Редкая обыкновенность

– Я Шурик Злобин, я тут, в интернате живу.

– А-а, Шурик Злобин, как же, слышал о тебе. Ну подходи ближе, сейчас запишем твои просьбы.

Мы тоже приблизились и, чтобы не портить спектакль стали кланяться Федору. Тот достал записную книжку и карандаш:

– Говори.

– Кормить плохо стали Федор Тимофеевич, а на пенсию ничего в магазине не купишь -денег, говорят не хватает.

Федор сурово оглядел нас, едва сдерживающих смех и поинтересовался у просителя:

– Эти охламоны тебя не обижают?

Шурик ответил обеими руками тиская картуз:

– Не, никогда. Они браги мне наливают и поесть дают.

– Ах мошенники, ах негодяи, да как они смеют тебя какой-то брагой поить! Что, и вина никогда не наливают?

Шурик малость струхнул от сурового тона «президента», вероятно, боялся, что нам попадет:

– Наливают, на Троицу водку давали, красное.

– Вы, шельмы, его не обижайте – погрозил нам Федор – я его главным в интернате поставлю, покажет он вам тогда.

Шурик, торжествуя поднял голову и обернулся в нашу сторону. Мы отворотились, не в силах сдержать смех, но хохотали не в голос, а только тело тряслось, да плечи вздрагивали.

Наивный больной ничего не понял, решив, что мы от страха трясемся, а когда Федор налил ему стакан Агдама и угостил огурцом на закуску, вообще воспарил духом и засобирался в интернат:

– Я им покажу теперь! Они у меня узнают…

Все попытки уговорить его таскать раствор дальше не увенчались успехом.

На следующий день мы напрасно прождали подручного, но, когда он не явился и через два, я забеспокоился и пошел к своей знакомой, заведующей отделением Татьяне Сергеевне. На вопрос: «Где Шурик, она замахала руками:

– Злобин? Он в «надзорке» (надзорная палата), всегда был тихий, а тут стал буйный. Представляешь, на нас покрикивает, заявляет, что его Ельцин напоил и сделал самым главным в дурдоме, что он нас отправит на скотный двор и заколет уколами.

Пришлось признаться, что это моя затея. Шурика Злобина помиловали и отпустили под мою ответственность.

Самое смешное, что кормить больных вскоре стали получше и прибавили пенсию.

Федор стал называть зятя «Королевич Елисей». В подражание, подобным образом стали «титуловать» Виталия и многие другие.

До новобуржуазных времен, пока он не выпал из нашего поля зрения, продержалось прозвище старшего сына Виталия – Леши – «Валетик».

Надеюсь, наиболее близкая мне муза не слишком толста и груба, но и не избыточнотонка и рахитична (Талия, муза комедии и юмора).

Так, постепенно Виталий Михайлович Королев пережил на своем погибающем предприятии восстание 1993 г. С волчиной грызней парламента и президента, которое закончилось танковыми залпами; первую чеченскую компанию и скандальные выборы парламента и президента. Когда перестали платить зарплату, держались на сдаче цветного металла, благо, меди и латуни, ранее никому не нужных, оказалось с десяток тонн, припрятанных в закутках складов за много лет советской власти. Когда болванки ценных металлов закончились, внимание переключили на чермет и электродвигатели, которые разбирали, разбивали и выжигали медную проволоку обмотки. Какое-то время все были довольны, особенно, полагаю, правительство (учитывая масштаб вандализма по всей стране). Когда сдавать и красть стало нечего, а зарплату задерживали на год-полтора при колоссальной инфляции, «Семен Бубенный» примкнул к нам, худо-бедно сумевшим устроится в этой, полной изумления жизни. Случилось это за несколько месяцев перед великим дефолтом 1998 года. Помыкавшись в разных ипостасях, методом проб, достижений, ошибок и размышлений, я занялся производством деревообрабатывающих станков, обработкой дерева и строительством. Ко мне вскоре примкнул брат Мишка, который хоть и не бедствовал, работая в Мосэнерго дежурным электриком, при сменном графике и токарем по совместительству, но попал в скверную кредитную историю с квартирой. После 1996 года, мы оказались способны повторить любую продукцию, какая имелась в продаже на складах и деревообрабатывающих предприятиях, а после 1998, благодаря не имеющим аналогов станкам (сказался опыт конструирования), стали выпускать эксклюзивную продукцию, которую даже подделать не пытался никто.

