Шагающий по краю

И шалый мартовский ветер
Мне шепчет стихи наизусть,
И нет ничего на свете,
Лишь лёгкая светлая грусть.

1965

Попытка объясниться

Когда рождаются стихи,
Совсем не ладится работа,
От повседневной чепухи
Вдруг отгораживает что-то,
Отодвигаются заботы
И мысли ясны и легки.
Вот появился первый слог,
И сразу же за ним лавиной,
Как будто прорвало плотину,
Слова полились. Дай-то Бог
Запомнить их хоть половину,
Я б всё запомнил, если б мог.
Но я затоплен ими, смят,
Несутся строфы в бурном ритме,
И я поэзии солдат,
Живущий страстною молитвой.
Барахтаюсь в её реке,
Лирическому верен флагу,
А между тем перо в руке
Слова заносит на бумагу.
И проявляются стихи,
Кристаллизуясь из тумана,
В них нет ни фальши, ни обмана,
Но это только лишь штрихи
Картины той, что в тишине
Цветной палитрой вдохновенья
Воображенье и волненье
Недавно рисовали мне.

1967

Воспоминание

Нет ничего прекрасней ночи,
В ней света нет и нет прикрас,
И мысли пристальней и зорче
Десятков самых зорких глаз.
Воображенья искры лижут
Века, пространства, племена,
Пока не спустится пониже
Сна бархатная пелена.
А сны такое напророчат,
Так искры разожгут огнём…
Нет ничего прекрасней ночи,
Пришедшей за счастливым днём.

1971

Предчувствие

«Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»
Увы, напрасны страстные слова,
Становится запутанное ясным,
В голубизну исходит синева.
Заложена в рождённом обветшалость,
Сквозь зелень проступает желтизна,
И всё в одном мгновении смешалось
В палитру пробуждения и сна.
В мечты воспоминания вплетая,
Летят секунды, годы теребя,
И в пору своей зрелости вступая,
В себе трёхкратно чувствую себя.
Мальчишка хмурит лоб
над первой книжкой,
К окну мужчина головой приник,
Апрельским лесом, торопясь, вприпрыжку
Спешит седой морщинистый старик.

1971

«Вновь луна, как ломтик сыра…»

Вновь луна, как ломтик сыра,
завалилась за дома,
на дворе тепло и сыро,
видно, кончилась зима.
И по краю небосвода,
уклонившийся от дел,
словно прячась от народа,
тихий ангел пролетел.
Снова утренники будут,
но сквозь эти холода
боль, как битую посуду,
унесёт март в никуда.
В полдень разольётся слякоть
под оранжевым лучом,
и сосульки будут плакать
обо всём и ни о чём.
К ночи снова подморозит,
но к апрелю, не спеша,
через обморок и слёзы