Дагестанские святыни. Книга первая

Будь вестником полученного известия о годе: если хочешь вычислить дату этого, то возьми [слово] вестник».

Последнее слово в этой надписи приведено по-арабски и в числовом обозначении букв соответствует 842 г. хиджры. Необходимо сказать, что Дербент – это не только музей-заповедник, но и уникальная «библиотека под открытым небом», насчитывающая сотни эпиграфических памятников на арабском, персидском и среднеперсидском языках. В 2002 г. исполнилось 280 лет со времени начала изучения эпиграфических памятников города – в августе 1722 г. князь Дмитрий Кантемир, сопровождавший Петра Великого во время его Каспийского похода и возглавлявший походную канцелярию императора, положил начало сбору и изучению надписей Дербента. И до сих пор город продолжает открывать исследователям свои «хранилища» памятников письменности. Среди последних открытий – шесть среднеперсидских надписей VI века и несколько раннеарабских надписей VIII–XIII вв.

Ворота южной городской стены, носящие название Орта-капы, были возведены в VI в., на что указывают архитектурные особенности их. А в рабжабе 435 г. хиджры / феврале-марте 1044 г. мастер Ахмад б. Абу Али б. Йунус перестроил ворота – об этом сообщает надпись на камне над воротами, начертанная почерком куфи.

Дербент. Ворота Баят-капы

В VIII – нач. XIII вв. Дербент – Баб ал-абваб являлся не только важным военно-политическим, религиозным, но и торгово-ремесленным, культурным центром. Это был один из крупнейших городов Кавказа и всего мусульманского мира. Его застроенная территория в этот период составляла свыше 150 га, и по площади он превосходил такие известные города, как Дамаск, Иерусалим, Кайсарийа, Бейрут, Химс, Тир, Ардебиль и другие, а численность населения составляла несколько десятков тысяч человек. Структурно Дербент – Баб ал-абваб состоял из цитадели (кала), собственно города (шахристан, мадина) и пригорода (рабад). В городе располагались правительственное здание (дар аз-заим), дворец военачальников (каср ал-каидин), общественные сооружения, бани, площади и базары, фонтаны и водохранилища, караван-сараи и склады, ремесленные и жилые кварталы. В цитадели находился комплекс дворцовых сооружений правителей Баб ал-абваба, остатки которого были открыты в ходе археологических раскопок.

Данные археологии и эпиграфики, сообщения древних авторов свидетельствуют о развитии в городе в этот период различных ремесел и, прежде всего, таких, как гончарство (в том числе производство высокохудожественной глазурованной керамики) и стеклоделие, металлообработка и ювелирное дело, строительное дело и камнеобработка, ткачество и ковроделие и другие. Дербентские сочинения XI века упоминают такие профессии, как дубильщик кожи, валяльщик шерсти, портной, шорник, бумагоделатель, продавец книг, продавцы хлопка, дров, рыбы, купец, зеленщик, мыловар. Ремесленники были объединены в торгово-ремесленные корпорации-гильдии, во главе которых стояли начальники-раисы. Источники упоминают и раиса раисов (раис ар-руаса), который занимал в социальной структуре города одно из самых высоких мест. Торгово-ремесленная аристократия Дербента, известная в хрониках под арабским именем а’йан ас-су – фуф («знать [торговых] рядов»), в X–XI вв. обладала фактической властью в городе, и влияние ее на политическую жизнь в Баб ал-абвабе было столь огромно, что раисы неоднократно изгоняли из города не устраивавших их эмиров. Об этом сообщается в дербентской хронике XI века «Тарих Баб ал-абваб». Первый исследователь этого сочинения, известный востоковед В.Ф. Минорский верно подметил, что социальная структура Дербента этого времени напоминает строй Новгорода Великого.

Те или иные ремесленники проживали в определенных кварталах. Такое территориально-производственное деление сохранялось в городе еще в XVIII в. Для XI в., например, есть упоминание о квартале медников. В этой связи следует заметить о находках и производстве в Дагестане и, в частности в таком специализированном центре, как Кубачи, бронзовых котлов XI–XIV вв. хорасанского типа, а также бронзовых зеркал с изображениями сфинксов и арабскими благопожелательными надписями, известных и по находкам их в средневековых городах Поволжья, Средней Азии. Первоначальным местом их изготовления была иранская провинция Хорасан – знаменитый центр художественной металлообработки средневекового времени.