Виталий проработал в нами полтора года, отметясь изобретением новой технологии производства фигурных стоек открытых веранд, беседок и резных крылец.

Получение последнего прозвища непосредственно связано с тяжелой, нервной, хлопотливой и юморной деятельностью в строительной сфере.

Кровавое утро нового капитализма захлестнуло Россию. Кровь лилась реками. Потери населения трудно даже представить. Кого не стреляли не резали и не забивали битами и молотками, те падали замертво от фальшивого спирта и водки. Кто-то, и таких было немало, умирал от голода, или наркомании, а количество бездомных не поддавалось учету. Во власть лезли персонажи с мерзейшими рожами, словно взятые с картин Иеронима Босха…

Среди нищеты и вакханалии девяностых, встречались люди с деньгами, а иногда, даже целые оборонные предприятия с деньгами, о которые обломали зубы либерасты т псевдореформаторы. К одному такому прибились и мы.

Легенды и мифы престарелой мадам КПСС канули в Лету, демолиберальные необольшивицкие сказки не приживались, напрочь отвергаемые обычными людьми. Никакой объединяющей идеи, власти не провозглашали, толи не могли сформулировать, толи боялись озвучить. Однако, массы, имеющие отношение к деньгам – спекулянты, стыдливо названные бизнесменами, банкиры, таможенники, гаишники и прочая шушера, типа бандюков-беспредельщиков, или зубных врачей, озаботились мыслями о постройке собственного дома, домища, или дворца. Вот именно на этой негосударственной концепции, используя ее на полную катушку, мы продержались почти десять лет…

Необходимо было срочно залить фундамент под баню с комнатами отдыха и длинную открытую галерею, всю в резных украшениях вдоль нее. Миксер с бетоном подогнать оказалось невозможно. Задача усложнилась. Траншеи вырыли, арматуру сварили, цемент перенесли и укрыли от влаги, а песок с гранитом разгрузили метров за сорок от объекта. Я ужасно не люблю малоквалифицированный тяжелый труд и, в таких случаях, стараюсь привлечь людей со стороны, желательно сильных и недалеких умом. Такой вскоре нашелся – двухметровый гигант Серега Бобров, с мощнейшими бицепсами и грудной клеткой Кинг-Конга. Организовывать и надзирать за процессом был послан «Бубновый Король» собственной персоной. На беду, которая, в сущности, оказалась мизерной, в эти дни мало кому было дела до третьестепенного объекта. Кубок мира по футболу, который разыгрывался во Франции, отвлекал и от более насущных задач. Ждали финала, с нетерпением, спорами и прогнозами. Население планеты волновало, чья команда одержит верх – Зидана, или Роналдо. Оба великих игрока и бразилец, и француз, алжирского происхождения имели своих неистовых поклонников. «Семен» вместо того, чтобы растолковать процесс приготовления бетона детине, сообщил ему, только в каких пропорциях смешивать ингредиенты и убежал к Лильке.

Тут необходимо легкое отступление. Лилька, девятнадцатилетняя, более чем рослая девушка, мастер спорта по гандболу, частенько подрабатывала у нас летом, а, по совместительству была вратарем нашей футбольной команды (мужской, естественно). В воротах стояла здорово, сказывался опыт действующего игрока высшей лиги, а уж собеседницей являлась дай бог каждому. Бытовых подруг она не держала, зато на равных и с удовольствием общалась с мужским полом. Не в смысле сексуально-эротическом, а в самом обыкновенном, да и великовата она была – крупнее всех мужчин нашего коллектива. От нее никто ничего не скрывал, относились к ней как к другу, уважали за ум и умение вовремя дать нужный совет.

