Миры Первой империи: Книга 30. Том 1 – Изгой

Миры Первой империи: Книга 30. Том 1 – Изгой
Александр Геннадьевич Емельянов

Что такое человечность? Кто может дать простой ответ на такой сложный вопрос? Вряд ли кто…А вот Руссё, как его звала сама мать Рода Кочевых Оленей, Рытхеу, познавал это на своем примере, так сказать своей душой и телом! И именно поэтому Леший Забайкальских лесов дало ему поводыря и помощника – рысеню. Не простую, а самую, что ни на есть, легендарную – эпохи Великого Оледенения…И ведь это не просто так, а именно Руссё окажется в самом центре мировой войны! И именно он станет той соломинкой, что переломила хребет японского верблюда!? И развитие мира пойдет немного другим путем, кто его знает, может и так?…

Александр Емельянов

Миры Первой империи: Книга 30. Том 1 – Изгой

Глава 1

Ну вот, и наступила пора моего пятнадцатилетия! Кто я? Я – простой, как два рубля юноша, волею судьбы оказавшийся не в то время. не в том месте…Короче, меня нашли эвенки, когда мне еще и десяти не стукнуло, на Великом Сибирском тракте, будущем прообразе БАМа и Транссиба, всего в ста тридцати километрах от нынешнего Северо – Байкальска, на самой северной оконечности озера Байкал. В самом начале 20 – го века это были исключительно глухие места, где на сотни верст вокруг – ни души!

Стойбище Верхне – Байкальское, кочующих эвенков, после двухлетнего торчания на месте, всё – таки решило сменить ПМЖ, ввиду итак нарушения естественного ритма вынужденной изоляции кочевья из – за эпидемии чумы, выкосившей их родовые стойбища на полторы сотни верст вокруг.

Нас спасли только запасы дикого мяса, обильная рыбалка на Байкале и грибы – ягоды. И, к тому же, по настоянию главной старейшине кочевья – бабки Рытхеу, мы не высовывались никуда, кроме воды…

Я же – хилый, тощий и болезненный пацан, которого они подобрали полтора года назад, во время очередного, не сильно удачного кочевья, вдоль верховья реки Витим. Там, на одной из русских факторий, после чумы остался только еле живой мальчишка и всё…

Когда разведчики доложили ей о том, что кроме маленького, крайне изможденного пацана никого нет, она вскинулась и строго – настрого наказала – Привезти сюда этого Руссё! Старая Рытхеу, матриарх кочевья, пожалела белобрысого мальца или увидела во мне что – то особенное, чего она не видела почти всю свою долгую жизнь и проворчав – Заберите его с собой, он отмечен богами!

Тем самым спася мою никчемную жизнь…Вот так и получилось, что я, полудохлый русский пацан, превратился со временем в жилистого, и кудлатого мальчишку, которого малышня стойбища так и не приняла в свое многоголосое сообщество.

Я персонально для остальных эвенков, кроме матриарха Рытхеу, остался неким изгоем, которого можно было бы спокойно бросить в дикой и первозданной тайге, но никому из взрослых не было ни малейшего желания связываться с настырной старухой – главой рода Кочевых Оленей…

Так я и жил, плетясь в конце племенного каравана из сотен оленей и нарт.

Я даже жил практически на положении домашнего раба у одного из самых захудалых хозяев, мужик – перенесший черную чуму, а хозяйка – плутоватая старуха, а не баба всего – то сорока лет от роду…Мы всегда плелись в конце племенного каравана.

Одежда моя была скудна. Так как я получал её по остаточному принципу – когда её, в основном, изнашивал почти до нуля кто – нибудь из стойбища…И если остальные жители племени Кочевых Оленей со смирением относились к подобному образу жизни, ибо так жили их предки на многие сотни поколений назад, так и они живут здесь и сейчас…

Но не я…Я – русский и этим все сказано! И в моей тощей заднице поселилось некое беспокойство и жгучее, почти неуемное любопытство, толкавшее меня отклоняться в сторону от общепризнанного кочевого маршрута!? Правда? я не раз и не два получал по своей попе палкой от вечно ворчливых моих приемных родителей! Которые были вечно не довольны тем фактом, что я отлынивал от повседневной работы на переезде стойбища или когда надо было гонять оленей…

Но как бы то не было, я был благодарным учеником и потому жадно ловил каждое слово, каждое движение. когда смотрел на то, как старшие эвенки гоняли оленей, как ловили самок, как резали самцов на мясо для очередного праздника, как они охотились…

Меня вольно – не вольно учили охотиться самостоятельно, не навязчиво намекая, что скоро я стану мужчиной и должен буду свалить из стойбища на самостоятельные хлеба!

