Экспедитор
Про оружие расскажу подробнее, потому что это наши конкуренты.
Когда все началось – все, понятное дело, кинулись за оружием, потому что из опасного баловства, как его видели раньше, оно стало предметом первой необходимости. Все просто: есть ствол – жив, нет – не жив. Оружия оказалось меньше, чем кто-либо предполагал. Склады мобрезерва солидно почистили еще при Сердюкове, идиоты пускали в печь царские «мосинки» с орлом, которые можно в США как исторические раритеты продавать. К счастью, это быстро остановили. Часть начали огражданивать, часть переделывать в СХП – под холостой патрон. Мы потом на этом, кстати, сильно поднялись – скупали и в боевое переделывали, или под заказ. Система нипель, блин. Потом – огромное количество оружия ушло на Донбасс и в Сирию. АКМ, РПК уже практически не было, только то, что на руках. Были АК-74, их, вроде, тоже под огражданку готовили, но не успели. Автоматы, кстати, классные, у меня один такой дома, тогда за три рекламации по качеству в квартал снимали начальника цеха. Плюс – у нас в Ижевске было несколько составов с семьдесят четвертыми – мы выполняли госзаказ на доведение их до стандарта М3/М4. Планки везде, приклад новый, прицел придается в комплекте – «Валдай». Спецвариант – там с глушителем АТГ шел и с пятидиапазонным лазером. Были РПД, были ПКМ. Но в общем и целом оружия было сильно меньше, чем на то рассчитывали.
Понятно, что начали переделывать – глушак, например, стал обязательной принадлежностью, так как звук выстрелов поднимает всех зомбей в окрестностях. У нас на новгородском торге глушаки всегда уходят все до одного, сколько ни привези – особенно ТВГ, на СВД и «Тигры». Но все-таки оружия почти сразу стало не хватать для всех желающих. Нет, СКС можно без проблем найти. Но что-то серьезное…
Поэтому началось производство. В первую очередь пистолетов – их на руках не было почти ни у кого, а нужен он был теперь всем. В Сарапуле у нас до сих пор делают дрянные, но дешевые шестизарядники. В Кирове запустили упрощенный вариант «Гюрзы» под обычный парабеллум. Массово переделали все газюки и травматы. У нас в Ижевске, например, освоили еще до всего этого «Кольт-1911», сейчас он просто шел в боевом варианте и под девятый, и под сорок пятый. Но все равно не хватало.
Так что – начали торговать, кто чем, кто самоделками, а кто и берет откуда-то. Вот этот, например, откуда такой набор пистолей взял? Явно новая поставка. «Беретты», «Чезеты».
Продавец – смуглый, коренастый – меня заметил.
– Салам алейкум, дорогой. Чего ищешь, чего не терял?
– Пистолет хочу глянуть.
– Так у тебя, вон, и свой есть.
– Мой – это мой, а речь за твои.
– Ну смотри, за просмотр бабла не берем.
Взял в руки… это не «Беретта», это турецкий «Явуз-16». Короткий вариант, у «Беретты-92» был короткий вариант, неудачный, с магазином на тринадцать патронов – он и близко не стоял рядом с популярностью полноразмерного пистолета. А вот турки сделали короткий вариант, но с полным магазином на пятнадцать.
– Откуда дровишки?
– Тебе какая разница, дорогой? Вот товар, хочешь – покупай.
– Такой товар на пакистанской границе делали. Ствол из водопроводной трубы, пятьдесят выстрелов – и каюк.
Продавец замахал руками.
– Аллах с тобой, какой Пакистан. Грузия собиралась на них перевооружать всю армию, да не успела. Мы склад вывезли.
– Сам с Тбилиси?
– Нет, с Батуми. Так что, берешь?
Думаю, недорого, а механизм тут интересный, от «Вальтера П38». Спишем…
– Сколько?
– Это от того, чем платить будешь.
