Рядовой для Афганистана

– Что же делать, товарищ сержант? – спросил Костя.

– А ничего не делать. Чтобы в небе избежать схождений, надо просто хладнокровно считать и… и ждать, когда прибор сам откроет купол. Во, но это дело для смельчаков, зато купол выходит ровно через три минуты! Тьфу, на… секунды! Короче, если считали медленно, а он не открылся, считаем во второй раз, и если снова купол не вышел, дергаем себя за яйца! Ха-ха, за кольцо конечно, – засмеялся «Цибуля». – Но такого еще не было, чтобы прибор, не сработал. И не забывайте, что за успешный прыжок – премия в размере трех рублей, но за потерю кольца – штраф шесть рублей! Хоть оно стоит дороже. Короче, кто кольцо проморгает – чмо, а не десантник. Занятие закончено. Вопросы есть, пехотинцы? Я не ошибся, пока не увижу на ваших грудных клетках значки «парашютист СССР», вы для меня пехота, значит пустое место. Вопросы есть?

– Есть, товарищ серж…

– Ну, живее, «слон», – перебил солдата Цибулевский, а то жрать опоздаем.

– За прыжок успешный три рубля премия, а за не успешный, ноль?

– Почему же ноль, так же три рубля! Ха-ха, только посмертно, на звездочку! Выходим строиться на обед! Взво-д! Смир-но! С песней шагом марш! Весело, запевай! – звонко скомандовал сержант.

Мне все нравится в ВДВ. Мы горланим нашу песню и, несмотря на сегодняшний мороз, воротнички наши разглажены под третью пуговицу сверху и под горлышком сверкает треугольник десантного тельника. Нужно прыгнуть, все остальное в прошлом и будущем, то есть этого всего не существует. Только прыжок! Я жду тебя, мой первый учебно-боевой прыжок!

Лишь недавно учились мы в классе десятом,

И часы проверяли по школьным звонкам!

А теперь привыкайте ребята к десантным,

Продуваемым всеми ветрами войскам!

А теперь привыкаем ребята к десантным!

Мы теперь привыкаем ребята к десантным!

Продуваемым всеми ветрами – войскам…

Ночью мы закрепляем усвоенный материал. Качаем мышцы брюшного пресса, уже «на автомате» качаемся на кулачках, отрабатываем элементы прыжка с парашютом, пока с табуреток. Иногда стоим на «гератском мостике»[58 - «Гератский мостик» – элемент неуставных взаимоотношений между сержантами и курсантами учебного подразделения. Солдат становился руками на переднюю душку кровати, а ногами на заднюю. Голыми пятками упирался в заднюю душку. Продолжал так стоять, пока не начиналась дрожь по всему телу. Стойка могла продолжаться – 3, 5, 10 минут.] или сидим на «электрическом стульчике»[59 - «Электрический стульчик» – физическое упражнение, элемент неуставных взаимоотношений. Солдаты по приказу сержанта садились полу-присяди, вдоль стены, спина опиралась на стену. Так солдаты продолжали сидеть до тех пор, пока не начиналась дрожь в ногах.]. Ничего, скоро прыгнем, получим десантные береты, значок парашютиста и, оборзеем, наверное.

Звучит долгожданная команда из уст нашего воспитателя «Цибульки».

– Отбой, в ВДВ! Упали в койки и не шевелись! Напра-во! Спокойной ночи, товарищи курсанты.

– Спокойной ночи, товарищ сержант! – громко ответил ввод. – День прошел, да и хрен с ним. Дембель стал на день короче, дембелям спокойной ночи! Пусть приснится дом у речки, баба голая на печке, самогона полный таз и Устинова приказ! Х-р, х-р…

На утреннем осмотре к нам подошел прапорщик Грибанов – старшина нашей роты и вручил почтовые квитанции на получение посылок.

– Так, посылочки пришли дорогие мои «ланцепупы». Мамочки заботятся о своих мальчиках. Одуванчиков, братья Гончаровы, Дунаев, Пушкарев, Иванов, Агафонцев, Бутаков, Соколов… Всего десять посылок. Сегодня надобно получить.

– Товарищ гвардии прапорщик, давайте прямо сейчас пойдем и получим! – вставил смело курсант Соколов.

Строй громко загоготал.

– Прямо сейчас рота идет на завтрак, далее на прыжок с парашютной вышки, – улыбаясь, продолжил Грибанов. – А вот потом, если разрешит командир роты, мы с вами и отправимся на почту. Но содержание посылочек я буду лично проверять. Припоминаю пару случаев, когда в посылках находились вещи, которые были просто опасны. К примеру, когда я служил в молдавской «пьяной дивизии», одному солдатику дагестанцу брат прислал настоящий кинжаль! Зачем он ему понадобился трудно сказать, может в караул хотел с ним ходить? Скорее всего, к смуглянке молдаванке в самоход! В виноградники, ха! А подарок изъял особый отдел и конечно, с концами. Так что, родне скажите, мол, ценные вещи присылать запрещено, тем более холодное оружие! Сало, колбасы, консервы, все в помойку.

