Горят Костры

Тут-то Альберт и почувствовал, что священник что-то умалчивает. Конечно, Юсуфу было что скрывать, это видно по мимике, дерганым движениям, спутанности. Должно быть, он мало спал по ночам. Чем же тогда занимался?

– Советую вам говорить мне только правду. – настойчиво попросил Альберт.

– Я… – священник отвлекся, потерял мысль на какое-то время. – Ах, я не думаю, что это имеет отношение к делу.

– Вы дорожите своим местом в церкви?

– Что? Конечно.

– Не хотите все потерять? Я слышал истории о том, как священников изгоняли из родных деревень, городов. Кого-то даже забивали камнями в зарослях, чтобы никто не заметил. А если кто-то и замечал, то ничего не делал зачастую. Солдаты и духовенство работают сообща во многих уголках империи. Провинность перед господом карается строго. Равно как и воровство.

– Я не вор. Не вор, честное слово! Я лишь… Прошу, не говорите никому. Я все расскажу, но не надо никому рассказывать!

– Прошу вас, быстрее.

– Я провожу вскрытия в ночное время, пока никто не видит. В склепе. У меня договоренность с некоторыми людьми, они закрывают глаза, но если узнает настоятель, то мне конец. Мы не проводим вскрытий, запрещено настрого. Но так я помогаю людям, которым еще могу помочь, а тела умерших души уже давно покинули. Молю, смилуйтесь, сударь!

Альберт хранил пугающее священника молчание. Юсуф мог бы взять лекарство так, чтобы никто этого не заметил на бумаге, у него есть связи внутри церкви, надежные люди, помогающие ему. Но вряд ли именно он искомый воришка. Искать стоило в другом месте.

– Я никому не скажу. Но нет ли у вас информации о том, кто мог бы затаить лекарство?

– Нет, но знаю, что это не первый случай. Такое уже бывало, мы закрывали глаза первое время, но случаи участились. Все больше священников прознавало о происходящем, в конце концов дело дошло до настоятеля. Он сделал выговор. Наверняка похититель делает это для кого-то, кому не достает лекарств. Сейчас у нас нет свободных мест в госпитале из-за вспышки заразы. Лечим как можем, но людям только хуже. Молитвы не помогают, наши методики лечения – тоже. Говорят, это чума. Это ведь так?

– К сожалению, так. Что-то мне подсказывает, что дальше будет только хуже.

– Боже упаси. – Отец Юсуф перекрестился и весь сжался.

– Мне нужно идти. Спасибо за помощь.

Альберт исчез из поля зрения Юсуфа так же быстро, как и появился. Священник даже не успел ничего сказать напоследок.

Солдат в спешке пересек закрытый сад церкви, пробежал по ступенькам через колонны и очутился в гурьбе ребятишек, двигающихся в два потока. Дети хихикали и обсуждали пройденные темы занятий.

Двери одного из классов оказались открыты – Альберт заглянул внутрь и обнаружил там учителя с черной копной кудрей на голове. Он сидел за столом с разложенными учебниками и задувал растекшиеся свечи.

На стенах помещения весели самодельные плакаты на желтой бумаге с зарисовками различных болезней, с изображениями человеческой души.

– Прошу прощения. – Альберт постучал по стене и вошел.

– Могу чем-то помочь? – священник встал, поправил ворот рясы и протянул незнакомцу руку.

Альберт благосклонно принял жест. После рукопожатия солдат сделался прямым, как колонна и холодным, как зима.

– Могу я задать вам пару вопросов? Мне бы хотелось слышать только правду, поэтому я прошу… нет, я ставлю перед вами такое условие.

Ни одна мышца на лице учителя не дрогнула, он продолжил стоять на манер королевской стражи, несущей караул.

– Меня зовут Альберт, я прибыл из Ржеблички.

– Здравствуйте, Альберт. Мое имя – Георг. Что привело, судя по всему, солдата, в наш край?

Глаза Георга были спокойны, но Альберт почувствовал, что между ними создалось напряжение. Конечно, Георг тоже это ощущал. Каждый из них начал понемногу осознавать происходящее.

– Давайте сразу к делу, – не дожидаясь ответа добавил Георг. – Что вы намереваетесь сделать?

Теперь сомнений быть не могло.

– Зачем вы так просто выдали себя? – спросил Альберт.

– Мне нечего боятся, раз вы уже тут. Рано или поздно это бы случилось. Позвольте сперва мне объясниться.

– Что ж, имеете право. Но мое терпение зело коротко.

– Я не займу много времени, прикройте дверь, пожалуйста. Не хочу, чтобы кто-то еще услышал раньше назначенного часа. – вежливо попросил священник и сложил руки за спиной.

Альберт закрыл дверь и встал в ожидании, как судья перед обвиненным. Георг стал расхаживать взад-вперед, измеряя шажками комнату.

– Я не тот, за кого вы меня принимаете. – начал оправдываться учитель.

– Докажите.

– Эти лекарства, что я забирал у собратьев, нужны не для меня. Когда я шел на службу господу, то клялся, что буду помогать слабым и нуждающимся. Это я и делаю. Не всем людям хватает места при церкви. К нам приходят из соседних деревень, у которых не имеется собственных госпиталей. Многие продолжают лежать в домах. А те, у кого нет дома – страдают в ожидании собственной смерти. Я не могу вылечить их, но могу облегчить боль. Валериана снимает многие боли, помогает лучше спать страждущим. Я отдаю лекарства.

Альберт понимал, что дело благородное. Он понимал, что человек перед ним говорил правду. Альберт бы наверняка поступил также, если бы имел такую возможность, но, будучи честным с самим собой, он признавал, что отправился в поход только ради дочери, которая начала хворать незадолго перед его уходом.

– Поэтому я умоляю не рассказывать моим братьям. – закончил Георг.

– Прекрати нарушать правила, тогда тебя, быть может, помилуют. – сказал Альберт.

– Я не могу. Я не стану. Мой долг – помогать людям. Я не лекарь, как те – из школ. Меня вырастили в этом месте, обучили как могли, я делаю все, что могу. И буду делать, пока дышу.

– Ты один занимаешься этим?

– Да. – резко ответил Георг.

– Я просил не лгать мне.

Скрипя зубами, Георг сознался:

– Черт тебя дери, не один, но он делал это под моим началом. О нем точно никому знать не обязательно.

– Адам? – догадался Альберт.

Георг ничего не ответил, но все было ясно.

– Ты ведь не расскажешь? Прошу.

– Посмотрим. – ответил Альберт и вышел.