– И рубли, и доллары есть…
Пистолет с запасным магазином сую в админку, она почти пустая у меня – лохов нет, меня один раз уже так обнесли. Иду дальше.
Еще одна тема. Автоматов-то довольно много, карабинов тоже, а вот таких вещей, как пистолет-пулемет или снайперская винтовка – в обрез. Зачем они? «Кедр» с глушителем можно носить почти как обычный пистолет, – но в случае чего у тебя тридцать патронов и автоматический огонь. Витязь с глушаком – стандартное орудие труда чистильщика, один стрелок несет на себе минимум шестнадцать снаряженных магазинов – попробуйте шестнадцать магазинов к автомату на себе весь день потаскать. Несколько снайперских винтовок с глушителями позволяют чистить города от зомби практически не рискуя. Как? Элементарно. Занимаешь господствующую высоту – это не так сложно сделать, особенно если в составе истребительного отряда есть пожарная лестница. Выставляешь несколько снайперов. Берется обычный дешевый квадрокоптер – на таких в зоны чай и сигареты доставляли. Крепится примитивный проигрыватель с динамиком – там записаны выстрелы и крики. Все это запускается. Врубается на полную громкость. Зомбаки это слышат и вываливают на улицу – но не понимают, откуда звук, и начинают метаться. Снайперы начинают работать, не торопясь, планомерно. Закончили в одном месте – квадрик перемещаем на другую позицию. Под ноль зачистить не удается, но восемьдесят-девяносто процентов снижения популяции это дает. Дальше, когда группа зачистки идет – одиночные попадаются… например, дверь была заперта, выйти не смог. Но массовых атак уже не бывает никогда…
Опа…
А вот это я бы сказал даже – опачки.
Откуда есть пошли на прилавке американские М4, причем с болгарскими гранатометами, я знаю – от грузин. А вот откуда пошли G3 и НК33…
Это, похоже, Турция. Армейские… они там как раз перевооружались, когда все началось. Точно Турция, вон – прозрачные пластиковые магазины. Они, помнится, появились перед самой Катастрофой в магазинах по несмешным ценам.
А вон МР5 и моя мечта детства – МР5К. Тоже прозрачный магазин и ствол с пламегасителем. И МР5SD у них даже есть…
У нас, кстати, это все тоже есть. Даже вариант SD сделали уже после Катастрофы – по требованиям трудящихся. Армии же все на фиг не надо было, у них «Винторез», «Вал». Теперь все это на фиг никому не надо – патронов нет, а если и есть, то ломят за них… А бесшумный «Витязь» – он и легкий, и компактный, и выстрел тише мелкашки, и магазин на сорок к нему есть, и патрон стоит копейки, по нынешним меркам.
Но все равно интересно – а тут кто перевооружался? И продавец – нохча. Точно, нохча.
– Салам алейкум.
– Ва алейкум салам.
Смотрит подозрительно. Несмотря на жару, в черной куртке, скорее всего, под ней ствол. Рядом еще один, такой же, но моложе. Лет пятнадцать. Смотрит волком.
– Что интересует?
– Ну, скажем, вот это вот.
– Патрон НАТО, точность повыше, чем у «калаша», да.
– А прицел на нее?
– «Крон» отдельно есть.
– Новая?
– Совсем новая, да…
Точно нохча, у них в языке все предложения заканчиваются утвердительным или отрицательным междометием. Они это в русский переносят.
– Как снайперская может работать?
– Да, к ней и глушитель есть.
– Самодел?
– Мастер делал, да…
– Ну, скажем, беру. А поновее что?
Краем глаза смотрю – справа еще один нарисовался. Думает, у меня прикрытия нет? Напрасно думает.
Нохча переговорил со своим подручным на своем языке, гортанном и отрывистом. Потом показал на пацана:
– С ним иди, он покажет, да…
– Куда иди?
– Недалеко тут. Я не торгую таким, у меня нет. Ахмед покажет, кто торгует, да…
– Хоп. Винтарь заверни мне, со всеми причиндалами. И вот этот вот. На обратном пути заберу.