Арабские писатели IX–XIII вв. ал-Истархи, Ибн Хаукал, Идриси, Балами, Йакут отмечают производимые в Дербенте – Баб ал-абвабе льняные ткани и одежды, которыми славился город и которые находили широкий спрос в Азербайджане, Ираке, Фарсе, Кермане, Табаристане, Хорасане и других областях и странах. Дербентская хроника XI в. упоминает в городе шелковода (хаз-заз). А знаменитый итальянский путешественник, венецианец Марко Поло (1254–1324 гг.), посетивший город в конце XIII в., сообщает о генуэзских купеческих кораблях на Каспии, на которых перевозили шелк «желл». Он же писал о городах Кавказа: «Много тут шелку; возделывают здесь шелковые и золотые ткани; таких красивых тканей нигде не увидишь».

Неизвестный автор сочинения «Аджа‘иб ад-дунйа» («Диковинки мира») начала XIII в. отмечает о продаже в городе мехов бобра, соболя, белки. Через город на юг поставлялись мед, воск, шерсть, ртуть, красители (марена и шафран). Баб ал-абваб был в этот период крупнейшим на Кавказе центром работорговли.

Дербент поддерживал тесные торговые связи со многими городами и областями Передней и Центральной Азии, Восточной Европы – об этом сообщают и средневековые авторы, и многочисленные археологические находки. При раскопках здесь обнаружены иранские фаянсовые, кашиновые, люстровые блюда и чаши, китайская и корейская посуда из высококачественного фарфора (селадон и краклэ), импортные стеклянные браслеты и сосуды. Среди иноземных монет, найденных в Дербенте, имеются монеты маликов Ахара, зангидов Мосула, сельджукидов Рума, зангидов Синджара, эюбидов Египта, хорезмшаха Джалал-ад-Дина, ильханов-Хулагуидов, джучидов Золотой орды, Музаффаридов, Джелаиридов, Тимюридов и другие. Город являлся важным центром на Великом Шелковом пути и был активным посредником в торговле Востока и Запада, Севера и Юга. Торговые пошлины составляли важнейшую статью его доходов.

Как справедливо отмечал проф. А.А. Кудрявцев, бурное развитие торговли в Дербенте было определено расцветом со второй половины VIII в. «арабской» торговли в Прикаспии, когда Прикаспийский путь стал столь же известен, как и знаменитый Шелковый путь. Если Великий Шелковый путь, имевший широтное направление, тянулся с Запада на Восток, от Китая и тихоокеанского побережья до Западной Европы и Атлантики, то Волжско-Каспийский путь имел меридиональное направление, соединяя Север и Юг, страны и народы от Аравии и Индийского океана до Балтики и Скандинавии. И здесь, на западном побережье Каспия, в Дербенте, перекрещивались эти важнейшие международные магистрали Евразии, здесь располагался «перекресток цивилизаций». По этим трассам не только шел обмен необходимыми товарами, заморскими изделиями, но происходило широкое взаимозаимствование культурных, научных, хозяйственно-технических достижений, знаний, идей, ценностей, традиций, осуществлялось познание окружающего мира, общение и взаимопонимание друг друга. Эти магистрали были важнейшими каналами передачи и обмена информацией.

