Боюсь, что эти вёрстаньки и вёрстаньки до дому
Вам будут нелегки.
Не братья встретят вас, не по-родному,
А пограничные штыки.
Дам вам советец важный:
Снимите вы браслеты эти, сбросьте крепдешин,
Не говорите «каждый», говорите «кажный»,
Сморкайтесь — на пол, пальчиком большим.
Прибейтесь к партии каких-нибудь крестьянок угнанных,
Затурканных, запуганных,
Зипунчик на плечи, на голову платок,
Да чемодан смените на мешок.
Сальцом не брезгуйте. Колбас
Возьмите про запас.
Да табачку. В дороге нет помощника надёжней.
И неглубок пускай ему схорон:
Погранохрана ли, патруль ли железнодорожный,
Не станут вас пущать в Советиш Унион, —
«Закуривай, ребята!» — щедро, вод’ эк,
В шершавые ладони им. Скрутят себе цыгарки —
«Откуда, девочка?» — «Орловская!» —
Возьмут под подбородок —
Езжай, коза, без контрамарки!
Забудьте всё, что видели, — какие тут правительства,
Обычаи, различия, понятья, платья, воздух, свет, —
Приедете — смените местожительство.
«Была под оккупацией?» — в анкетах. — Нет!
Как бы боясь перейти воображаемую разграничительную черту, Бербенчук на авансцене останавливается и хриплым трагическим шёпотом пытается обратить на себя внимание Ванина и вызвать его к себе.
БЕРБЕНЧУК
Майор! Майор!
ВАНИН
А?
БЕРБЕНЧУК
Ванин!
ВАНИН
Что?
БЕРБЕНЧУК
Майор!
ВАНИН
Да что тебе?
Бербенчук делает знаки.
Иди ты к нам.
Бербенчук отчаянно отказывается.
Нельзя? Беда моя,
Ведь знаешь ты — я на ноги не спор
От лишнего питья.
(Тяжело поднявшись, переступает невидимую черту и окончаельно оставляет Галину одну.)
Левая группа незаметно растаяла: ушли Анечка, Глафира, Парторг, Прокопович. Галина вся сжимается. Гриднев не сводит с неё глаз. Электрический свет начинает неуклонно убавляться. Ванин с Бербенчуком — на авансцене.
Ну, что?
БЕРБЕНЧУК