Тут и в самом деле было недалеко, и торговали этим на железном ряду, что было уже нарушением. Впрочем, обходились правила легко – если торговать с образцов, то можно сказать, что это твое, для самообороны носишь. Кто проверит?
Железный ряд – это железо, ржавое и не очень, движки, кузова, даже станки. Люд самый разный – но что-то мне помнится, что, когда в Ижевске работал мотозавод, запчастями с него торговли одни кавказеры. Сейчас все то же самое, только пострашнее будет, потому что никаких тормозов ни у кого нет.
Пацан привел меня к какому-то дяде… чисто выбритый, лет пятьдесят, глазами можно масло резать. Кстати, я обратил внимание – почему-то чехи, в отличие от остальных, бороды не любят, бреются. Раньше были усы под Дудаева, но теперь и их нет.
– Салам алейкум.
– По-русски говори. Чего ищешь?
– Чего получше «калаша» и СВД, то и ищу.
– Получше «калаша» и СВД? Ну, сюда смотри…
– Куда?
– Сюда заходи, да…
Этот дядя торгует с постоянного места, у него тут не палатка, а настоящее место, с крышей. Торгует запчастями…
Я щелкаю по переговорнику – внимание, пригнувшись, прохожу под крышу.
– Такое пойдет, да?
Две винтовки. Одна – почти НК417, карабинного типа, складной приклад, но полноразмерный винтовочный ствол. Вторая и вовсе чудная – затвор ручной, но магазин… от G3, похоже, турецкий. Никогда не видел.
– Это что такое?
– Это? Это, дорогой, «Бора-12». Лучше не найдешь – патрон НАТО, глушитель, прицел. Питается из автоматного магазина, да.
Пацан, который стоит за спиной и нервирует меня этим, что-то говорит.
– Ахмед говорит, ты винтовку как раз такую купил. Купишь эту, у тебя будет все в одном – и винтовка, и снайперская винтовка. Магазин один, надо – перекинул. Патроны тоже одни, голова не болит. На тысячу метров такая пробивает, проверено. Глушитель, прицел – все заводское, родное, не Китай какой. Такие только у полка Шамиля есть…
Язык прикусил, но слово не воробей. Понятно, что там снизу, с юга, есть какие-то сохранившиеся боевые формирования – не банды, а именно боевые формирования. И понятно, что их кто-то серьезно снабжает.
Турция уцелела?
В Турции народа до хрена, особенно на побережьях, на курортах, там вряд ли что-то уцелело. А вот в горах… Турецкий Курдистан. Десять провинций, население бедное и озлобленное, на руках полно оружия – вооружен почти каждый. Партизан поддерживают все без исключения. С той стороны – Иракский Курдистан и Сирийский Курдистан. В Сирии идет война, в Ираке – Курдистан почти что независимое государство. И то же самое – горы, тропы, осыпи. Зомби там просто неоткуда взяться, не выживут они там.
Еще одно: в Турции странное оружейное законодательство, людям нельзя было иметь нарезное оружие – никакое, – но можно пистолеты. Пистолетов в Турции производилось море, самых разных, причем неплохого качества. А ведь это тоже сильно увеличивает шансы на выживание – пистолет не ружье, не автомат, его можно носить с собой, отреагировать на угрозу мгновенно. Зомби же – хватит и двадцать второго, не говоря о девяти миллиметрах.
Если Турция выжила, то, скорее всего все эти кавказцы торгуют не просто так – а от нее. И, значит, у нас рано или поздно будут проблемы.
Омрачаю? Да нет, скорее разумно предусмотрителен. Вы думаете, если большая часть населения земли вымерла, так и войн не будет? Ага, щаз… Нас сейчас примерно как в конце Средних веков, думаю. А тогда только так хлестались.
– А три-три-восемь нет?
