Спун по имени Фидель

А рядом с картинкой был стишок:

Сокровищ много на земле,

Что золота ценней:

Они не в дальней стороне –

Они в душе твоей.

Плывет кораблик по волнам

К сияющей звезде –

Пускай найдет он счастье там

И привезет тебе!

Глава пятнадцатая

Бывает всё прекрасно, как во сне,

или Выставка бутылок

Выставка была приурочена к успешному окончанию учебного года.

У Дома культуры собралась толпа. Ученики начальной школы, их мамы и папы, бабушки и дедушки, дяди и тети… А также специально приглашенные гости. Фидель пригласил дедушку Мевлана и Марфу. Жалко, Аврора еще не вернулась.

Программу открывал городской коллектив фокусников. Потом выступили с речью представители Гороно и вручили всем памятные дипломы за успеваемость. И как кульминация праздника, ожидалось торжественное открытие Бутылочной выставки.

На сцену поднялась Директриса.

На ней был обычный строгий костюм, но на руку она повязала кокетливый розовый бантик, какие носили в годы ее молодости. Видно было, что она смущена и даже пытается спрятать руку с бантиком за спину.

Директриса взяла микрофон, подула в него, и вдруг неумело, с трудом, улыбнулась. Зал охнул. Все впервые заметили, какая она милая. Да, милая и даже немножко симпатичная.

– Друзья! – произнесла она торжественно. Микрофон страшно запищал, так что все присели и закрыли уши руками. К испуганной Директрисе тут же подбежали двое техников в синих жилетках, скорее взяли у нее микрофон, что-то подкрутили, поклонились и скрылись в толпе.

– Друзья! – произнесла Директриса шепотом и с опаской, но видя, что ничего ужасного не происходит и люди отнимают ладони от ушей, осмелилась продолжать. – Друзья! Я всю жизнь считала, что существует только три достойных занятия: растить хлеб, строить дома и воспитывать детей.

В толпе согласно закивали.

– Но почему-то не меньше этого мне всегда нравились бутылки! (в зале пронесся смешок). Мне нравилось делать из них красивые вазы. Я знаю больше двухсот способов сделать бутылку прекрасной! Ракушки, бусины, шёлк, цветная бумага, ленточки, бархат, горох, пух одуванчиков, старые листья… Но я всегда думала, что это недостойно, недостойно… Знаете, сколько своих прекрасных ваз я разбила?! – у Директрисы вдруг покраснел нос, а глаза стали большими и мокрыми. – Вы знаете?.. – она осеклась. Двое техников в синем подбежали к ней, протянули платок, еще один запасной положили в кармашек, поклонились и скрылись в толпе.

Какая-то малышка рядом с Фиделем подергала маму за подол и спросила:

– А почему такая большая тётя ревёт?

– Видишь, она разбила вазу, совсем как ты!

– Но я же ревела, потому что ты меня отшлепала! А её кто отшлепал?

– Она сама себя отшлепала, помолчи!

Малышка задумалась и замолчала.

А Директриса еще раз высморкалась и продолжала:

– Говорила мне мама: Августина, займись делом! Выучись, стань кем-нибудь важным!

«Её зовут Августина! Августина! А мы и не знали!» – зашушукались зрители.

– Я и старалась! Я училась, сдавала экзамены, стала директором – всё, чтобы мама гордилась мной! Она и гордилась! И я разбивала вазы, потому что это чушь и фантазии! Но я собой никогда не гордилась! Мне казалось, что я дурацкий директор!

Родители спешно закрыли ладонями уши детей.

– Нет-нет! Я, конечно, хороший директор! – поспешила исправиться Августина. – Просто мне всегда казалось, что я занята чем-то не тем! Что делать бутылки – ой, вазы – у меня получается много лучше, чем делать послушных учеников! Ведь какой смысл от ученика, если он не послушен? – вконец смешавшись, Августина сбежала со сцены.

В лесу закуковала кукушка. Каждый загадал: сколько мне жить осталось? Выпало девяносто восемь.

За это долгое время к Дому культуры подъехал белый автобус с обшарпанным левым боком. Из автобуса, торопясь, прыгнула Спунка с двумя рюкзаками, вышла ее уважаемая бабушка и с трудом шагнул незнакомец, опираясь на палочку. Троица устремилась ко входу.

Толпа уже перетекала внутрь Дома культуры, где запах краски успел смениться духом сирени из настежь открытых окон. Наступал ключевой момент праздничной церемонии – Августина готовилась перерезать красную ленточку.

Парадные ножницы оказались ей малы (так бывает, что пальцы никак не входят в колечки), им срочно искали замену. Достойных ножниц не было по всей округе, и техники в синем метались в поисках. Ножницы нашлись лишь у продавца воздушных шаров, ведь нет ничего важней в его деле, как отрезать веревочку нужной длины, чтобы шар хорошо подошел покупателю.

Но едва Августина поднесла ножницы к ленточке, чтобы открыть доступ к своей выставке прекрасных бутылок, раздался крик:

– Подождите, стойте!

Директриса в ужасе оглянулась. Нынешний вечер и так давался ей нелегко, она совсем не была уверена, что поступает правильно.

Три человека приблизились к ней. Непослушная девочка в малиновом парике. Ученая бабушка, часто бывавшая в школе. А третий… Третий…

– Братик! – воскликнула Директриса – Ах! Себастьян! Это ты?

– Августина! – воскликнул Художник. – Августина, мне всё рассказали! Подожди, я хочу посмотреть, как ты перережешь ленточку!

Они стояли друг против друга. Они были очень похожи. Но Директриса держалась так прямо – а Художник так горбился. Но Директриса так часто моргала – а Художник смотрел так ясно.

Публика в ожидании стихла.

Брат и сестра глядели друг на друга, держась за ленту.

Спунка Аврора прокралась к Фиделю и дернула его за рукав:

– Привет! Здорово, да? Хороший у нас с бабушкой созрел замысл?

– Привет! А как это вы узнали про выставку?..