Дербент – Баб-ал-абваб в VIII–XIV вв. – это крупнейший порт на Каспийском море. По сведениям арабских географов, сюда прибывали торговые корабли из Джурджана, Табаристана, Джилана, Аррана, Хазарии, Руси, Волжской Булгарии и других областей циркумкаспийского региона. В книге ал-Истахри (849–934 гг.) имеется специальная глава, посвященная Каспийскому морю, его границам, странам и народам, географии купеческих маршрутов и т. д. Особое внимание уделено морской трассе с Южного Прикаспия (из Абескуна) на Волгу (в Итиль) через Дербент: «От Абескуна до Хазарии и по западному, и по восточному берегу моря по 300 фарсахов. При благоприятном ветре море пересекают от Табаристана до Баб ал-абваба за одну неделю». Как показали подводные археологические исследования, дербентская гавань занимала около 14 га. Так, например, описал порт Дербента ал-Истахри: «Город Баб ал-абваб лежит при море, а в середине его гавань для судов. Между гаванью и морем, по обе стороны моря, построены две стены, так что вход для судов узок и труден, а у входа протянута цепь, и, таким образом, суда не могут выйти или войти без приказа. Эти две стены построены из камней и свинца». Подобную информацию приводят ал-Идриси (1100–1165 гг.) и Йакут ал-Хамави (1179–1229 гг.). Ибн Хаукаль (X в.) дополняет: «… в устье фарватера протянута цепь подобно цепи в Тире (Сур) и Бейруте», а ал-Мукаддаси в качестве аналога называет еще и Акку Здесь следует заметить, что гавань Дербента этого времени, представлявшая собой две параллельные морские стены, в некоторой степени была схожа с планировкой древнего северного порта Тира, имевшего два параллельных мола.

Ал-Балазури и Ибн Хаукаль сообщают и о специальном коменданте порта – «владельце замка» (сахиб ал-куфл), который давал разрешение на вход и выход из гавани. Идриси называет его «владелец моря» (сахиб ал-бахр). Добавим, что ал-Куфи (ум. 926 г.) в числе ворот Дербента упоминает Якорные Ворота (Баб Арса), которые, вероятно, располагались в поперечной городской стене вблизи моря, а по информации ал-Мукаддаси, в Дербенте «много есть ворот со стороны моря». Много позже, в 1647 г., о портовых воротах города сообщает Эвлия Челеби: «Над портовыми воротами, выходящими на берег моря, на персидском языке написаны стихи и тарих о том, что стены эти после Йездигерд-шаха достраивал Хозер-шах (очевидно, Хосров I Ануширван. – М.Г.). … Ныне стены и башни [прежней постройки] виднеются и в глубинах моря. Длина стены, идущей от берега моря, равна расстоянию, которое пролетает стрела».

Арабские авторы сообщают и о различных типах судов, которые плавали на Каспийском море – сафина, маркаб, заурак. При подводных археологических работах в акватории Дербента было обнаружено 15 каменных якорей, которые экспонируются в цитадели Нарын-кала. Они представляют несколько конструктивных типов и изготовлены из крупных, хорошо отесанных плит, со специальными отверстиями для каната и деревянных кольев-лап. Все они были выявлены в акватории Дербента на расстоянии до 600 м от берега, вне комплексов. Обнаружение их за пределами порта, изолированно, без каких-либо иных находок позволяет полагать, что они были потеряны по каким-то причинам во время стоянки судов на рейде. Только один якорь был обнаружен на территории гавани, рядом с оконечностью развала северной морской стены.

Подобные каменные якоря найдены на Средиземном и Черном морях, где они использовались еще в III–I тыс. до н. э. Их можно увидеть, например, в городе-музее Кейсария (Израиль). На Каспии такие якоря обнаружены, помимо Дербента, на азербайджанском побережье. Известный подводный археолог В.А. Квачидзе датирует их IX–XIV вв. по времени функционирования частично затопленного городища Бяндован, где они также были выявлены. С этой датировкой каменных якорей, обнаруженных на Каспии, можно согласиться. Этот период – время наиболее интенсивного мореплавания и морской торговли на Каспии и, в частности, в Дербенте, и это косвенно может указывать на датировку каменных якорей. Хотя, возможно, они имели более широкий хронологический диапазон бытования. Так, например, мы имеем свидетельство венецианского дипломата Иосафато Барбаро (XV в.) об увиденных им в Дербенте и вышедших к тому времени из употребления громадных якорях весом 800 и более ливров (ок.400 кг). В его же время на каспийских судах уже употреблялись якоря весом 150–200 ливров, т. е. ок.75-100 кг.

Развитие торговли приводило к развитию денежного обращения. Уже с начала VIII в. арабские наместники Баб ал-абваба начали чеканить в городе от имени халифов серебряные и медные монеты (дирхемы и фельсы), что подчеркивало политическое и экономическое значение города и отражало необходимость в пополнении денежного потока. Монетная чеканка существовала в городе на протяжении всего средневековья, и дербентские монеты, судя по местам их находок, имели хождение не только на Кавказе, но и в Юго-Восточной Европе, в Средней Азии, на Переднем Востоке.