И я, молча и скрипя зубами, учился! Ставил силки, учился плести себе снегоступы из ветвей ивы, охотился со своим уродским, но самолично сделанным охотничьим луком…Но! Всегда как можно далее от основного коллектива стойбища, и однажды это спасло мне жизнь!

Я ушел на снегоступах далеко, около двадцати верст в верховья Витима, преследуя куницу, когда случилась настоящая беда – на наше стойбище напали другие эвенки – наши недавно пришедшие по миграции, соседи – конкуренты за пищу! Но кто – то предал нас и прямо вывел врагов на наше стойбище, когда мужчины ушли на охоту, а женщины – ставили чумы и готовили пищу.

Полчаса и всё! Исчезло наше стойбище, дававшее мне кров и жизнь. Стариков убили всех, в том числе – мать Рода – Рытхеу я потом нашел её распятой на старой, гнилой березе, еще еле живой!

– Подойди ко мне, Руссё! – так звала меня только она – Сделай вот что…

И она мне на ухо поведала то, что стало моей директивной программой выживания на долгие годы вперед! Она мне успела рассказать одну из самых древних легенд про тайное ущелье Зимы, где обитает древнее чудовище, которое мне надо было приручить, чтобы отомстить за души моих соплеменников!

Женщин нашего клана – изнасиловали и убили, забрали только детей, причем только грудных, остальных – безжалостно убили. Я слушал мою приемную бабку, что приняла своей волей меня в Род и скрипел зубами, но она, хрипя и булькая кровью не велела мне трогать её тело сейчас, а только слушать…подробно и внимательно слушать!

И я слушал, пока она в последний раз не захрипела и выгнувшись, окончательно не обвисла на кольях, пробивших её сморщенные ладони! Лишь затем я начал похоронный обряд кочевых эвенков. И согласно обычаям, я кое – как снял с кольев её сморщенное тело, полностью залитое кровью, завернул в остатки шкур от одной из яранг. Перевязал остатками веревок получившейся мягкий саркофаг и согнув одну из нетолстых берез, привязал его к её стволу.

Посмотрел в последний раз на него, вытер незваные слезы и резким жестом перерезал ножом веревку, удерживающего его в моих руках! С хрустом, гулким эхом пронесшегося по зимнему лесу, ствол березы выпрямился, неся на себе место упокоения великой матери Рода Кочевых Оленей!

– Покойся с миром, бабушка! Доброй охоты, Рытхеу! – прошептал я, глотая слезы и пошел готовить поминальный ужин из убитой накануне мной кабарги, на небе все затягивало сумрачными облаками.

Полчаса работы и вот уже потрескивает небольшой костерок, на котором жарится мясо! Пока оно готовилось над костром, я наломал тонких стволов молодых березок и закинув густыми ветками, накидал на них снег, формируя крышу временного укрытия. Я не совсем еще сошел с ума, начинать свою тропу в глухой полночи по заваленной снегом тайге…

К тому моменту, когда я подготовил место для ночлега, косулья тушка успела приготовиться на огне. Я вскипятил чай в своей, трофейной фляге, что как – то нашел в тайге, отставил остывать. Зажав кусок бересты, сформировал из него подобие кружки и заварил в нем чагу.

Конечно, приличный кус мяса – хорошо, но с чаем, еще лучше! Кроме того, я егоо разделил на два больших куска, один я возьму в дорогу, второй – заверн67у в остаток шкуры и уберу в мешок из сыромятной шкуры…

Закончив подготовку к трапезе, я уселся на свои скрещенные ноги в тарбасах, и стал есть, отрезая особо вкусные кусочки от тушки кабарги, запивая чаем из чаги…

Поминая при этом добрым словом бабушку Рытхеу – Доброй охоты, тебе, мать Рода! Пусть ты не будешь знать голода и зимы в стране вечной охоты! – и моё горло опять сдавливало спазмами горя…

И все равно, нет – нет, да меня прорывало на плач – именно она сама не дала мне уйти в туда ранее, в страну вечной охоты!

Самый прикол, то что она сказала мне, прежде чем уйти туда, было просто невероятно! Там – место не для эвенков, а только для русских! Т.е., для таких, как я? И что еще более невероятно, не для тех русских, что жили в факториях или даже в центре Российской империи, а именно для таких, как я…изгоя среди всех?

На дворе – самое начало 20 – го века, новый 1900 – й год?!

