Творец бессмертия, или Исповедь гения

И всё итоги подводят и подводят, якобы предупреждая население о грозящих опасностях! Сколько пожаров, сколько взрывов, сколько утонувших, сколько погибших на дорогах, при авариях судов и самолётов, сколько пропало бесследно…

Изверги из высоких кругов, эта планетарная псевдо элита, действуя, словно опытный хищник, до поры не выдает своих истинных намерений. Подкрадываются!

Демонстрируется только забота о человечестве и не более того, но когда жертва ослабнет настолько, что не сможет спасаться, последует мгновенный бросок и удушение.

Всё чаще я всюду замечал признаки того, как наш элитарный хищник наблюдал за нами из засады, выжидал, еще маскировался, подкрадывался. И можно было бы еще спастись, но человечество давно утратило способность не только организовывать своё коллективное спасение, но даже чувствовать смертельные опасности. Оно перестало быть мыслящим даже ради собственного спасения. Его давно разделили на интеллектуалов и безмозглых. Первых подкармливают – они нужны элите для реализации своих творческих идей. Других всегда держат в чёрном теле.

И что же делать мне, понимающему всю тревожность перспективы? Разве у меня есть возможность обратить внимание этого беспечного населения планеты на подкрадывающуюся к нему опасность?! Как я могу его спасти или хотя бы предупредить? Ведь для него уже строят концлагеря – и цифровые, и всякие прочие!

Глава 9. Рабочие моменты

В очередную пятницу я, как всегда в этот день, давал отчёт своему шефу. Чего-то нового и важного за неделю не произошло, потому и говорить нам, по большому счёту, было не о чем. И я стандартно подвёл итоги:

– Все лаборатории в течение недели продолжали прежние работы, согласно графику. Происшествий не случилось. Научных открытий тоже не зафиксировано. Нарушений режима секретности и нарушений дисциплины не было. Все работники здоровы, все работают активно и в соответствии с заданиями. Со стороны начальников лабораторий на сегодняшний день жалоб, просьб и предложений не поступало. Всё как всегда, мистер!

– Вот что, Саша! – сказал доктор Кеннеди. Он с давних пор при отсутствии рядом посторонних обращался ко мне по-свойски, даже по-отечески, подчеркивая своё доверие, но я так и не решился преодолеть планку официальности, чтобы называть его проще. Возможно, у меня это когда-нибудь и получилось бы, но ведь шеф мне и не предлагал. – Ты заметил, что мы подошли к десятилетнему юбилею нашего проекта? Десять лет работы – это выглядит внушительно, не так ли? А какое воплощение этих десяти лет ты можешь показать теперь? Где результаты той огромной работы?

Я хорошо понимал беспокойство шефа. Он хотел услышать такие оправдания, которые бы несколько позже использовал сам, отчитываясь перед своим боссом, которого я и в глаза никогда не видел и потому приписывал ему особую проницательность, требовательность и безжалостность. От этого набора качеств мне иногда действительно становилось не по себе.

Но чем сейчас я могу утешить шефа? Мне, моим лабораториям, действительно нечего показать в конечном виде. Именно так! Нечего показать в конечном виде, но ведь и конца работ не видно! Может, за это мне и зацепиться, подыскивая оправдания, мол, еще не месяц май?

– Доктор Кеннеди! – начал я оправдываться, поскольку дольше молчать было неудобно. – Я не спорю, что за десять лет мы так и не достигли поставленной цели! Это наша реальность! Но ведь и не наша вина! Мы во многом опередили своих конкурентов, занимающихся чем-то близким к нашим исследованиям. Но мы не в состоянии опередить всех и во всём! И не можем даже на один шаг перегнать всю науку всей планеты! Никаких возможностей для этого не хватит! Но я не собираюсь оправдываться! Ведь вы хорошо осведомлены о ходе наших исследований по моим еженедельным докладам, по ежемесячным, квартальным и годовым отчетам. Чтобы в моих вынужденных оправданиях не потонула истина, я должен напомнить о совершенно реальных успехах!

