Инкубатор

– Ну, идем, Аленушка, – усмехнулся один из мужчин.

– Почему вы назвали меня Аленушкой? – удивилась девушка. – Вы же знаете, я – Ирина.

– Да, так, сорвалось, – продолжая усмехаться, ответил тот.

Незнакомый боец оказался прав, они действительно находились в Москве. Гигантский мегаполис соблазнял огнями рекламы, шикарными ресторанами, внешне пристойными игорными домами, продажными женщинами, не пристающими к клиентам разве что в их собственных квартирах. Но сейчас бойцов это мнимое великолепие нисколько не интересовало. У них свои дела.

Московский особняк Крапивина находился вдали от мирской суеты на одном из бывших пустырей, благодаря капризу «семерки», превращенному в заповедные места обитания самых одиозных деятелей государства.

Оставив транспорт на городской улице, бойцы незаметно подобрались к объекту. Высоченный каменный забор, способный отпугнуть любого грабителя, вызвал у них лишь ироническую улыбку. Главное, что техники Огнетушителя каким-то образом сумели отключить сигнализацию. И вдобавок Крапивин органически не переносил собак. Может, у него была жесточайшая аллергия на их шерсть, или в детстве его до полусмерти запугал какой-нибудь ризеншнауцер – кто знает? Но обученная собака, как правило, сама обнаруживает человека, каким бы суперпрофессионалом он не был, и поднимает тревогу, а вот не ожидающих нападения охранников Крапивина более чем реально застать врасплох.

Сделанное из пластмассы альпинистское снаряжение позволяло избежать лязга и стука. По гребню стены змеилась колючая проволока, да не простая, а впивающаяся в тело человека сотнями крючков, наподобие рыболовных. Если попался, то сиди, не дергайся, жди, пока освободят, а вздумаешь вырваться, превозмогая боль, рискуешь умереть от потери крови, хлещущей из множества ран. Но на то они и элита, чтобы на этот раз стальному монстру не удалось отведать человеческой плоти.

Вадим оказался среди четверки бойцов, преодолевших стену. На этом в первой части операции наступил антракт. Не стоило продолжать, рискуя быть обнаруженным, ведь на шестерых или восьмерых охранников, находившихся вне дома, перебравшихся вполне хватит.

Первого телохранителя Вадим с напарником обнаружили… мирно дремавшим в ажурной беседке. Видно загулял юноша прошлой ночью, и теперь активно восстанавливал утраченные силы. Ах, женщины, женщины. Наверняка, опять они виноваты. Бойцы не стали тревожить бедолагу, лишь превратили его ночной сон в вечный.

Троица, перекуривавшая у ворот, доставила им немного больше хлопот. Крапивин, нехороший человек, совсем не позаботился о нормальных условиях работы для убийц. Хоть бы пару-тройку деревьев высадил на своем участке или кустиков погуще. А так все по-пластунски да короткими перебежками.

Подобравшись, одели специальные очки. Видно в них, как днем, но стоит поносить часок – и сутки мучаешься от дикой головной боли. Охранники, естественно, такого себе позволить не могли, в крайнем случае использовали приборы ночного видения.

Наконец один из телохранителей закончил перекур и потащился с бычком к сделанной под древнюю амфору урне. Конечно, здорово, что Крапивин прививал своим парням любовь к чистоте, но когда один окурок занял свое законное место, два других шлепнулись на идеально чистую дорожку. Через секунду рядом с ними улеглись оба курильщика.

Напарник пользовался миниатюрным арбалетом с ловкостью средневекового воина. Когда «бычконосец» повернулся к своим приятелям, вторая стрела устремилась в цель. Охранник даже ойкнуть не успел. Вадим уважительно посмотрел на напарника. Конечно, метательный нож, которым он уложил одного из троицы, тоже годится для бесшумной ликвидации, но ему далеко до эффективности древнего стрелкового оружия.

Вторая пара тоже времени даром не теряла, и через сорок минут после начала операции весь отряд очутился во владениях Крапивина. Задача, стоявшая перед ними, казалась невыполнимой. Дом выглядел неприступным, как замок феодала. Массивную входную дверь лучше всего было бы открыть «родными» ключами или танком, в крайнем случае, прямой наводкой из пушки. В двойных рамах первого этажа стояли пуленепробиваемые стекла.

К счастью, среди людей Крапивина нашлась добрая душа, с пониманием и сочувствием отнесшаяся к проблемам нападавших. Балконная дверь на втором этаже в торце здания была приоткрыта. Слегка, но если одеть оптику и присмотреться, то можно увидеть. Бойцы не замедлили воспользоваться троянским балконом.