– Вот этого нет. Но есть под патрон от ДШК. Двенадцать и семь. Извини, такого с собой не возим. Надо будет – привезем под заказ. А тебе для себя или торговать будешь?
– Да и так и так. Посидим, поговорим? Долго времени не займет. А винтай этот я у тебя куплю. Без базара.
Такого в техбиблиотеке нет точно.
Так как торговали люди разные, то и заведения на рынке были разные, и для русских, и для кавказцев, и для всех, с интернациональной кухней. Но я, извинившись, предложил пойти не в кавказское, сославшись на то, что у меня от кавказской кухни изжога и мне нельзя острое, так как почки болят. Сейчас болячка была распространенная, многие ночевали где попало, с отоплением были проблемы, потому мои слова были восприняты с пониманием.
Первое заведение у нас на пути оказалось украинское – кстати, когда оно открылось, раньше его не видели? Меню простое – борщ, вареники, горилка, – но больше ничего и не надо. Из магнитофона хлещет музычка.
Дихає ліс,Пташка на гілліПісню співає, що тішить мій слух…Я довго ріс —Йшов через цілі,Що тіло гартують і зміцнюють дух…Тиха росаЗіб’ється з травКриком «вперед!», дружним тупотом ніг…Я тут знайшовТе, що шукавСлаву здобув і себе переміг!Мій лицарський хрест —Моя нагородаЗа те, що не впав, за те, що не втік!Мій лицарський хрест —Яскрава пригода,Що буде тривати в мені цілий вік!Мій лицарський хрест!..Плинуть роки,Їх заметіліСкроні мої пофарбують у сніг.Я, завдякиШрамам на тілі,В пам’ять свою закарбую усіхДрузів моїхТа ворогів —Кого любив і кого вбивав…Може чогосьЯ не зумів,Та не згубив, не продав, не програв…[7]Бандеровцы. Сейчас каждый – вообще каждый – пытается отыграться за то, за что не смог отыграться тогда, когда по улицам не ходили алчущие плоти мертвецы. Бред, конечно, полный.
Заказали борща, чечен уточнил – с говядиной, без свинины. Соблюдающий. За нами следили… но это плевать, пока они вряд ли что-то сделают. Просто надо иметь это в виду.
– Давно торгуешь? – спросил я, поливая сметаной густой, как довоенный, борщ.
– А чего интересуешься?
– Да просто всякое приходилось и слышать, и видеть. Ты историю про десять тысяч «Глоков» слыхал?
– Нет.
– На Нижегородском торге было – один пацан всем втирал, что якобы знает, где лежат десять тысяч «Глоков». Типа ФСБ сделало заказ, ОРСИС собрал эти «Глоки», но почти ничего отгрузить не успел, они так и лежат на складе в Подмосковье, надо только подобраться.
Чеченец взглянул с интересом.
– И что было?
– Люди поверили, вложились. С концами.
– Деньги? Или люди?
– И то и другое.
Чеченец кивнул.
– Вы, русские, только и думаете, как кинуть друг друга, да.
– А вы – нет?
– Мы кидаем чужих. Это другое.
– Так вот потому я тебя и спрашиваю, сколько ты торгуешь. Мне вовсе не улыбается, чтобы ты меня кинул, да?
Чечен понял, что я его завел в логическую ловушку – но было поздно.
– Кидка не будет, – осклабился он, – мне еще тут торговать. Я Иса Тепкоев, два года торгую. Если надо, предками поклянусь, могилой отца, у нас такие клятвы не нарушают. Можешь спросить. А ты кто такой есть?
– Саней, Алексом, Александром – как хочешь, так и зови. Я с Ижевска, до беды стволами торговал и сейчас торгую.
– «Калашами»?
– И ими тоже.
Чечен задумался.
– «Калаши» – это хорошо, да.
– Вы тоже не бедствуете.
Чеченец цокнул языком.
