Почти любовь

– Я же не знала, что внутри, – рассудительно ответила Ада на град моих вопросов. – Для меня важнее было знать, что он где-то живет и дышит, а остальное было неважным. Я сильно его любила, Леся, очень сильно. Но вдруг этого было недостаточно? Вдруг мы оба жили иллюзией своей любви? Счастливыми воспоминаниями? Я боялась лишиться всего того, что в моменты абсолютного одиночества зажигало в моей душе маяк надежды. А сейчас не боюсь. Сейчас мне больше не страшно. Я готова встретиться с ним и знаю, что это скоро случится. И я сейчас не про Бога, милая. К Богу у меня разговор отдельный.

Даже в последние свои часы Аделаида умудрялась шутить. Ей с трудом давался каждый вдох, а она из последних сил улыбалась, приободряя меня. И что самое странное, не пролила ни одной слезинки, слушая признания своего любимого офицера. Как будто услышанное вовсе не было для нее откровением, как будто она на самом деле знала обо всем, что он хотел ей сказать, но не решался, а писал… Бесконечно длинные, трогательные, искренние и красивые письма.

– Жить надо так, чтобы ни о чем не жалеть на смертном одре. Вот такую я жизнь прожила, Лесечка. Все произошло именно так, как должно. Мы оба были счастливы, пусть и прошли свои дороги врозь. Он вырастил и воспитал детей и внуков и ушёл с мыслями обо мне, а я не испытала горького разочарования, как многие женщины. Запомни, милая, настоящая любовь не требует эгоистического обладания, но продолжает греть, даже когда огонь давно погас.

Аделаида Степановна умерла тихо, без мучений, в своей кровати, в шелковой белой ночной рубашке и с улыбкой на губах. Я задремала буквально на несколько минут, а когда проснулась, она уже ушла. Ушла так, как покидают наш грешный мир святые или блаженные. В тот момент я ей даже завидовала, в глубине души понимая, что мой финал будет совсем другим.

За день до похорон мне удалось найти в сети внука Ганса Леманна, и оказалось, что тот прекрасно знал о чувствах деда к русской красавице, но так как на письма ни разу не пришел ответ, он был уверен, что она давно умерла. В итоге мы обменялись фотографиями. Я выслала ему снимок Адушки, чтобы он распечатал его и отнес на могилу деда, и то же самое сделала для Аделаиды Степановны.

Этот странный волнительный ритуал что-то перевернул во мне, затронул за живое и воскресил все страхи и сомнения, которые я много лет прятала от самой себя. Он заставил меня взглянуть на жизнь без привычных шор на глазах. Честно и непредвзято, совершенно по-новому.

«Это, чтобы ты узнала его, Адушка», – прошептала я, пряча черно-белую фотографию молодого красивого офицера среди венков из свежих и искусственных цветов.

И знаете, что самое удивительное?

Когда на девятый день я снова пришла на могилу Аделаиды Степановны, снимок загадочным образом исчез. Если бы я верила в мистику, могла бы подумать, что Адушка забрала мой прощальный подарок.

– Приехали, Лесь, – без спросу врывается в мои воспоминания реальный и земной голос Страйка.

Так странно, я ведь совершенно не надеялась и не рассчитывала на новую встречу и пресловутый второй шанс. Я почти смирилась, что он тоже навсегда останется для меня разгоняющим мрак маяком, но жизнь внесла свои коррективы, столкнув нас в месте, где люди редко обретают любовь.

Нам повезло? Или это новое испытание, которое нам только предстоит пройти?

Страшно ли мне?

Безумно.

Готова ли я повернуть назад?

Никогда.

– Уютный двор, – покинув автомобиль, я оценивающе оглядываюсь по сторонам. Мне и правда очень нравится сравнительно новый современный район с удобными парковками и благоустроенными площадками для спорта и отдыха. – Идеальное место для семей с детьми.