– Знакомьтесь, жилец этой комнаты, – указал на плавающего в луже собственной крови мужчину крепко сбитый парень, который и был предателем. – Его балкон расположен укромнее остальных. Пришлось заскочить перед сном, спросить пароль сайта «Некросекс».

– Похоже, его ответ тебя маленько обидел, – заметил командир отряда. – Ладно, шутки в сторону. Рассказывай, в каких хатах сосредоточены люди и где находится хозяин.

После окончательной рекогносцировки бойцы рассыпались по коридорам. С одетыми респираторами и небольшими баллонами в руках они больше всего походили на работников санэпидемстанции, проводящих полную дезинфекцию здания.

Когда все комнаты были обработаны усыпляющим газом, нападавшие взломали дверь в спальню хозяина особняка. Крапивин лишний раз подтвердил свою репутацию. Рядом с ним на огромной кровати, которая вполне могла послужить ареной для небольшого танкового сражения, спала девица лет двадцати. Судя по выражению ее лица, интимное общение с Нефтяным Бароном мало способствовало приятным сновидениям. Наверняка ей снились кошмары. Что ж, пробуждение станет их достойным продолжением. Хотя как посмотреть. По сравнению с тем, что ожидает Крапивина, будущие неприятности женщины выглядели ничтожно мелкими, словно вирус табачной мозаики.

Когда-то симпатичный домик, расположенный в нескольких шагах от моря, принадлежал ученым. Он так и назывался – Всесоюзный Дом Отдыха Ученых. Здесь поправляли здоровье профессора и академики, члены-корреспонденты и лауреаты Сталинских и Ленинских премий. Но вот не стало Союза, затем ученых, способных оплатить хотя бы часть стоимости путевки. В доме начали табуниться личности, за слово «логарифм» или «квазар» бьющие собеседника в морду, «чтоб не оскорблял, падла, в другой раз». Этот разгул демократии продолжался до тех пор, пока на дом не положил глаз Хомутов. А что, место дивное, рядышком знаменитый далеко за пределами Крыма Никитский ботанический сад, все благоухает и цветет.

Отхваченный Нефтяным Бароном лакомый кусочек обнесли забором, вдоль которого постоянно курсировали охранники с немецкими овчарками. С виду собачки не очень грозные, но ведь специально отобранные и обученные лучшими инструкторами. Однажды бестолковый Василий привез своего дога, огромного, как шкаф, и натравил на одного из сторожевых псов. Дог был раза в два тяжелее, но он напал так, покусаться. От более серьезных занятий еще его деды с прадедами отучились. Овчарка была настроена куда решительнее. Одним прыжком она оказалась сбоку гиганта, а со вторым вцепилась ему в горло. От верной гибели дога спас прибежавший на шум хозяин овчарки.

Часть моря напротив дома шириной триста и длиной сто метров были огорожена сеткой из специально обработанного, чтобы не ржавела в морской воде, металла. На всем протяжении она почти на метр выступала из воды. На шести вышках – двух на дальней от берега стороне и по одной на боковых и угловых – дежурили автоматчики.

В одной из комнат первого этажа особняка находилась станция слежения. Два сканера круглосуточно прощупывали близлежащее море. Первый дотошно обследовал огороженный участок воды, давая знать о появлении там любых движущихся предметов крупнее скумбрии. Второй следил за морской толщей вне владений Егора Афанасьевича, и поднимал тревогу в зависимости от величины обнаруженного объекта и расстояния до него. Скажем, ныряльщику надо было оказаться не дальше, чем в трехстах метрах от изгороди, чтобы им занялись суровые люди с автоматами для подводной стрельбы. А незнакомой субмарине грозило навечно опуститься на морское дно, едва она попадала в поле зрения приборов.

В связи с реальной угрозой нападения на этот раз были предприняты чрезвычайные меры безопасности. Несколько десятков одетых в штатское охранников Хомутова бродили по прилегающей к его владениям территории, живо интересуясь всем, что вызывало хотя бы малейшее подозрение. Местные блюстители закона работали в усиленном режиме, старательно отрабатывая полученную ими кругленькую сумму. Подозрительных отлавливали косяками, участки были забиты, даже в Ялте снизился уровень преступности, но все тщетно. Либо противник умел идеально маскировать свои замыслы, либо жизни Егора Афанасьевича ничто не угрожало.

До сегодняшнего утра Хомутов еще мог надеяться на последнее, но известие о похищении Крапивина расставило все на свои места. Значит, для начала они решили избавиться от его самого надежного союзника. Ясно, почему поиски злоумышленников не дали никаких результатов. Дьяконов и компания занимались другой операцией, теперь им потребуется время, чтобы перегруппировать силы и затеять новую охоту. А шиш вам! Янычар, правда, не смог пока взять на мушку Дьяконова, но дни Мусорщика и Хозяина Горы сочтены.