Наместники, управлявшие городом, назначались халифом из числа видных военачальников, и они обладали значительной военной силой и властью. Не случайно Марван ибн Мухаммад, бывший правителем этого далекого пограничного города, в 126 г. хиджры / 744 г., в трудный для Арабского халифата момент прямо отсюда отправился в Багдад и занял престол, став последним халифом из династии Омейядов.

В 255 г. хиджры / 869 г. в Баб ал-абваб наместником был назначен Хашим ибн Сурака. Вскоре он воспользовался политическими распрями в Багдаде, войной халифа Мухтади с мятежными тюркскими эмирами, а также особым положением и удаленностью Дербента и добился фактической независимости города и его округи. Заручившись поддержкой наиболее влиятельных представителей местного общества – знати-раисов и газиев-борцов за веру, Хашим б. Сурака был объявлен амиром Баб ал-Абваба. С этого времени и на протяжении 200 лет (с кратковременными перерывами) Дербентом правила династия Хашимидов. Лишь в 1067 г., когда сульджукский султан Алп-Арслан послал в Дербент своего хаджиба Сау-Тегина с войском, правителем города им был поставлен Аглаб ибн Али – представитель влиятельного и многочисленного рода, члены которого занимали в городе важные административные должности. А в 1075 г. пограничная область Дербента была пожалована султаном Сау-Тегину, имя которого стало читаться «в хутбе после имени султана с кафедр [мечетей] пограничной области».

Об этих и других политических событиях IX–XI вв. в Дербенте и на Восточном Кавказе рассказывает историческая хроника «Тарих Баб ал-абваб». Она была написана в конце XI в. неизвестным автором, возможно, влиятельным шейхом Маммусом ал-Лакзи ад-Дарбанди. Необходимо отметить, что VIII– начало XIII в. в истории Дербента отмечены не только ярким экономическим подъемом, расцветом ремесел и торговли, но и всей городской жизни, городской культуры, развитием и распространением арабской письменности и языка, книжной культуры и научной мысли. И названное историческое сочинение – яркий образец той эпохи, замечательный памятник истории и культуры. К этому времени относятся и ранние части другого широко известного исторического сочинения – «Дербенд-наме». Экземпляр этой рукописи был торжественно преподнесен в 1722 г. наибом Дербента Петру I при его вступлении в город, а в 1851 г. известнейший востоковед, уроженец Дербента, профессор Казанского университета и декан восточного факультета Санкт-Петербургского университета Мирза Казем-бек (1802–1870 гг.) издал английский перевод этого труда по истории его родного города.

В XI веке в Дербенте теолог и мистик Абу Бакр Мухаммад ибн Муса ад-Дарбанди завершил свой уникальный труд под названием «Базилик истин и сад тонкостей» («Райхан ал-хака’ик ва бустан ад-дака’ик»), который был обнаружен относительно недавно и стал предметом пристального изучения специалистов. Этот капитальный религиозный трактат, представляющий собой суфийскую энциклопедию, является важнейшим источником по истории ислама на Кавказе, в Иране, Ираке, Аравии и других областях халифата. Его автор получил образование в Дербенте, затем много странствовал по халифату, обучаясь у знаменитых ученых и, вернувшись в родной город, основал здесь суфийский маджлис. В городе, по сообщению самого ад-Дарбанди, существовали и суфийские общины (та‘ифа, завийа, ханака). С этого времени Дербент становится одним из центров исламского мистицизма, в Дагестане появляются различные суфийские школы-мазхабы, тарикатские братства, получают распространение сочинения известного мусульманского мыслителя Абу Хамида Мухаммада ал-Газали (1058–1111 гг.), у которого обучались многие дербентские и дагестанские суфии. Письменные источники донесли до нас имена многих шейхов, нескольких десятков ученых – выходцев из Дербента, которые постигали науки в ведущих научных центрах халифата, в т. ч. в знаменитом медресе ан-Низамийа в Багдаде, и получили признание и известность в образованных кругах исламского мира. О роли и значении ислама и суфизма в средневековом Дербенте свидетельствуют, например, материалы проведенных в 2002–2004 гг. раскопок обнаруженного (ныне забытого и не функционирующего) мусульманского культового места, известного еще в XVIII–XIX вв. под названием араб. Баб ал-Кийама, тюрк. Кийамат-капы, перс. Дар-и Кийамат («Ворота Воскресения» или «Ворота Судного дня»). В рукописи «Баб ал-абваб шухедалери» («Мученики-шахиды Баб ал-абваба») среди 50 шахидов XI-нач. XII в., похороненных на кладбищах города, назван и Пир-Нал’банд, носивший титул «султан газиев Ворот Воскресения» (султан дарвазе-е кийамат газийан), т. е. он являлся предводителем отряда воинов-газиев (борцов за веру), несших службу у «Ворот Воскресения» – памятника, который вновь был выявлен в наши дни и исследовался археологами.

