабо лягавым против Гавриила. Его пята – надгробная плита. А ты мне что намедни говорила? Мол, не молись, не выйдет ни черта… Ты погляди, какая лепота! И улица лежит, не пронята ни трелию, ни топотом мента. * * * Не говори, что счастье мнимо, сиди и пей себе коньяк за то, что жизнь проходит мимо, как невнимательный маньяк. ЭТО КЕМ ЖЕ МЫ БЫЛИ… * * * Помню: книжки рубили — аж плахи трещали. Это кем же мы были, если нас запрещали? Уличали. Свистали. Политику шили. Это кем же мы стали, если нас разрешили? * * * Ни прозаик, ни поэт. Ни бунтарь, ни обыватель. Ни пощечин, ни объятий. Ни конфузий, ни побед. И сидишь – незнамо кто, Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/evgeniy-lukin/chertova-sova/) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.