Ввиду тяжелой болезни, в моей детской памяти, почему – то не осталось никаких сведений…Кто я? Что я? Почему я?…Ни имени. Ни положения. Ни родни…Одно слово – таежный изгой!

Что у эвенков, что у русских!? Надо сказать, что нравы того времени были исключительно суровые. Русских людей, раскиданных на бескрайних просторах Сибири и Прибайкалья было очень мало. Сосредоточены они, в основном, либо в казачьих станицах, типа той же Верхнеудинской. Малых городков по сотни две – три…да факториях, скупавших пушнину у коренных малочисленных инородцев, как официально именовали эвенков, ненцев и иже с ними!?

Остальная часть населения, либо желтолицые и узкоглазые китайцы, занимавшиеся либо свободным приносом золотого песка, или опять же бандиты – хунхузы, опять же в основном китайского происхождения, да пожалуй еще каторжане? На колоссальной территории от Иртыша до побережья Тихого океана проживало от силы пара – тройка миллионов людей, различного вероисповедания, сословия и гражданства

Необходимо не забывать, что четкой границы с китайской империей Цинь на тот момент времени, попросту не было. От слова – совсем! И этим активно пользовались все, кому не лень и прежде всего – прямые враги Российской империи! Стоит ли напоминать, что тогда Сибирь и Восточная и Западная были наводнены японскими, китайскими и американскими лазутчиками и их «братьями» по оружию – надменными британцами!

Словно Сибирь – большой проходной двор?! В воздухе пахло грядущей Большой войной, Русско – японской! Вот такой примерно расклад сил в регионе моего повествования на границе 20 – го века…

Так что мой одиночный путь посреди океана вымороженной тайги весьма и весьма опасен на ненулевую возможность столкновения с плохими людьми, о чем и предупреждала меня Рытхену!?

Только стоит помнить, речь не идет о тех моментах истории, исключительно присущего нашему измерению, на этом настаиваю особенно категорично! А то люди читают и начинают возмущаться – почему не в строгом соответствию с действующим историческим циклом? А с какого бодуна? Другое измерение. Другая и история! Как – то так, господа читатели…

Но вернемся к нашим баранам. Итак, я шел по четким ориентирам, что дала мне перед своей смертью бабка Рытхеу, прямиком выводя на ту самую заветную долину Смерти, надежно укрытую от посторонних глаз самой матерью – Тайгой!? Почему её так назвали? Не знаю, может быть потому, что туда уходили умирать дикие и домашние животные? Потому, что многие дряхлые эвенки просили увозить своих потомков туда же?

И что самое главное – это была самая богатая на золото долина наверное на всей территории за Уралом, в сторону Великого Тихого океана? Но что самое интересное – об этом меня Рытхеу не предупреждала? Еще раз повторю, не знаю!

Но я упорно шел туда, не взирая на усталость и голод. Так длилось почти трое суток. Но я все – таки вышел! И теперь, крайне вымотавшийся, стоял на остром водоразделе хребта, у подошвы которого бурно и стремительно нес свои темные, почти черные, воды суровый и справедливый, батюшка Витим! Я чуть спустился, с него, чтобы обыскать водораздел…

И чтобы уйти с пронизывающего северного ветра, вскоре нашел ту самую, приметную расщелину и забившись туда, развел небольшой костер. Как проще, если знаешь, что искать!? Вскоре мне стало гораздо теплее, ибо ветер туда не задувал, а только лишь настырно и заунывно выл на расколах гранитных монолдитов, не залетая внутрь этой небольшой пещерки. Так я и поселился в ней, дров для костра – вокруг немеряно, тайга ведь же! Много сухостоя и даже есть пресная, питьевая вода – неподалеку от её входа бил из – под камней небольшой ключик.

Несмотря на то, что она располагалась на немалой такой высоте над уровнем моря, но травы, молодой и колышащейся, словно морское дно – хоть самому есть можно! Мне и двум оленям точно хватило бы, чтобы тут спокойно жить?

Да и в пещере было много сорванной, уже высохшей до состояния пыли прошлогодней травы, словно кто – то её специально натаскал?

И вот что прикольно – вход в пещеру заваливался свежим, буквально только что наломанным валежником, да причем так очень густо, так что снаружи нифига не видно, если только очень внимательно не присмотреться…Вход пещеры имел крутой поворот, как только ты делаешь шаг! И потому тень от огня не маячила на входе, а была закрыта боковыми стенами пещеры!?

А ветер снаружи – срывал негустой дым от костра и почти мгновенно развеивал его! Оставался только запах огня, человека и пищи…