– Да как сказать. Турки – они хорошо, точные, но с ними обращаться надо уметь, а «калаш» – взял и застрочил, любой пацан раскидает. И патронов таких не сказать, что много, подкидывают, конечно…
Чечен снова прикусил язык.
– Сколько поставлять можешь?
– А ты куда повезешь?
– Ну, скажем, в Новгород.
– А право имеешь?
– Имею.
Чечен задумался.
– А спрос какой? – осторожно спросил он
– На автоматы – никакой, «калаши» рулят. Разве кто только для понтов возьмет. А вот хорошая снайперка за день-два уйдет. От цены зависит. У вас что – доллар?
– И доллар тоже. Патронами возьмем, да.
– Это извини – ограниченно.
Еще не хватало, чехов вооружать.
– А у вас там как? Я имею в виду, с зомбаками?
– Мы их дохлыми зовем. В Городе[8] совсем плохо было, но справились. А в горах чего будет? Там каждый дом – считай, крепость.
Чечен откинулся на стуле, улыбнулся.
– Помню, как-то раз едем по дороге, там кричат – мертвый, мертвый. Мы машину остановили, смотрим – у края поля лежит кто-то… поднимается и падает, поднимается и падает, да. Это у старика Шемшоева сердечный приступ был, он как раз на табачном поле был. Пасынки обрывал. Вот он скатился, умер, а Аллах до конца помереть не дает. А до нас тоже не доберется никак. Мы так смотрели, потом Иса Хайхароев говорит: чего человеку мучиться, давайте пристрелим, и Аллах с ним. А я ему – ты дурак, что ли? Он и в самом деле туповат, не дошло до него, что кровная месть будет. Сын у Шемшоева на базаре, из мужчин в доме только правнук. Ему пистолет дали, сказали – стреляй, если мужчина. Он выстрелил…
– То есть в горах зомби нет.
– Какой зомби, у нас знаешь какие поля есть? Чтобы скосить, надо, чтобы один человек косил, а второй его за веревку держит, иначе упадет. Ничего такого нет.
Как я и думал.
– Так что насчет поставок?
– Это я один не решаю. Переговорить надо.
– Когда? Я бы десять штук винтовок взял.
– Столько нету. Дорогой товар. Три продам.
– А у аварцев что?
– С ними воюем, – чеченец махнул рукой, – они наглые очень стали. Говорят, что мы не правоверные, что мы их землю взяли.
Придурки.
– Так когда ответ будет?
– Ты долго здесь?
– Как минимум день еще.
– Вот ответ и будет. Найдешь меня, а если меня не будет, спросишь отца Ахмеда, Абдаллу. Он меня найдет, я скажу…
Но я уже особо и не слушал – я присматривался и прислушивался. К тем пятерым, что зашли и заняли столик сразу за нами. Все они были вооружены, на четырех из пяти – одинаковое камуфло. И разговоры специфические…
– По сто пятьдесят. Зовсим сказився.
– Он монополию себе сделал. На нас нажирается.
– Ни, так не пойдет. Надо решать.
– Проводнику скажем, он пусть решает. Наше дило малое.
– А чо проводник, мы и сами…
– Рот закрой.
И тут у меня заработала рация – причем срочный вызов.
– Кабан, это Сом, тут проблема у нас.
Черт…
– На приеме.
– Пабло вляпался.
Этого не хватало.
– Где?
– Третий ряд от конца.
– Иду.
Поднялся с места, кивнул чеченцу.
– Прошу простить, дела срочные. Разговор не заканчиваю, и стволы те за мной, до завтра.
Чеченец кивнул.
Когда я дошел до названного места, произошедшее стало мне ясно во всей своей неприглядной красе.
Разводка классическая, даже не представляю, как на нее еще кто-то попадается. Выходишь ты, скажем, из трактира или из вагончика, которые тут местные авторитеты за офис держат – и картина маслом. Кто-то обижает женщину (обязательно красивую) или ребенка. У тебя срабатывают инстинкты, ты вмешиваешься – и тут начинается скандал, а женщина или ребенок вдруг меняют показания. И ты оказываешься кругом виноват, а вокруг тебя – моментально собирается толпа. И чтобы урегулировать вопрос, ты отдаешь деньги, которые у тебя есть, или даешь обещания, которые лучше не давать – прилюдно, только чтобы развязаться с этим. И – попал.