Шеф смотрел на меня, не прерывая мою речь, но эмоционально не раскрывал своего отношения к моей попытке оправдаться. Я продолжил, не понимая, стоит ли мне это делать или мой вопрос решён заранее:

– Мы фактически закончили намеченные работы по искусственному мозгу человека. У нас уже имеется цифровое устройство, которым мы можем заменить природный мозг любого человека. Это наш абсолютный успех, причем, за нами приоритет! Но его мы пока умышленно держим в секрете. Мы уже провели ряд пересадок этого искусственного мозга на обезьянах, и пересадки в целом можно признать успешными, то есть, готовыми к целевому внедрению. Теперь на повестке стоит задача организации и проведения операции с живым человеком. Только после этого можно будет делать окончательные выводы о результатах этой части общей работы.

– Хорошо! – слишком уж безрадостно согласился шеф, продолжая думать о своем.

А я воодушевился хоть такой его поддержкой и продолжил:

– Теперь мы умеем формировать цифровую модель, в общем-то, любого реального человека. Для этого разработаны и практически отработаны все необходимые методики. Это, безусловно, очень большая наша победа, которой мы по праву гордимся! В ближайшем будущем нам предстоит автономная проверка модели мозга, заряженной цифровой моделью реального человека. Автономная проверка означает, что искусственный мозг испытывается пока отдельно от человека, цифровую модель которого мы загрузим в устройство. В этих исследованиях мы значительно опередили утверждённый график работ. Но уже наметились препятствия, которые способны затормозить работу. Я бы назвал их индивидуально-этическими. Этот вопрос я наметил обсуждать с вами на следующей неделе, если вы согласны.

Шеф наклоном головы дал понять, что согласен, и продолжил своё неопределённое молчание. Мне опять пришлось заполнять возникшую паузу:

– Мы достигли весьма больших успехов в деле применения естественных органов чувств человека в качестве датчиков сигналов для искусственного мозга. Весьма больших успехов! Причём решение столь сложной задачи, никем до сих пор в мире не решенной, у нас получилось весьма оригинальным и эффективным. Поначалу мы предполагали, что придётся заниматься подключением к искусственному мозгу по отдельности каждого органа чувств, но оказалось возможным подключить их все одновременно через нервный ствол позвоночника. Это тоже весьма значительное достижение! Пока оно никому не доступно! Разве это не выдающийся результат, которым мы имеем право гордиться? Разве с таким результатом нас можно обвинить в плутовстве, если подходить к оценкам объективно?!

– Не в том вопрос, Саша! Совсем не в том! Ты много мне понарассказывал о достигнутых результатах, и они есть, действительно есть, но всё это звучит не убедительно! Всё тонет в словах и терминах! Полученные результаты восторгов не вызывают! Вот, что главное! А надо просто принести нечто, включить его и скромно произнести: «Вот! Видите? Всё прекрасно работает! Всё думает! Всё шевелится!» Понимаешь что нам надо для полного счастья? Для того чтобы вверх чепчики бросали!

Я был крайне озадачен и через какое-то время, как только слегка пришёл в себя, признал:

– Такого у нас, сэр, пока нет! Более того, ещё долго не будет, ведь даже если кому-то показать сделанный нами искусственный мозг, то он мало на кого произведёт впечатление! Разве что, на узких специалистов в этой области… Они бы, конечно, оценили и заохали от восторгов! А так – ну есть какое-то устройство, и что с того? Еще и спросят с сарказмом: «Вы этим и занимались все десять лет?» И любые наши оправдания будут восприняты как банальное увиливание от ответственности! Это я понимаю!

– Вот! – констатировал шеф. – И я того же мнения! И что мне с этим делать, и как нам быть?

Можно подумать, что я это знал. Потому я отделался дежурной фразой:

– Будем думать!

– А десять лет тебе не хватило, чтобы подумать? – спросил шеф изменившимся не в мою пользу тоном.

Я решил рискнуть:

– А если вместе с вашим докладом поставить некоторые вопросы, подлежащие обязательному решению? Возможно, они отвлекут… Переключат на другое! Мол, сделано многое, но необходимо ещё то, да сё!

– Сомневаюсь, но выкладывай! – решительно потребовал шеф. – Это то самое, что ты собирался согласовать со мной на следующей неделе?

