Герои Волжской Булгарии

Динмухамед продолжил свою речь:

– Всех учащихся решено поделить на две группы. Каждая группа будет сопровождать женщин, детей и стариков до безопасного места. Одна из групп пойдет в государство Волжская Булгария, которое считается одним из миролюбивых государств. Вторая группа пойдет в страну Русов, с которой у нас также есть договоренность.

Тут поднялся гул: каждый хотел остаться и биться в схватке с врагом, но учителя были непоколебимы в своем решении. Уходить нужно было уже на рассвете. Сегодня же предстояло собрать караваны, вещи, людей и подготовиться к дальней дороге. Кула с друзьями объединили в группу с Джамбулом, которого назначили старшим. Они должны были сопровождать простых горожан до Булгара.

Учитель Ибн Фатих собрал в узелок старые рукописи и вручил их Кулу:

– Сын мой! Тут знания всего мира со времен сотворения. Прошу сохрани их для потомков и передай старейшине Булгара. У вас будет преимущество в тридцать дней, мудрецы и старейшины говорят, что именно столько продержится наш город.

На северной окраине города собралась вереница плачущих женщин и детей, прощающихся с отцами, мужьями и братьями. Все понимали, что вряд ли когда-нибудь встретятся. Еще ни один город, ни одно государство не могло защититься от монголов и долго сопротивляться. Колонна людей двинулась в сторону Булгара. Впереди на лошадях, охраняя путь, передвигались друзья Кула и другие ученики, посередине на верблюдах и в повозках – женщины и дети, замыкали группу Джамбул и Кул. Вся группа двигалась медленно и могла стать легкой добычей, если бы монголы вздумали их преследовать. Главной надеждой на спасение была вера в долгое сопротивление Ургенча и всего Хорезма.

В Ургенче между тем полным ходом шло укрепление оборонных линий. Каждый квартал города был оборудован защитным заграждением, который состоял из копейщиков и лучников. Учителя, вооружившись мечами, также примкнули к войску.

На следующий после отъезда караванов день с противоположной стороны послышался шум, земля задрожала от топота табуна лошадей: армия монголов приближалась. Бесчисленными войсками монголов командовал полководец Субэдей[4 - Свирепый пес Чингисхана – Субэдей-багатур. Эпоха Чингисхана дала миру целую плеяду талантливых полководцев. Среди них Субэдей-багатур занимает особое место. Он был единственным в истории военачальником, проделавшим свой ратный путь от реки Хуанхэ на востоке до Адриатического моря – на западе. Субэдей стоял у истоков двух великих степных держав – Империи Чингисхана и Золотой Орды.] – соратник и доверенное лицо Чингисхана. Строгий и суровый воин, лицо которого украшал глубокий шрам, придерживался стратегии выжженной земли. Первыми в бой вступали лучники с горящими стрелами. Затем вместо горящих стрел применялись свистящие, при полете которых стоял режущий душу свист, от него душа уходила в пятки. И только потом в атаку шло конное войско, сносившее на своем пути все живое и неживое. Завершала нападение пехота, она добивала противника и грабила, собирая все ценное, что находила на пути.

Началась осада Ургенча. Улица за улицей вспыхивала от огня, словно яркие звезды в ночном небе. Всего этого уже не было видно Кулу и его команде, которая успела уйти с караваном на север в полутора днях пути от города. Они не знали и не видели, как загораются дома, как бьются воины, как гаснут жизни, как умирает Ургенч.

Во время привалов Кул открывал узелок со старыми рукописями учителя и читал многовековую мудрость. Первый лист начался с фразы: «Все это уже было, все это будет всегда». Рукописи пестрели рисунками, схемами и доказательствами законов математики, геометрии, гидравлики и медицины. На последней странице обнаружилась часть оборванной старинной карты с обозначением рек, городов и странных животных. Если по названиям рек Кул как-то еще мог сориентироваться, то многие города он видел впервые и не знал о них, хотя из рукописей выходило, будто находятся они в Булгаре, в его родном государстве. Как же так? На обратной стороне карты Кул Гали нашел описание на непонятном языке. Ни один из его друзей не смог расшифровать надпись на старинном пергаменте. В пути роль лекаря выполнял ЛиХо: он собирал травы, готовил зелья, лечил от лихорадки, снимал боль – народ с уважением относился к китайскому целителю. Раджи и Ибн Аднан были знатными охотниками. Они снабжали караван в пути едой, основу которой составляли зайцы, косули и птица. Джамбул всячески задирал Кула, пытаясь вывести его из себя, обида, полученная в коридоре школы, не давала покоя. Придирки начинались с утра: то Кул неправильно запрягает лошадь, то сидит и читает на привале вместо того, чтобы бдительно охранять отряд. Упреки сыпались один за другим, но Кул не реагировал, а лишь улыбался и этим еще сильнее дразнил Джамбула.