Егор Афанасьевич на всякий случай связался с Ахтубом и Бугровым. Слава Богу, оба живы и здоровы. Хомутов не знал о предательстве Третьего Нефтяного Барона, продолжая считать его своим другом и союзником.

В компании сына и невестки он спустился вниз и ступил на разогретый солнцем песочек, привезенный сюда по его требованию. Гальку Хомутов терпеть не мог. Как и одиночества. Но первое он исправил шутя, а вот со вторым ничего не мог поделать. Его первая и последняя жена умерла три года тому назад. Со второй он давным-давно развелся. Да и не жена она ему была вовсе, а так, элитный производитель. Тридцать с лишним лет тому назад Егор Афанасьевич, хотя и близко не достиг нынешних вершин, являлся в своем бизнесе одним из первых. А Василий характером пошел в мать. Только та была женщиной доброй и покладистой, а сын – слюнтяем и размазней. И возникла у Хомутова идея-фикс: сделать себе наследника, достойного отца. А для этого требовалась женщина волевая, решительная, умеющая по жизни добиваться поставленной цели, что гарантировало будущему ребенку необходимую наследственность. И, желательно, молодой, чтобы, значит, полезное дело было максимально приятным. А кто в молодости добивается успеха, свидетельствующего о трудолюбии и целеустремленности? Ведь, не валютные проститутки. Чаще всего актрисы, спортсменки, певички эстрадные. Ну, последних Егор Афанасьевич отмел сразу же. Их путь к славе слишком часто лежит через постель. И спортсменки его почему-то не вдохновляли, особенно после того, как посмотрел олимпийские соревнования по гребле.

На одной из презентаций Хомутова познакомили с молоденькой оперной певицей, надеждой российской сцены, которой требовались деньги для поездки на какой-то престижный международный конкурс. Как говорится, на ловца и зверь бежит, тем более что певица, как выяснилось, какими-то уникальными природными данными не обладала и достигла успехов прежде всего благодаря огромному трудолюбию и стремлению быть первой. Теперь Хомутов боялся только одного – что пойдут одни девочки. Но страхи оказались напрасными, и мальчик удался на славу. Правда, все желаемые качества сына обнаружились гораздо позже, а в те времена Хомутов находился в состоянии перманентного конфликта со своей артисткой. Какие она ему закатывала концерты – в Большой театр ходить не надо. Увы, те же качества, которые делали певицу идеальной матерью наследника, превратили ее в худшую из жен. Она отказывалась слепо повиноваться мужу и не собиралась сидеть дома с ребенком. Она рвалась обратно на сцену.

– Я не желаю, чтобы меня все знали, как твою жену. Я хочу, чтобы тебя знали, как моего мужа, – выкрикнула она как-то в запальчивости.

Такого непомерного тщеславия Егор Афанасьевич не мог ей простить. Они развелись, и когда певице объяснили, что Хомутов сумеет забрать ребенка через суд, она согласилась отдать Юрия за царские отступные. И, похоже, не сильно переживала. А Егор Афанасьевич, решив больше не испытывать судьбу, вернулся к первой жене. Она простила, а, может, просто сделала вид. Этого он так никогда и не узнал. А теперь Хомутов остался не только без жены, но и без сына. Выходит, все его жертвы были напрасны.

Егор Афанасьевич зашел в воду. Бодрит. Он повернулся к Василию с невесткой и то ли спросил, то ли приказал:

– Ну что, поплыли?

Когда троица оказалась метрах в сорока от берега, один из наблюдателей заметил на экране подозрительную точку. Он нажал кнопку, давая максимальное увеличение, и точка приобрела очертания морского животного около четырех метров длиной.

– Что за черт, – пробормотал он. – Для дельфина вроде великоват, да и не плавают они по одиночке. Поднимем тревогу?

Последняя фраза относилась к напарнику. Тот взглянул на соседний экран и с притворным сочувствием заметил:

– Ты бы, земеля, хоть иногда интересовался, что в мире делается, тогда бы не маялся дурью. Тут недавно какие-то идиоты забрались в Ялтинский дельфинарий, оглушили сторожа и зачем-то выпустили крупного самца афалины. Думаю, ты его и засек. Так что о тревоге забудь, а если делать нечего, позвони в дельфинарий, порадуй, что нашел их пропажу. Хозяин потом тебе за ненужное рвение голову оторвет… Кстати, даже странно, почему столько шума из-за какого-то дельфина. И в газетах, и по телеку, и в компьютерных сетях, – добавил он с удивлением после небольшой паузы.