В данном случае – похоже, что баба. Дурак.
– Так, чо за дела!?
Поделюсь еще своим опытом поведения в данной ситуации – надо переть буром. Сущность торга – уголовная, особенно местного, многое – на словах. Закона никакого нет, кроме разве что воровских понятий да самого примитивного понимания, что сегодня – ты, а завтра – тебя. Оттого простое и древнее правило – кому люди поверят, тот и прав. А кому поверят? Кто ведет себя наглее и увереннее. У братвы это «духовитость» называется.
– Че за наезды!? Кто старший?
Есть и еще одно правило. Если у тебя обрез ручного пулемета с сорока пятью патронами в магазине – с тобой мало кто решится связываться. Особенно если ты не один, а с друзьями, вооруженными не хуже.
– Кто тут старший?!
– Ну я…
Цыган, что ли?
– Погоняют как?
– Веслом гонят, а ты…
– Не знаю такого. Бригадир где, кто тут вообще за базар отвечает!?
Сам прикидываю ситуацию. Вот эта гнида, которого Веслом погоняют, потом вон тот еще и телка. Ряд – на стыке, справа торгуют всяким железом, слева – одеждой. Соответственно, народа собралось на скандал немало. Пока полюбопыствовать, а далее…
Кто-то похлопал меня по плечу, справа. Собираются наши – это уже хорошо.
– Бригадир где, спрашиваю!
– А шо, без бригадира не порешаем, – Весло начинает наглеть, – твой пацанчик?
– А кто ты такой, чтобы с тобой решать, ты чо, в авторитете? Кто у тебя старший, кто за тебя подписку кинет?!
Заодно прикидываю – не похоже, чтобы Весло здесь многие знали и готовы были за него впрягаться, тупо потому что свой. Это хорошо. Залетный казачок.
– Так, расступились…
Появляются двое контролеров – это администрация рынка. Мордатые такие пацанчики, у одного пистоль на поясе, аж «Стечкин», у другого – помповое ружье.
– Че тут за дела? Ты кто, как погоняют?
– Меня Кабаном, а вот его – Ослом.
Ряд, который слышал предысторию, просто ложится. Это тоже надо уметь – в минуту напряжения разрядить обстановку уместной шуткой. Теперь, как бы все ни обернулось, многие будут на моей стороне – в том числе и потому, что я за словом в карман не лезу.
– Ага, и чо тут делается? Чо за зоопарк?
– Моего пацана по беспределу грузят. Здесь чо, честный торг или беспредел катит?
– Э, ты базар фильтруй немного, да? – говорит контролер, пока второй в упор смотрит на красного как рак, готового броситься Весло. – Беспределу тут места нет. Ты обоснуй, в чем тут беспредел.
– На пацана моего по беспределу накинулись, развести пытались, как лоха. Че за дела такие, я не в теме.
– Не было никакой разводки! – кричит Весло.
– Так, ша, тихо. По теме, – контролер поворачивается к Веслу, – у тебя какие предъявы и к кому есть?
– Вот к этому. Я с сестрой иду…
И тут происходит такое, что ломает весь план.
– Он мне не брат!
Прежде чем я успеваю сообразить, телка бросается на меня.
– Помогите. Он мне не брат, меня похитили, помогите, пожалуйста…
Я в ауте. Все, похоже, тоже. Контролеры приходят в себя первыми, один наступает на Весло.
– Ты кто такой, пацанчик? Тебе кто тут работать разрешил? Ты че, берега попутал? Хочешь на подвал – не вопрос, обеспечим.