Прапорщик Грибанов остался в моей памяти, как настоящий «кусок», в лучшем значении этого слова. Человек от природы мягкий и неконфликтный, он ходил все время в рубашке с галстуком, брюках и парадных ботиночках. Всем своим образом подчеркивающий принадлежность к доблестным прапорщикам – завхозам. Он имел огромный рост, не меньше метра девяноста сантиметров и увесистые кулаки. Рассказывали, что в юности он был чемпионом десантной дивизии по боксу. Предложили остаться на сверхсрочную, он остался и закончил учебный центр прапорщиков. Несколько лет был командиром взвода, начальником радиостанции «Чайка». Недавно наш старшина женился и стал путать нас, курсантов, со своими карапузами. Наверное, поэтому все мы для него стали «ланцепупами». Странное слово, связанное с Литвой, ее жителями – лабусами и чьими-то пупками. Может быть, это, отдыхающие на прибалтийских курортах дети?

Служба нашего старшины вошла в спокойное русло, ограниченное в основном выдачей солдатам мыльных принадлежностей и чистого нательного и постельного белья. Мы были благодарны ему за это, ведь самое страшное, что он мог сделать каждому из нас – взять за ухо и отправить мыть руки с мылом. «Козлы» его побаивались, мягким он был с курсантами, считая нас детьми, сержантов он гонял, прекрасно понимая их нравы и видя в них «лисов». Мы прозвали его просто и ласково «Му-му».

Афганистан не волновал прапорщика Грибанова, и он туда не просился, считая войну делом романтиков и политиков. Какая может быть война для молодого отца двух младенцев, сорокалетнего завхоза, ждущего увольнения в запас и имеющего каждую ночь молоденькую красавицу жену, коренную каунасочку.

Времени до прыжка оставалось совсем мало, неделя. Сегодня будем прыгать с парашютной вышки. Прыжок с нее обязателен, кто не прыгнет, не допускается к прыжку из самолета. Командир взвода остается внизу, на страховке. Сержант поднимается на самый верх и ждет курсантов. Мы по двое выходим на трамплин. Ветер раскачивает двадцати пяти метровую вышку так, что, кажется, она сложится и развалится.

Сержант прицепляет на первого десантника подвесную систему и командует.

– Приготовиться! Готов?

Солдат принимает стойку парашютиста и бойко отвечает.

– Готов!

– Первый! По-шел!

Курсант энергично отталкивается от платформы и группируется. Купол, раскрытый над ним, обеспечивает плавный спуск.

Я забрался на самый верх, реально страшно, вернее не страшно, но почему-то ноги стали слабыми и неуверенными. Мокрый снег летит в глаза, делая очертания горизонта неразличимыми. Сколько под тобой метров не определенно и, в сущности, не важно.

Сержант зацепил на мне подвесную систему, подергал за карабины и заорал в ухо.

– Готов?

Я подтверждаю готовность кивком головы, слышу команду «пошел!», бегу и плавно отрываюсь от края трамплина. В последний миг чувствую сапог сержанта в моих напрягшихся ягодицах.

Приземлился я отлично и, задрав голову в небо, смотрю на летящий вверх купол. Здорово, теперь меня этим не проймешь, быстрей бы в настоящее небо!

Ближе к вечеру, курсанты счастливчики под командой прапорщика Грибанова отправляются в город за посылками. Возвращаемся мы перед самым ужином, складываем посылки в каптерке старшины и бежим к столовой догонять строй.

После ужина нас по одному приглашают в каптерку, я оказываюсь первый.

– Курсант Одуван-чиков! Заходы, дарагой! – весело пошутил прапорщик.

– Товарищ гвардии прапорщик, курсант Одуванчиков по вашему приказанию прибыл! – отчеканил я.

– Я вижу, что прибыл. Давай посмотрим, что у тебя в посылке, – сказал старшина, поставил коробку на стол и вскрыл ее при помощи штык-ножа. – Угу, письмо от родителей, держи курсант. Так, коробка конфет «Белочка», еще одна «Три медведя», еще «Ассорти». Книжка – не положено, оставляем до весны. Банка варенья, понюхаем, чпок! – со своеобразным звуком прапорщик открыл банку. – А, малина, ладно, разрешаю завтра в столовой за ужином. Конфеты карамель, конверты, подшива[60 - Подшива – чистый белый подворотничок. Средство гигиены солдат и офицеров.], две пачки… нет, три пачки печенья, все парень забирай и позови курсанта Соколова, – сказал Грибанов, пододвигая мне посылку.

– Товарищ прапорщик, это вам от чистого сердца, – я протянул старшине коробку шоколадных конфет «Ассорти».

– Уу-мм! Даже не знаю, ну спасибо, побалую своих домашних «ланцепупов». Слушай, а если не жалко, можно я другую коробочку возьму? – старшина сладко посмотрел на «Белочку».

– Разумеется, берите, эти очень вкусные, с орешками.

– Спасибо, спасибо, ну, позови следующего, – улыбнулся старшина, убирая коробку конфет к себе на полку.

В этот момент в каптерку постучался и сразу вошел наш командир взвода.

– А, Александр Анатольевич, проходи, погрейся, – поприветствовал Грибанов Семенова.

– Гм, товарищ стар-лейтенант, это вам, – четко сказал я, протягивая коробку «Трех медведей» своему командиру.