В 1130 г. Дербент посетил испанский араб Абу Хамид ал-Гарнати, много путешествовавший по мусульманскому Востоку «в поисках знаний». Здесь он поселился у эмира Абу-л-Касима, вместе с которым читал книгу известного богослова-шафиита ал-Маха-мили, вел лекции по шафиитскому праву на арабском языке, а эмир переводил их присутствующим на многочисленные дагестанские (лезгинский, даргинский, кубачинский, аварский и др.), аланский, тюркский языки. Это яркое свидетельство многонационального состава населения города.

Выше приведенные сведения наглядно показывают ту важную роль, которую играл Дербент – Баб ал-абваб в политической, экономической и культурной жизни средневекового мусульманского Востока и особенно в VIII– начале XIII в. Это был период наивысшего расцвета в истории города, его «золотая» эпоха.

Начало XIII в. ознаменовалось трагической страницей в истории многих народов Азии и Европы: объединенные под властью Чингиз-хана монголы начали огнем и мечом покорять одну страну за другой, превращать в руины цветущие города. «Не было от сотворения мира катастрофы более ужасной для человечества и не будет ничего подобного до окончания веков и до страшного суда», – писал современник этих событий арабский историк Ибн ал-Асир. В 1222 г. отборные монгольские войска во главе с лучшими полководцами Чингиз-хана – Джебэ и Субудаем, разорив многие области и города Средней Азии, Ирана, Закавказья, появились у стен Дербента. Как сообщают иранский летописец и энциклопедист Рашид ад-Дин (1247–1318 гг.) и армянский историк XIII в. Киракос Гандзакеци, монголы не стали штурмовать мощные укрепления Дербента, а обошли город, предприняв труднейший переход через горы Дагестана и столкнувшись с яростным сопротивлением дагестанских народов. Однако вскоре после этих событий, в 1239 г., Дербент был занят ими. Хотя город не был разрушен, тем не менее его экономика была подорвана, торговые связи с центрами Закавказья, Переднего Востока, Восточной Европы нарушены. О последствиях монгольского завоевания Дербента сообщает Вильгельм Рубрук – посол французского короля Людовика IX Святого к монгольскому хану Менгу, посетивший город в 1253 г. и записавший в своем дневнике: «…земля этого города считалась прежде за настоящий рай земной».

Бедственное положение Дербента усугублялось и ожесточенной столетней борьбой между преемниками империи Чингиз-хана – монгольскими правителями Ирана (Ильханы-Хулагуиды) и Золотой орды. Будучи важным стратегическим центром, город стал «яблоком раздора» между двумя державами и десятки раз переходил из рук в руки. В результате обживаемая территория и население города сократились в несколько раз, прекратил свое существование пригород. В дальнейшем Дербент так и не смог оправиться от этих катастрофических событий, несмотря на предпринятые попытки возрождения и в XV в. при ширваншахах Дербенди, и в XVII в. при шахе Аббасе, и в XVIII в. при Фет Али-хане. Но и в это время Дербент сохранял свое значение: ал-Умари сообщает о караванном пути от Баку и Дербента через Золотую орду в Китай.