Так прошли дни и недели. Через месяц пути на горизонте показались юрты, недалеко, преграждая путь каравану, стояли всадники, которые выстроились в ряд. Джамбул, как старший, отправил Кула Гали одного с разведкой: поприветствовать, узнать, кто это и чего от них ожидать. Молодой человек подъехав вплотную к всадникам, поднял подношение – связку убитых на охоте зайцев.

– Приветствую вас, уважаемые воины и жители племени. Мы едем с миром, примите наш дар и позвольте проехать.

Из толпы всадников на гнедой лошади вышел старик в меховой одежде и кожаной обуви. Он поднял раскрытую правую ладонь.

– Добро пожаловать, путники, мы не будем препятствовать вашему движению.

Это оказалось поселение кочевого племени башгурдов (башкиры). Кула и Джамбула принял староста поселения Асей в своей большой юрте. Многие башгурды жили в Булгарии, поэтому хозяева и гости легко общались между собой, языки их не сильно отличались. Кул и Джамбул рассказали про монголов и Хорезм и предложили представителям племени уходить вместе в Булгар. Староста Асей отметил, что у его племени свой путь и оно не будет от него отклоняться. Сейчас они идут на восток в сторону гор, где легко найти укрытие в пещерах. Асей предложил тем, кто хочет остаться в их общине, присоединиться и пойти с ними.

На рассвете караван беженцев из Хорезма снова отправился в путь, при этом часть семей осталась с башгурдами. Все тепло распрощались и разошлись в разные стороны.

Тем временем основная часть Ургенча пала. Воины-монголы с досадой обнаружили, что город оказался не так богат, как о нем утверждали. «Или же все самое ценное успели унести сбежавшие из города жители. И ушли они к земле булгар» – понял Субэдей. Не дожидаясь, пока Ургенч падет, полководец отправил своего сына Уран Кытая в разведку с небольшим войском по пятам группы Кула.

Глава 4. Перерождение

До родных земель оставалось три дня пути. Настроение Кула и товарищей стало приподнятым. Даже угрюмый Джамбул напевал что-то веселое под нос. Группа не без труда взобралась на гору. Впереди их ждал плавный легкий спуск, день пути вдоль берега и форсирование реки Итиль.

– Скоро будем дома, – помечтал Кул Гали.

Пока группа шла на спуск, Кул Гали осмотрелся вокруг – с горы открывались невообразимые красоты. Он обернулся назад и вдруг заметил вдалеке какой-то черный рой. Этот рой шел по той же дороге, что и караван. Кул Гали окликнул Джамбула и товарищей. Ибн Аднан, обладавший зорким зрением, без труда определил, что рой состоит из монголов на лошадях, посчитал, что в войске – не меньше тысячи воинов и оно в двух путях от каравана.

Нужно было что-то срочно придумать, чтобы обхитрить монголов. Внизу у реки старики, женщины и дети стали бы легкой мишенью для лучников врага. Река Итиль[5 - Итиль – тюркское название Волги. Исторически – это название нижнего течения Волги от устья до слияния с Камой, участка Камы до слияния с Белой и всего течения Белой.] славилась своей глубиной и шириной, но ученики знали места, где вода была по пояс и можно пройти вброд. Все знали также, что монголы не умеют плавать и всячески остерегаются широких и глубоких рек. Поэтому вечером во время привала шло жаркое обсуждение, как поступить дальше. Джамбул, который рвался в бой, хотел организовать всех мужчин, – их насчитали до двухсот человек, – и устроить засаду. Если придется погибнуть героями, то получится протянуть время, чтобы группа женщин и детей спаслась. Кул был против этой идеи: без них группа становилась легкой добычей и не было никаких гарантий, что люди найдут брод, смогут сами переплыть реку без их помощи. Вряд ли надолго получится удержать монголов, они быстро настигнут группу женщин и детей.

– Что же ты предлагаешь? – возмутился Джамбул. Тишина воцарилась у костра, где сидели когда-то ученики, а теперь воины, готовые отдать свои жизни ради спасения уцелевшего народа Хорезма.

Кул встал и начал свое объяснение издалека.

– На уроке истории и мифологии нам рассказывали историю Греции, про Трою и троянского коня. Мы тоже дадим монголам, но только не коня, а несколько повозок с конями.

Идея Кула заключалась в следующем. Группу с женщинами и детьми отправить дальше вдоль реки к броду. В сопровождение дать небольшую часть мужчин. При этом для отвлечения врага оставить с десяток повозок, установить их в один ряд на полукрутом берегу, там, где самое глубокое место. Но представить так, будто здесь переправа по мелководью. В этих повозках не будет ничего ценного и ни единой души. Враг, видя, что застал добычу врасплох, поспешит, последует за ней и тут глубокая река и омуты на этом участке сделают свое дело.

Все старики и сидевшие у костра поддержали идею Кула. Джамбул промолчал, понимая, что его никто не поддержит. Кул подозвал к себе молодого юношу по имени Юсуф, передал ему узелок с рукописями, просил сберечь их и передать в Булгаре старейшине, хранителю библиотеки. Юсуф кивнул и спрятал узелок за пазуху. В эту ночь никто не спал. Кул лежал, сжимая амулет, висящий на шее, и смотрел на звезды. Так он чувствовал себя ближе к дому и любимой. До них всего два дня пути, но шансов увидеться у них, возможно, не будет. Вероятнее всего, они все падут в бою с врагом.