– Зачем ты это говоришь? – его лицо застывает, взгляд становится нечитаемым и закрытым. Он все еще думает о том, что я рассказала ему в машине, а я не могу снова не вспомнить об Адушке. В чем-то она была права. Все мы, мужчины и женщины, зачастую любим выдуманный образ, и как только он начинает рушиться, приходит отрезвление и разочарование.

– Чтобы напомнить о том, чего ты лишаешь себя, Саш, – я подхожу ближе, кладу ладони на широкие сильные плечи и прижимаюсь щекой к груди, слушая гулкое биение его сердца.

– Всегда делай акцент на том, что приобретаешь, малыш. И сама увидишь, как жить станет гораздо проще, – глубокомысленно произносит он, заключая меня в кольцо крепких надежных рук. Зажмурившись от переизбытка чувств, я нахожу в себе силы только на то, чтобы согласно кивнуть, полностью растворяясь в согревающем ощущении покоя и теплоты.

– Ты мой маяк, Страйк, – бормочу, уткнувшись носом в пахнущую мужским парфюмом рубашку. – Никогда не гасни, пожалуйста, иначе я снова заблужусь во тьме.

Глава 7

Кравцов

Заявление в ЗАГС мы подали на следующий день, хотя Леся очень уговаривала меня не спешить и подождать хотя бы пару недель. Ждать я категорически отказался, потому что Веснушка выбила из меня очередное абсурдное обещание повременить с сексом до брачной ночи. Абсурдное для меня, но ее страхи и опасения были вполне объяснимы и понятны.

Олеся нуждалась в перезагрузке как внутренней, так и внешней. Давить на нее стало бы огромной ошибкой с моей стороны. Я осознавал это и как врач, и как любящий свою женщину мужчина. В общем мы договорились, что на время помолвки наши отношения замрут в стадии конфетно-букетного периода. Скрепя сердце, я вынужден был согласиться и пойти навстречу, теша себя эротическими фантазиями о горячем медовом месяце. Чтобы избавить меня от искушения, Олеся спала с матерью в отдельной комнате и старалась лишний раз не провоцировать, появляясь мне на глаза исключительно в одетом виде, но это не особо облегчало мои мучения. Воздерживаться я не привык, и два месяца без секса казались мне бесконечным испытанием на прочность, но тем не менее проверку на «вшивость» я прошел с достоинством.

Сценарий торжественной церемонии Олеся целиком и полностью придумывала сама, используя услуги свадебного агентства исключительно для воплощения своих идей в реальность. Светлана Андреевна тоже помогала с подготовкой, временно поселившись с нами. Будущая теща мне совершенно не мешала. Я был даже рад, что она не давала Веснушке скучать, пока я пропадал на работе.

Перед отпуском у меня наметился настоящий аврал, и я проводил по нескольку серьезных операций ежедневно. Мне все давалось на удивление легко, возникающие задачи решались мгновенно, пациенты шли на поправку быстрее, чем обычно, и в связи с этим я не чувствовал ни усталости, ни выгорания. Энергия буквально била во мне ключом, и ее хватало, чтобы зарядить оптимизмом и верой в исцеление всех, чьи медкарты попадали мне на стол. Коллеги шутили, что еще никогда не видели меня в таком мотивационном ударе. За два месяца ни одного летального случая, и это в отделении, куда зачастую попадают пациенты в тяжелейшем состоянии.

Мои родители ожидаемо отстранились и не принимали участия в подготовке к свадьбе, но от приглашений не отказались, и на самом мероприятии обещали появиться. Признаться, я и сам не особо активничал, а свой костюм увидел за три дня до бракосочетания. Он оказался под стать допотопному Леськиному платью. Тоже в ретро стиле. Темно-серый полосатый пиджак и брюки со стрелками из грубоватой ткани, простая белая рубашка, галстук в цвет, широкополая шляпа и лакированные черные ботинки на шнурках. Сложнее всего было смириться с шляпой, все остальное смотрелось очень даже неплохо и вписывалось в общую концепцию сценария.