– Да не, я свой, с четырки…
– Че… кто у тебя старший? Тебя старший сюда послал или ты сам пришел?
Я понимаю, что надо разойтись краями – пока не сняли и с него, и с нас.
– Так, предъявы к нам у кого-то есть? Тебя спрашиваю.
Цыган мотает кудлатой головой.
– Не… вопросов нет.
Попадись ты мне в чистом поле. Мразь…
– Тогда все, расход? Краями?
– Расход. Пошли…
Но телка крепко держится за Пашу…
– Так, че за тема. Она тебе не сестра, так? Ты опять мутки мутишь?
– Ну и вали своей дорогой.
Цыган смотрит на меня, и я понимаю, что при другом раскладе он бы тут меня без вопросов положил. Ну смотри, смотри. Шавки волкам не страшны.
Вышли за ворота, к машинам, отошли с тезкой и с Сомом покурить Точнее, я поговорить, а они покурить и послушать.
– Короче, пацаны, тут темы. Появились стволы в продаже в большом количестве, турецкие. И как бы не новоделы. Торгуют ими одни чехи. И внизу Волгоград тоже держат они. Причем глухо. Может, и можно где обойти, но я пока не знаю.
– Ипать мою дивизию… – выругался Сом. – Следующая остановка станция Зима. Чехи Сталинград взяли.
– Чего?
– Волгоград… – поясняет тезка. – Это ж Сталинград бывший. Да… дела.
Блин… точно ведь.
– Короче говоря, ниже не пройдешь. Сейчас с пацаном одним пили дольку малую, тот все конкретно обрисовал – беспредел лютый, на ходу штаны снимут. Соваться туда с двумя баржами товара – ну его на хрен…
– А если пару катеров подогнать, – рассуждает Сом, – да и вставить им по самые помидоры?
Ну… в общем, тоже вариант. У нас есть четыре конвойных корабля – это переделанные малые траулеры, впереди – пушка, двадцать три миллиметра, половинка от ЗУ-23–2, сзади два пулемета «Корд» и миномет 82 мм. У нижегородцев можно позаимствовать артиллерийские катера, там их два на ходу, на носу там трехдюймовка. Один точно дадут. И – как последний штрих – в Зеленодольске отстаивается один готовый и один в высокой степени готовности «Гепард» – там стомиллиметровка на носу, тридцать миллиметров зенитная скорострелка на корме и ракеты «Калибр». Есть и поменьше – называется «Каракурт», но тоже хватит за гланды всем заинтересованным лицам. Со всем этим – заявиться к чехам и силой пробить дорогу. Наверное, сможем. Проблема в другом – нам надо не только туда, но и обратно, и желательно не один раз. Второе: если чичи взорвут гидротехнические сооружения – обмелеет вся Волга. А они это сделают, если буром на них попереть – им пофиг. Так что – не, нельзя так.
– Не, не вариант. Попробуем пока в обход. И еще одна тема. Тут за соседним столом столовались хохлы. Разговоры реально мутные и борзые.
– Я их видел, – сказал Сом.
– И что скажешь?
– А чо тут сказать? Тут резать надо.
Люди к людям, красные к красным, гады к гадам, гребни к гребням. Так сказал бы Серый. А я скажу – за все приходится отвечать. По-любому. Хоть небо на землю падай. Когда вы в Одессе на горелых трупах танцевали – это многие запомнили. И не будет вам теперь жизни, граждане национально свидомые. Хоть и нет сейчас ни Украины, ни России, а есть непонятно что, но люди остались, и за косяки ваши при случае с вас спросить – святое.
– Погоди резать. И без хохлов голова кругом. Значит, первое: надо на хату сейчас встать. Второе: я договорился с одним дядей чеченской национальности. Он мне снайперку продаст, надо бы посмотреть, когда она сделана, тогда или сейчас. И третье: как только с чехом разберемся – надо баржи назад отправлять, а сами на колеса. Землей придется идти, ничего не поделаешь. Путь водой перекрыт.