их так в гроб вгонишь… Да ты что, в самом деле? Бензина, что ли, на своей установке
нанюхался?
Никита Артемьевич ясно видел, что племянник заблуждается, что он просто еще
молод и неоправданно спешит. Уж к чему, к чему, но к женитьбе-то надо с умом относиться.
Ведь это же надолго. Но как теперь вдолбить это в голову Николая, он не знал и только
злился до головной боли.
Наденька сидела красная и растерянная. Ей хотелось стать совсем незаметной, даже
плакать было страшно.
– Все уже решено, – твердо сказал Бояркин. – Передумывать поздно. Завтра будем
квартиру искать…
– А женись! Черт с тобой! – закричал дядя. – Где вам, молодоженам, постелить?
– Вон там, на полу, – устало сказал племянник.
Наденька всхлипнула и заплакала.
Проснувшись утром, Бояркин посмотрел на Наденьку, и ему не понравилось, как она
спит. У нее почему-то оказались толстые губы, и она лежала с открытым ртом. Вообще же
ему не понравилось многое – утром на свежую голову невозможно было себя в этом
обманывать. Представляя свою жену, Николай хотел, чтобы она была чуткой и стыдливой,
чтобы ее тело таяло даже не от прикосновений, а от намеков на прикосновения. Наденькино
же тело обладало какой-то восковой замедленностью и подчинялось, как ленивый солдат. Это
была самая неженственная женщина из всех, кого ему пришлось знать.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Третье свидание было тоже назначено на конечной остановке. На этот раз Наденька не
махнула рукой, увидев Бояркина, и не была оживлена, как раньше. Они вошли в сквер
неподалеку и сели на скамейку.
– У тебя что-то случилось? – спросил Бояркин.
– Ничего, – сказала Наденька и закусила губу.
– Я же вижу. Ну, говори.
– Мамка ругается, что я дома не ночевала.
– Ну, а ты что?
– Она меня по-разному обозвала… А я сказала, что это не просто так, что я замуж
вышла.
– Да? Так прямо и сказала? Ну, и молодец! Вот так и надо. Она, наверное, в обморок
упала. И что говорит?
– Говорит, что так не делают… Что уж если так вышло, то надо по закону.
– Ага, по закону, – торжествующе сказал Бояркин. – Тут-то уж она сразу про закон
вспомнила. А что же ты?
– А я сказала, что он по закону не хочет.
– Вот так-так! Новости с китайской границы… – произнес Бояркин упавшим голосом.
– Ну, зачем же ты так-то сказала?
– А что, это неправда?
– Правда. Но разве ты не заодно со мной?
Наденька беспомощно улыбалась. Усилием воли сминая в себе раздражение, Бояркин
поднялся и, пройдя к краю скамейки, которая как бы ограничивала сферу их общения,
остановился, несколько раз глубоко вздохнул и подумал, что сейчас было бы замечательно не
остановиться, а так же внешне спокойно делать шаг за шагом, а потом дернуть что есть духу
по этой дорожке, недавно присыпанной песочком, и, по-заячьи петляя, скрыться среди мирно
гуляющих людей. Или просто проломиться сквозь стену акаций в сторону и оказаться на
соседней аллее.
– Значит, все дело только в том, что "он не хочет", – все-таки уже более спокойно
повторил Бояркин. – Почему ты не сказала, что мы оба так решили?