Не знаю, как ей это удалось, но для кортежа Олеся умудрилась найти целых пять автомобилей ГАЗ-М20 Победа на ходу и в отличном внешнем состоянии. Саму регистрацию Веснушка решила сделать выездной, сняв для мероприятия целый загородный санаторий с сохранившимся советским антуражем, что влетело мне в немалую сумму денег, отсрочив на полгода полную выплату ипотеки. О финансовой стороне вопроса я не особо заморачивался. На первом месте для меня были горящие энтузиазмом глаза Веснушки и ее непосредственный восторг, с которым она могла часами рассказывать мне обо всех мельчайших деталях грядущего праздника. Честно, я не запомнил ни слова, пропуская информацию мимо ушей, и просто любовался ее живым сияющим лицом, радуясь за нее, за себя, радуясь вместе с ней.

Этот период, несмотря на жестокий запрет на интим, стал одним из самых счастливых в нашей жизни. Нас переполняли восторг и уверенность в правильности выбранного пути. Мы с головой окунулись в особое состояние предвкушения и словно парили в невесомости над всеми сложностями и проблемами, которые с высоты полета казались мелкими и незначительными.

Дата свадьба подкралась незаметно. Мы не успели даже глазом моргнуть, как до дня икс остались всего сутки. Олеся с легким сердцем отправила меня на мальчишник, организованный друзьями и коллегами из больницы в одном из Питерских клубов, хотя я сильно упирался, замотавшись в последние рабочие смены так, что перед свадьбой хотелось банально отоспаться и восстановить силы для долгожданной брачной ночи. Но спорить с Веснушкой глупо и себе дороже, в чем я успел убедиться миллион раз.

Сама она решила отметить девичник дома в компании матери и приехавшей на свадьбу подружкой Варей, которую я видел от силы два раза в жизни. Маринка Богданова очень сильно рвалась присоединиться к небольшой женской компании, но Олеся категорически ответила «нет», пояснив, что и в будущем не планирует возобновлять с ней общение. Что стояло за подобным решением мне оставалось только догадываться. О дружбе между Майкой и Мариной она знать не могла. Как вариант, остается женская интуиция, коей обладают почти все представительницы прекрасного пола, а моя отчаянная невеста в особенности.

На собственный мальчишник я приезжаю с существенным опозданием. Такси застряло в пробке на Петроградке минут на тридцать, если не больше. Уже на месте с трудом протискиваюсь сквозь толпу посетителей, ожидающих своей очереди на фейс-контроль.

Внутри меня встречает Макс, как всегда, в приподнятом настроении и в заметном подпитии. Вместе мы поднимаемся на второй этаж к забронированной вип-кабинке, где все собравшиеся уже измаялись от вынужденного ожидания. Судя по кислым лицам, не отказывали себе в алкоголе только Богданов-младший и Смоленский, чье присутствие стало для меня не самым приятным сюрпризом. Бросаю многозначительный хмурый взгляд на Олега. В ответ сукин сын пожимает плечами, показывая пальцем на Макса. Супер, теперь понятно, откуда ветер дует.

Я коротко киваю Вадику, здороваюсь с остальными и усаживаюсь между Олегом и Смоленским, дав тем самым понять, что не имею ничего против его компании. Это не совсем так, но я не собираюсь портить вечер из-за дурости Макса, притащившего Вадима на мой мальчишник.

– Не выгонишь? – криво улыбнувшись, обращается ко мне Смоленский. От него несет перегаром за версту. Сдается мне, что пьет он давно и много, и это только увеличивает список претензий к Богданову-младшему. Вроде взрослый мужик, должен понимать, чем чреваты подобные нежданчики.

– А есть причины? – спокойно отвечаю на заданный вопрос.

– До хуя, – грубо выражается Смоленский, поднимая наполненный стакан с вискарем и залпом осушая половину.

– Притормози, Вад. Носильщиками никто не нанимался, – вмешивается Олег, пытаясь достучаться до нашего общего друга. Для меня, походу, уже бывшего лучшего друга. – Пропусти. Ладно?

– Окей, – кивает Вадик, отставив стакан в сторону. – Извини, что без предупреждения, – это уже мне.