– Точно! – подтвердил я. – Дело предстоит такое. Для экспериментов нам нужны люди. Ничего страшного с ними не случится. Мои специалисты с ними поработают по готовым методикам, позадают множество всяких вопросов, и только! Ведь придётся всю жизнь человека смоделировать, заполнить его память, внедрить пристрастия, отношение к окружающим, к родственникам. Многие вопросы потребуют весьма откровенных ответов интимного характера. В общем, работа предстоит долгая. Возможно, месяц уйдёт, может, два! В итоге будет создана цифровая модель одного единственного человека. Далее останется исследовать реакции модели в различных ситуациях и оценить, насколько модель соответствует поведению реального человека, насколько она похожа на копируемую личность. Вот и всё!

– И что же здесь столь сложного, чтобы я вмешивался и серьёзных людей отвлекал от их дел? – удивился шеф.

– Сложно выбрать человека для исследований! Сразу предупреждаю, что меня выбирать нельзя! – заранее отрезал я такую возможность.

– Почему?

– Во-первых, я надолго утрачу возможность руководить проектом! Во-вторых, если мои сотрудники будут длительное время изучать мои откровения на самые различные темы, да еще под микроскопом, то я останусь перед ними голым, но на блюдечке! А когда они создадут якобы второго меня, цифрового, и начнут его испытывать… Они же со смеху помрут, наблюдая, как цифровой я похож на себя настоящего! И я сделаюсь посмешищем! На эту тему все только и будут шутить и иронизировать! Такой результат делу только повредит! Потому я и вам не предлагаю пробовать…

– Вот уж спасибо! – усмехнулся доктор Кеннеди. – Теперь я оценил твои трудности. А если взять кого-то из лабораторий?

– Да я уже думал! Тоже не выйдет! – заверил я. – Ну, кто же захочет заниматься перед коллегами душевным стриптизом? Кто откроет все свои тайны, привязанности, неприязни, коварные замыслы, нечто, скрываемое из детства и так далее. Если же кого-то заставить, то он просто станет лукавить. Вплоть до того, что на всякий вопрос будет отвечать наоборот. И какую модель мы получим в итоге?

– Кто бы мог подумать, что мы на таком пустяке споткнёмся?! Но не докладывать же мне о наших трудностях по этому вопросу там! – шеф выразительно показал глазами вверх. – Или есть еще более сложные проблемы?

– Есть! Но мы-то пока и первый вопрос не решили! Может, по порядку? – уточнил я.

– А если взять кого-то со стороны, совершенно неизвестного? Премию после работы ему выпишем!

– Так кто же сможет потом узнать его модель, если он со стороны? Он же для всех – незнакомец! Как понять, похожа на него сделанная нами модель или нет? С чем сравнивать, если и незнакомец, и модель для всех загадка?

– Ну, я и не знаю! – сдался шеф. – Что ты сам-то предлагаешь?

– И я пока не знаю! – сознался и я. – Может, взять кого-то из посторонних руководителей, но самого низкого уровня. Чтобы всего десять-пятнадцать подчиненных, знающих начальника, как облупленного. Мы его в тайне от всех опросим, чтобы он не переживал о разглашении его драгоценных сведений, модель с него слепим, да и выставим ее для оценки подчиненными… Таким образом, возможно, дело и пойдёт! Но где нам такого камикадзе искать? Точнее, где искать такой трудовой коллектив?

– По твоим приметам футбольная команда подойдёт!

– Э! Не пойдёт! – сразу отклонил предложение я. – У них интеллекта не хватит, чтобы своего капитана или тренера оценить! У них же ноги всему голова!

– Ну, ты уж слишком перебираешь! – посмотрел на часы шеф. – Тогда студенческую группу возьми! Как считаешь?

– Отличное предложение, но и оно за собою тянет хвост!

– Какой ещё хвост? – удивился шеф.

– Понимаете ли, всё, конечно, получится! Но ведь каждый студент из группы в идеале опознает своего старосту или кого мы подсунем. Так же? Тогда как этот бедный староста-камикадзе почувствует себя в группе? Он же потом сквозь землю провалится!

– Ты прав! – согласился доктор Кеннеди. – Как же быть? Может, не старосту, а простого студента завербуем? И с выпускного курса! Да еще перед самым выпуском, а? Раз – и нет его! И не останется ни разговоров, ни сплетен! Как тебе идейка?

– Должен признать, шеф, отличная идейка! Можно воплощать!