Его товарищ снова перешел на общий план, утратив всякий интерес к «дельфину». А зря. Подожди он еще минуту, увидел бы, как «безобидное» существо устремилось к берегу и вынырнуло на поверхность метрах в ста от внешней стороны ограды. Автоматчики на вышках заметили его, но тоже приняли за дельфина, тем более что от наблюдателей никаких сигналов на этот счет не поступало. Да и не научился еще человек делать подводные аппараты, являющиеся копиями дельфинов и способные плыть с их скоростью.

Разумеется, среди наблюдателей не было ихтиолога, который мог бы посмотреть в бинокль и убедиться, что перед ними не безобидная афалина, а черная косатка, в людоедстве вроде бы не замеченная, но способная расправиться с плывущим человеком похлеще акулы. Она медленно плыла на прежней дистанции, вентилируя легкие, и вдруг резко ушла под воду.

Автоматчики еще сожалели об исчезнувшем существе, хоть немного скрасившем их унылое бдение, как косатка вынырнула точно по середине между двумя вышками, шутя перемахнула через ограду и устремилась к пловцам.

Автоматчики схватились за оружие, но куда там. Способная развивать скорость до пятидесяти километров в час, косатка за несколько секунд вплотную приблизилась к купальщикам. В такой ситуации стрелки рисковали пустить ко дну все охраняемое ими семейство. Да и не верили они, что милые, добрые дельфины могут убивать людей. И науке такие случаи не известны. Спасали – да, неоднократно, но чтобы убивать. К тому же большинство автоматчиков слышали про историю с дельфинарием и в мозгу тут же заклинила ассоциативная цепь: сбежал – не нашел сородичей – увидел людей – решил вернуться. И ни один из них не задал классического вопроса:

– Скажи, афалина, почему у тебя такие большие зубы?

Впрочем, они их еще не видели. Первой раскрытую пасть косатки рассмотрела жена Василия. Пронзительный визг, в котором не было ничего человеческого, лишь животный ужас, заставил автоматчиков вскинуть оружие. Поздно. Слегка изогнувшись, косатка подалась вперед. Голова Хомутова оказалась в ее пасти. Сомкнулись жуткие челюсти, дробя шейные позвонки, разрывая мясо и кровеносные сосуды. Тело Нефтяного Барона судорожно дернулось и замерло навсегда. Косатка открыла пасть и с отвращением (да, да – именно так показалось многим) вытолкнула языком изо рта человеческую голову. Голова плюхнулась в кровавое пятно, обдав морду чудовища алыми брызгами.

Василий, от страха забывший обо всем на свете, отчаянно греб к берегу, суматошно молотя по воде руками. Его жена, нахлебавшись воды, стала тонуть. Какой-то отчаянный стрелок прыгнул в воду, надеясь ее спасти. А косатка, сделав свое черное дело, моментально ушла на глубину, где ее не могли достать пули. Теперь можно было различить лишь стремительно несущийся у дна силуэт. Бойцы были уверены, что она хочет протаранить ограду на глубине и заранее предвкушали кровавую месть. Свалить ограду было по силам разве что кашалоту. Но буквально в нескольких метрах от нее косатка резко изменила направление движения, рванула на поверхность, свечкой взмыла в воздух и оказалась в открытом море. Суматошные очереди, выпущенные наиболее расторопными автоматчиками, цели не достигли, оказавшись чем-то вроде торжественного салюта в честь победителя. Но и проворному убийце недолго осталось. Бедный Вовчик умрет в цистерне, из которой преднамеренно сольют воду, а его, вернее, косаткино тело, обольют бензином и сожгут. Тела же самого Вовчика уже давно не существовало в природе.

Шлиц бодрым шагом вошел в кабинет, энергично пожал руки собравшимся. Те отвечали вялыми рукопожатиями. А чего еще ожидать от глубоких стариков? Их было всего пятеро. Удо мог собрать в десять раз больше народа, однако не хотелось рисковать.

– Так-так-так, – проблеял Франц Крузе, впившись в него подозрительным взглядом. – А скажи-ка мне, Удо, с кем мы с тобой веселились в ту незабываемую ночь на карнавале в Рио?

– Что-то не помню я такой ночи, – моментально отреагировал Шлиц.

– Это хорошо, что не помнишь, – заметил Крузе. – И я, между прочим, тоже.

– А что было в закрытом футляре, что ты прислал как свадебный подарок моей дочери? – спросил Анри Ларош.

– Перстень с розовым бриллиантом чистейшей воды. Я знал, что ей идет розовый цвет и таким образом хотел хоть частично искупить вину за свое вынужденное отсутствие.

Ларош важно кивнул головой, давая понять, что он полностью удовлетворен ответом.