– Без проблем, – невозмутимо отзываюсь я. – Хорошо, что приехал.

Вадим снова саркастически скалится, явно усомнившись в моей искренности, но на какое-то время он и правда успокаивается, занимая наблюдательную или скорее выжидающую позицию.

Абстрагировавшись от раздражающего фактора в его лице, я переключаюсь на остальных парней. Вечер постепенно перестает быть томным. Настроение неумолимо поднимается, звучат бесконечные тосты и пожелания, алкоголь льется рекой, закуски активно сметаются со стола, шутки становятся все смешнее, голоса громче, темы разговора меняются со скоростью света. Меня настойчиво пытаются напоить всей толпой, я успешно сопротивляюсь, не согласившись даже на бокал пива. Не потому что стал заядлым трезвенником, а просто физически не способен пережить похмельный синдром.

Когда доходит до заранее оплаченного стандартного стриптиза на столе, я начинаю подумывать, как бы незаметно слинять домой, пока друзья находятся под огромным впечатлением от выступления стриптизерши, но девушка, как назло, сосредотачивает свое внимание на мне как на виновнике торжества. Кто-то из коллег, вроде бы Тимур Алиев, предлагает подарить мне приват с гибкой красоткой, но соглашается почему-то Макс. Парни ржут в голос, провожая взглядом полуголую девчонку и едва держащегося на ногах Богданова. Не доволен только Тимур, и я со смехом обещаю, что сам оплачу танец. Настроение Алиева сразу поднимается. Официанты приносят горячее и новую партию алкоголя, и бурное веселье продолжается.

В какой-то момент мне все же удается вырваться незамеченным в туалет. Возвращаться не планирую, потому что другого шанса свалить может не представиться как минимум до утра. Я слишком хорошо знаю своих друзей, чтобы рассчитывать на другой исход.

Отыскав администратора, оставляю внушительную сумму денег с запасом и чаевыми и уверенной походкой двигаюсь в сторону выхода… и лоб в лоб сталкиваюсь с Майей. Очередной нежданчик. И все за один гребаный вечер, последний в моей недолгой холостяцкой жизни.

Если честно, я предчувствовал, что Майя рано или поздно объявится на горизонте. Оригинальный выбор момента «случайной» встречи меня почти не удивил, а скорее вызвал раздражение и, как ни странно, облегчение. Если бы она нагрянула на свадьбу, последствия могли быть значительно хуже.

Пока бывшая виртуозно разыгрывает удивление, я размышляю о границах женского коварства. Маринке Богдановой давно пора укоротить длинный язык и ампутировать жало. Уверен, что она растрепала подружке, когда и где намечается вечеринка. Вот какого хрена она лезет, куда не просят?

– Снова начал болтаться по клубам, Кравцов? Не рановато ли взялся за старое? Куда невеста смотрит? – наигранно небрежным тоном любопытствует Майя. – Хотя она и раньше хреново за тобой присматривала, – глумливо добавляет стерва, скривив ярко накрашенные губы.

Цвет помады кричаще-алый в тон платью, облепившему стройное тело, как вторая кожа. Темные густые волосы распущены по плечам, вырез на груди почти до пупа и мало что скрывает, туфли на высоченных шпильках удлиняют и без того бесконечные ноги. От Майи за версту несет сексом, и она прекрасно это осознает и использует при особом случае. Мужики, проходящие мимо, открыто жрут ее глазами, но она смотрит только на меня. Главная проблема в том, что ее особый случай – я. Всегда я. И мне никогда это не льстило и не повышало самооценку. Поначалу заводило и возбуждало – признаю, но потом ее одержимость мной стала вызывать определённую тревогу, раздражение и как итог – полное отторжение. Она упорно отрицает, что облажалась сама, переложив груз вины на Веснушку, и с этим нужно срочно что-то делать, пока Майя не наворотила бед. Брошенная женщина способна на многое, тем более если эта женщина Майя. Инцидент с ножницами – прямое тому подтверждение.