Во второй половине XIV в. на историческую арену вышел новый выдающийся политический деятель и завоеватель Тимур, создавший сильное централизованное государство и претендовавший на мировое господство. «Как существует один бог на небе, так должен быть один царь на земле», – любил повторять он. В 1395 г. «Властелин мира» (перс. Джахангир), как именовали Тимура, со своими войсками вторгся на Кавказ, желая разгромить своего главного противника – правителя Золотой орды Тохтамыша. Первым из владетелей Дагестана с Тимуром столкнулся эмир Дербента Ибрахим I Дербенди, гибкий и дальновидный политик. Средневековые авторы – Джаннаби, Мюнеджжим-баши, Йезди и другие – приводят рассказ о том, как Ибрахим, зная силу и мощь Тимура и стремясь сохранить свой народ и владения от разорения, решил выразить ему покорность. Он отправился в ставку Тимура и преподнес ему богатые дары, причем каждого по девять, как это было принято у монгольских владык. Но рабов Ибрагим подарил лишь восемь и удивленному завоевателю заявил: «Девятый – я сам». Этот ответ так понравился Тимуру, что он назвал его сыном, одарил почетной одеждой и утвердил его во владениях Дербента и Ширвана – обширного государства на Восточном Кавказе к югу от Дербента и бывшего до этого главным политическим соперником Дербента.

Ибрахим (ум. 1417 г.) стал основателем новой династии шахов Ширвана – династии Дербенди. В правление Ибрахима, его сына Халил-уллаха (ум. 1465 г.) и внука Фаррух Йасара (ум. 1500 г.) в Дербенте, как и во всем их государстве, отмечается подъем городской жизни, оживление экономики, ремесел, торговли. Об этом свидетельствуют сохранившиеся архитектурные и эпиграфические памятники, указывающие на активную строительную деятельность ширваншахов Дербенди, а также археологические и нумизматические материалы. В городе реставрируются оборонительные сооружения, перестраиваются и украшаются городские ворота, возводятся новые мечети и медресе. Надпись над входом в здание медресе при Джума-мечети в Дербенте сообщает:

«Это медресе ал-Фаррухийа приказал построить всецело принадлежащий лику Аллаха, стремясь угодить ему и убегая от наказания, обладатель благороднейшего в мире поведения, справедливостью превосходящий эмиров времени, султан, ширваншах для учащихся, которые будут в нем получать знания по шариатским наукам до конца света. В дату: восемьсот семьдесят девятый год хиджры» (1474-75 г.).

Наиболее ярким же памятником архитектуры той эпохи, в котором воплотился расцвет государства ширваншахов, является дворцовый ансамбль в городе Баку, ставшем новой резиденцией ширваншахов. С этого времени Дербент начинает постепенно передавать Баку «пальму первенства» средневековых городов Кавказа.

Дербент еще долгое время оставался важным военно-политическим и торгово-ремесленным центром, за обладание которым вели борьбу иранские шахи, турецкие султаны, российские императоры. Однако былого величия и славы, мощи и значения город так и не обрел.

Сегодня вновь возрастает геополитическое значение города, ставшего южными «воротами» России. Сегодня, как и в былые времена, многонациональный Дербент также радушно и гостеприимно распахивает свои древние ворота для многочисленных гостей, стремящихся познакомиться с городом-музеем, с его легендарными стенами и многими достопримечательностями. Отрадным явлением в жизни современного города, всего Дагестана и России явилось включение Дербента в Список памятников Всемирного наследия ЮНЕСКО, занявшего подобающее ему почетное место в числе выдающихся памятников истории и культуры нашей планеты.

Литература

1. Гаджиев М.С., Касумова СЮ. Среднеперсидские надписи Дербента. М., 2006.

2. Гурлев И.А., Хан-Магомедов CO., Малкин Г.А. Дербент. Путеводитель по городу и окрестностям. Махачкала, 1976.

3. Дербенту– 5000 лет. Путеводитель / А.А. Кудрявцев; сост. Б.Ш. Нувахов. М., 1989.

4. Кудрявцев А.А. Город, не подвластный векам. Махачкала, 1976.

5. Кудрявцев А.А. Древний Дербент. М., 1982.