Пока «Бубновый Королевич Елисей» и Лилька с жаром и спорами обсуждали перипетии футбольного первенства, дуболомный Серега калечил лопаты. К обеду он сломал семь черенков и загнул два штыка немыслимым образом. Рассеянный «куратор», время от времени заглядывая на проверки, не удосужился понаблюдать процесс, а бездумно-механически приносил ему новые лопаты, дивясь силе недоброго молодца. Уже после обеда ко мне примчалась Лилька, которая заподозрила неладное. К тому времени вошедший в раж мордоворот уничтожил 12 лопат. Я, разглядывая шальными глазами лопатное побоище, догадался спросить:

– Покажи, как ты замешиваешь бетон?

И он показал шедевральную картину: на «сухую» перемешав гранит, песок и цемент, потом лишь добавляя воду.

– Кто тебя так научил?! – вскричал я дурным голосом, в крайней степени изумления.

– Степан велел.

– Какой Степан? У нас нет никакого Степана.

– Ну как же нет – возразил титаноподобный Серега – вы его все зовете Степан, Степан.

– Семен что-ли?

– Семен? – озадаченно почесал затылок здоровяк – а я его целый день Степаном называл, а он откликался.

Так утвердилось последнее, окончательное прозвище Виталия.

Дефолт мы перенесли незаметно, получая за свои услуги валютой.

Чемпионами мира по футболу стали французы. Победный счет оказался 3:0. Два гола забил Зидан с подачи Юрия Джаркаева – парня с Российскими корнями, а третий французы вообще заколотили в меньшинстве. Правительственный хаос, начавшийся еще весной, усугубился. Растерянный, изрядно напуганный Ельцин, президентствующий алкоголик, согласился на кандидатуру премьер-министра Евгения Максимовича Примакова, у которого первым замом оказался знаменитый в прошлом глава госплана Маслов.

Осенью следующего года, в разгар второй чеченской компании, «Король Степан» благополучно, по протекции тестя, оказался в компании «Росхлеб». Свой последний строительный объект Виталий завершить не успел. Заказчица с мужем и взрослой дочерью сильно горевали о потере такого бригадира строителей…

Ельцин, обманывая судьбу, пытаясь избежать неминуемого судебного процесса над собой, если не трибунала, под Новый год передал власть преемнику. Началась новая эпоха. Президент террористоборец с самого начала умел хорошо говорить. Правда, как показало время, днла у него, в отличии от демагогии, получались раз в десять хуже. Повсюду загремели взрывы домов, метро, больниц. Вскоре затонула новейшая атомная подводная лодка «Курск». Реанимированный Толя Чубайс, рыжая вороватая бестия, возглавил электроэнергетику страны и снискал на этом поприще ненависть всеохватную…

Виталий катался теперь по командировкам, производя ремонт оборудования на хлебопекарных предприятиях и делая карьеру. Дома его видели только по субботам и воскресеньям. Он втянулся в такую жизнь, и она стала для него приемлемой и симпатичной.

Федор Тимофеевич вышел на пенсию и все вечера вспоминал свою родную вторую прядильную фабрику комбината «Вождь пролетариата». Пришлось «Бубновому Степану» стать главным добытчиком в семье.

Первое время Виталий разъезжал на подаренной тестем «шестерке», потом приобрел жигули пятнадцатой модели, а старую оставил старшему сыну жены – Тимофею, своему пасынку.

События мелькали одно страшнее другого. Атака на США 11 сентября 2001 года, с тысячами жертв и уничтожением близнецов небоскребов Всемирного торгового центра, вторжение в Ирак и Афганистан, цветные революции, «Норд-Ост», Беслан» …