Кощеевич и Смерть

– И что сказал? – Май приподнялся на локте, но Лис, взяв его за плечи, бесцеремонно опрокинул на подушки.

– Лежи, кому сказано! Сказал, мол, приду. Получается, через три дня на закате встретимся. Как же не вовремя ты слёг – прямо перед важными переговорами.

– Я пойду с тобой!

– Ага, и помрёшь прямо там. Ещё чего не хватало!

– Не помру, не дождёшься.

– Это я тут бессмертный.

– А я – везучий.

– Эй, ты со мной спорить будешь? – Лис нахмурился, но Май не думал отступать:

– Говорят, для этого советники и нужны. Чтобы князья не зарывались.

– Если после каждого подвига будем советников хоронить, их не напасёшься. Да и не последние это переговоры, чует моё сердце. Успеешь ещё.

Май повесил нос:

– Только не делай глупостей, ладно?

– Пф! Можно подумать, я часто их делаю!

– Случается…

Нет, каков нахал! Скрипнув зубами, Лис мстительно заявил:

– Больше никакой охоты, ясно? Если мне шиш, то и тебе – шиш!

– Вот это и называется «долг перед страной и народом», – вздохнул Май.

– Кстати о долге… как ты смотришь на то, чтобы всё-таки назначить Айена вторым советником? Мне понадобится помощник, пока ты не поправишься. Не возражаешь?

– Он мне жизнь спас. Ещё бы я возражал! Единственное, что… – Май замялся, подбирая слова.

– Говори уж прямо, все свои.

– Айен – человек надёжный, но нравом горяч. Ему бы за языком последить поучиться.

– Ну, это дело наживное.

– Ты прав. Но просто держи это в голове… Сейчас меня больше твоя встреча с Ратибором беспокоит. Обязательно возьми мару-другую, и пусть они в тенях укроются. Мало ли…

– Думаешь, Ратибор посмеет замышлять против меня?

– А почему он раньше не отзывался, а теперь вдруг согласился встретиться? Наверняка что-то задумал.

«Да мне просто Смерть помогла желание исполнить», – хотел сказать Лис, но в последний момент прикусил язык. Долго объяснять. Да и не стоит советнику о Марене Моревне знать: крепче спать будет – быстрее выздоровеет.

Кажется, впервые с начала их дружбы он скрыл от Мая что-то настолько важное.

Прикрываться заботой было удобно, но на самом деле Лис осёкся, потому что почувствовал острый укол недоверия где-то под ложечкой. Словно рыбью кость проглотил.

В голове зудела мысль: кому вообще можно доверять в этом мире, если не Маю? А ответ напрашивался сам собой – ни-кому.

Глава четвёртая. Сомнительные советы

– Зачем гадать, чего не хватает навьему народу? Этак голову сломать можно. Почему бы у них самих не спросить? – Айен ещё не стал советником, а добрые советы уже вовсю раздавал.

Впрочем, Лис сам спросил его мнения. А услышав ответ, задумался. И правда, почему бы нет? Кощей никогда такого не делал.

Но когда огромная толпа наводнила замковый двор, идея перестала казаться княжичу такой уж привлекательной. Люди гудели растревоженным ульем, толкались, переругивались, оттаптывая друг другу ноги. Кто-то поднимал на руки детей, чтобы те посмотрели на нового правителя. Ох, не задавили бы кого в такой толчее…

Лис вцепился в подлокотники кресла, которое ему вынесли на наспех сколоченный помост. Трон смотрелся бы лучше, но не тащить же Кощеев, костяной? Во-первых, сидеть на нём неудобно, синяки потом остаются. Во-вторых, Лис его в сердцах разломал и чинить не собирался. А собственный заказать – руки пока не дошли. Поэтому он набросил бархатный плащ на простое кресло из библиотеки, решив, что и так сойдёт.

Помост поскрипывал от напора толпы, несмотря на свирепые окрики мар и щелчки нагаек. Оно было и понятно: люди устали бояться. А Кощеев сын стал для них новой надеждой. Конечно, всякий хотел подойти ближе, а ещё лучше – взобраться по лесенке, преклонить колено, обязательно коснуться руки и выдохнуть что-нибудь вроде:

– Помоги, княжич, зиму перезимовать!

– Благослови дитятко, господин! Мика, а ну-ка улыбнись дяде.

– Мой братко Ванчик в Кощеевых подземельях. Прикажи найти, умоляю! Коли жив, век тебя благодарить буду. Коли мёртв, так хоть похороним по нашим обычаям.

Голоса становились всё громче и настойчивее, сливаясь в дикую какофонию. Лис уже не разбирал, кто о чём просит. Он закрыл глаза и представил себе целый снежный ком из слов, лавиной несущийся с горы:

– А вот ещё обоз гнилой репы…

– Дык потом выяснилось, что это Нима-воришка отару свёл.

– Не погуби, княжич! Не виноватый я!

Ах, как было бы здорово, если бы всех этих крикунов сейчас смело и разбросало по двору – вместе с гнилыми досками, прелой соломой и конским навозом! Кто только додумался допустить сюда телеги?

– …и отправить чародеев в Морошковое полесье, дабы защитить от морового поветрия.

– Сталбыть, придворная должность мне была ещё при Кощее обещана.

– …разбойничают, гады, в степи, а стрелы у них волчьей травой потравлены.

– С голоду пухнем, княжич! Ботвой питаемся!

– Довольно… – прошептал Кощеевич, хватаясь за голову.

Но просьбы не умолкали. Толпа волновалась, как колосья в поле перед грозой, напирала. Помост шатался. Кажется, кого-то всё-таки придавили – в толпе послышались стоны, визг и женские причитания.

Стоявшая рядом мара, нахмурившись, положила ладони на рукояти своих сабель. Она не понимала, что делать – ведь княжич строго-настрого повелел никого без приказа не рубить. А Лису вдруг стало страшно. Как будто все эти люди не с поклоном к нему пришли, а на казнь публичную полюбоваться-потешиться. А в роли жертвы – он сам.