6. Кудрявцев А.А. Феодальный Дербент: пути и закономерности развития города в VI – сер. XIII вв. М., 1993.

7. Хан-Магомедов СО. Дербент. Горная стена. Аулы Табасарана. М., 1979.

8. Хан-Магомедов СО. Дербентская крепость и Дагбары. М., 2002.

9. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Ч. 1. Надписи X–XVII вв. / Тексты, переводы, комментарии, введение и приложения Л.И. Лаврова. М., 1966.

Аулы-столицы, административные и торгово-ремесленные центры. Союзы сельских обществ

Кубачи – столица государственного образования Зирихгеран и крупный центр средневековой художественной культуры

М.М. Маммаев

Широко известное селение оружейников и златокузнецов Кубачи является одним из древнейших населенных пунктов Дагестана. Об этом свидетельствуют археологические данные, сведения средневековых арабских и персидских письменных источников, дагестанских исторических сочинений, а также исторические предания и легенды, памятники искусства и эпиграфики кубачинцев, их традиционный фольклор. Возникнув еще в глубокой древности в довольно выгодной в стратегическом отношении горной местности, в раннем средневековье благодаря своему географическому положению и высокому экономическому развитию оно стало центром государственного образования Зирих-геран, игравшего важную роль в экономической, политической и культурной жизни Дагестана.

В историко-географических трудах раннесредневековых арабских авторов сел. Кубачи упоминается в связи с со(носящимися к VI в.н. э. под персидским названием что означает кольчугоделатели, бронники. С XV в. получает тюркское название Кубачи с тем же смысл в дагестанских исторических хрониках вплоть до обозначения населенного пункта кубачинцев употр именование Зирихгеран.

Сел. Кубани. Старая часть. Фото 70-х годов XX в.

В средневековых восточных письменных источниках и дагестанских исторических сочинениях Зирихгеран фигурирует наряду с такими известными раннефеодальными государственными образованиями, как Лакз, Табасаран, Кайтаг, Гумик, Серир, Филан и Шандан. При этом под названием Зирихгеран подразумевается как столица, так и все «царство» (или «владение») – государственное образование, включающее, кроме собственно сел. Кубани и окружающих его в радиусе 3-12 км небольших населенных пунктов Анчибачи (ПанчибачIила), Дацамаже (ДацIамажила), Дешиже (Дешижила), Кубасана (Кьубасанала), Мугле (Муглила), еще ряд селений Кубачино-даргинского нагорья – Амузги, Ашты, Сулевкент, Шири и другие.

Зирихгеран как самостоятельное государственное образование впервые упоминается арабским историком IX в. ал-Белазури (ок. 820–892 гг.) в сочинении «Книга завоевания стран» («Китаб футух ал-булдан»). Описывая исторические события, относящиеся к VI в., ал-Белазури пишет, что правитель Ирана Хосров Ануширван (531–579 гг.), в царствование которого были возведены грандиозные оборонительные сооружения Дербента, назначил царей в каждой отдельной области (имеется в виду Лакз, Табасаран, Хамзин, Гумик, Серир, Филан) и утвердил владетеля Зирикирана, обязав его платить ему подати.

Излагая арабские завоевания в Дагестане, тот же ал-Белазури указывает, что военачальник Мерван ибн Мухаммад, захватив в VIII в. Серир и Туман (Гумик) и обложив их ежегодной данью (рабами, зерном, скотом), «вступил в землю Зирикеран, владетель которой заключил с ним мирный договор с обязательством доставлять [в распоряжение арабских властей] ежегодно пятьдесят юношей и привозить десять тысяч мер [зерна] в зернохранилище Дербента», ставшего еще в середине VII в. н. э. резиденцией арабских наместников и важным опорным пунктом дальнейших арабских завоеваний в Дагестане и на Северном Кавказе.

Другой арабский историк и географ IX в. ал-Йакуби (ум. в 987 г.) в книге «История» («Тарих») также указывает, что Мерван, покорив в VIII в. Серир и Туман (Гумик) и обложив их данью, «вторгся в землю Зирикеран, царь которой заключил с ним мир», обязавшись уплачивать ему ежегодные налоговые подати (джизья) и поземельные налоги (харадж).