Утром, перераспределив ценные вещи по повозкам, пересадив людей поплотнее и попрощавшись с ними, боевой защитный отряд мужчин во главе с Кулом и Джамбулом, остался отвлекать внимание монголов. Вооружились топорами, подготовили бревна из деревьев близлежащей рощи. Оставалось найти место установки «троянской повозки», желательно на пути следования монголов. Кул долго ходил вдоль берега, проводя нехитрый эксперимент: брал сухой березовый листок и отпускал его в воду, пытаясь найти подходящее подводное течение реки. Берег с высоты шел полого вниз и плавно входил в реку. Через некоторое время Кул подозвал к себе Джамбула и друзей. У самого берега он продемонстрировал сухой листок и сказал:

– Это будет наш монгол.

Он положил его в воду, желтый листок быстро поплыл к середине, закружился и утонул.

– Постой, – ухмыльнулся Раджи. – И мы, словно этот листок, тоже утонем?

– Не совсем.

Кул быстро добежал до верха крутого берега и с криком «Расступитесь!» столкнул большое бревно, лежащее перпендикулярно течению. Бревно стрелой пронеслось над гладью реки и исчезло в дымке, слышан был только глухой стук о другой берег.

– Видите? – крикнул с высоты Кул. – При хорошей скорости мы сможем долететь на бревне с высоты, монголы же будут на лошадях и постепенно войдут в реку, как лист.

Отряд определился с местом установки повозок. Их поставили в ряд одну за другой, подвязав снизу бревнами. Получалось, что лошади стояли между повозками на настиле из бревен. В реке же под весом конструкция должна была частично погрузиться под воду и со стороны это смотрелось бы, как будто кони с повозками переходят реку вброд. Первую повозку установили над обрывом, подперев бревнами с двух сторон. Эти бревна легко можно было выбить и пустить всю конструкцию под откос к реке, получился длинный плот, свисающий над обрывом. Первую тянущую повозку еще утяжелили дополнительными бревнами. На пути следования конструкции поперек в песок закопали еще бревна, чтобы повозки нигде не застряли и со скоростью прокатились бы к реке. На повозках из соломы и старого тряпья установили чучела людей, похожих на женщин и детей, будто бы сидящих и управляющих конями.

Когда все было готово ЛиХо спросил:

– Ты думаешь эта конструкция поплывет?

– Не знаю, – ответил Кул, – Знаю лишь, что так мы сможем выиграть время для отступающей группы.

Из дозора примчался на взмыленном коне Ибн Аднан:

– Монголы рядом, идут вдоль реки в нашу сторону, если не встанут на привал, то доберутся до нас, когда солнце сядет наполовину.

Этого нельзя было допустить, так как сумерки – лучшее время, когда можно застать монголов врасплох и подсунуть им троянскую повозку. Поэтому для привлечения внимания вражеских воинов на возвышенности быстро установили остатки веток и щепок от подготовленных бревен, и подожгли. Столб белого дыма устремился вверх. Кул со своей группой занял места, вооружившись луком и стрелами. Ожидая врага, Раджи сидел возле Кула, и глядя куда-то вдаль, вырезал перочинным ножиком странное животное из дерева, ноги его были похожи на столбы, у него были большие уши, а изо рта росли рога.

– Брат мой, – начал разговор Раджи, – если я все-таки отдам сегодня душу, а ты выживешь, то прошу похорони меня по моим обычаям.

– Это как? – спросил Кул.

– Тело мое оберните белой тканью, сожгите на ложе, поставленном над большим костром, а пепел пустите по ветру над рекой. А то я не дам вам покоя, – с улыбкой, глядя на шокированное лицо Кула, закончил Раджи. Он протянул странную фигурку животного Кулу. Тот согласно кивнул.

Их разговор прервал крик Джамбула:

– Идут, приготовиться!

Вдали показалась конница. Она двигалась быстро, разрезая воздух боевыми криками, при этом воины на ходу стреляли стрелами. Стрелы кучно легли на последнюю повозку, которая хорошо виднелась и заманивала издалека. Тут и Кул с товарищами открыл огонь с трех сторон. Группа Джамбула располагалась за повозками, группа Кула сбоку от следования монголов, ближе к реке. Группа Ибн Аднана в небольшой роще тоже сбоку на пути следования врага, но на противоположной стороне от Кула. Получалась так называемая стратегия подковы: монголов заманивали в подкову и стрелы полетели в них с трех сторон. Предводитель монголов Уран Кытай приказал своим воинам переместиться в рощу, где засела группа Ибн Аднана. Завязалась битва, в которой у воинов Ибн Аднана не было шансов остаться в живых, сам он только успел крикнуть:

– Уходите, мы их задержим, уходите!

Джамбул уже стоял под первой повозкой, готовый выбить из-под нее опору.

– Все в повозку! – закричал он.