Беглец

– Ваш Бог только одна из его многочисленных ипостасей.

– Я, конечно, не разбираюсь, но, может, этот Разум его и спасет. У него наверняка больше возможностей, чем у нас.

– Конечно, больше. Если бы не эта гадина, проститутка, алкашка!

– О ком вы?

– Никогда не прощу себе. Не прощу, не прощу, не прощу! – Она несколько раз ударила рукой по столу.

Я понял, что вопросов лучше не задавать, и только молча смотрел на неё.

– Сама привела её к нему. Помочь хотела. Прикинулась такой беспомощной, несчастной, говорила, что жить не хочет.

– Какое-нибудь несчастье?

– Несчастье должно закалять человека, а не превращать его… во что превратилась она. У меня тоже сплошные несчастья. Как видите, прекрасно себя чувствую.

– Рад за вас.

– Высшее сострадание должно быть равным ко всем. Сначала он прекрасно это понимал, пока не появилась она. Ему, видите ли, стало жалко именно её.

– Разве это плохо?

– Когда ты стоишь на высшей ступени, не должно ни любить, ни ненавидеть. Иначе рискуешь окончательно заблудиться и все потерять. Когда она убежала сюда, он все бросил и кинулся за ней. Неужели так трудно было понять, что это бессмысленно. Она – другая.

– Другая?

– Мы живем ради высшей цели. А она упивается только своими воспоминаниями, переживаниями и вообще не хочет жить. Разве можно спасти человека, который не хочет жить?! Андрей тоже погибнет.

Я постарался не выдать своего напряжения.

– Какой Андрей?

– Смешно – все её жалеют. А она бессовестно пользуется этим.

– Андрей тоже её жалел?

– Ну не влюбился же он в неё. Если бы вы увидели его и её, вы бы сразу это поняли.

– Мне говорили, что она красивая.

– Не знаю, что вы имеете в виду. Я признаю только внутреннюю красоту, духовную. Если её нет, все остальное оболочка, химера. Как он этого не понимает!

– Кто?

– Вениамин Сергеевич. Стал писать только её портреты. И связь сразу оборвалась.

– С вами?

– С Космосом! Космос – это высшая духовность. А в ней этой духовности, извините, как на дне помойки. Может, и была когда-нибудь, а сейчас одна грязь.

– Зачем тогда она сюда пришла?

– Спасаться. От себя самой.

– Уже хорошо.

– Только надолго её не хватило. Двух месяцев не выдержала. Пошла к исповеди и вместо того, чтобы в своих грехах покаяться, стала кричать, что ни в чем не виновата. Бога стала в несправедливости упрекать. Представляете? Ужас! Если бы не Андрей Павлович, вообще неизвестно, чем бы это все закончилось. Монахи её вывести хотели, а она вырвалась – и на хоры. Чуть оттуда вниз головой не кинулась.

– Вы говорите, Андрей её спас…

– Он её, кажется, знал раньше. Закричал: Лена, подожди, я с тобой! Она замешкалась посмотреть на него, тут её и удержали. Хотя, я думаю, лучше было бы…

– Вы знаете, что у неё муж и сын погибли в авиакатастрофе?

– Это с каждым может случиться. Она, как только его увидела, так и сникла вся. А он её на руки подхватил и унес. Вениамин, когда узнал об этом, напился до беспамятства. Я ему так и сказала: этим все и должно было кончиться.

– Чем?

– И ты, говорю, из-за неё дар свой потерял, и Андрей Павлович погибнет. Знаете, что он мне ответил?

– Нет, конечно.

– Сказал, что это не гибель, а спасение. Представляете? Полная потеря контакта!

– Вы сказали – Андрей… Андрей Павлович её унес. А дальше?

– Пошли с ней к отцу Иоанну. Не знаю, о чем они там целый час говорили, только вышла она, не буду врать, спокойная. Даже улыбалась. А через неделю они собрались и на попутке подались куда-то.

– С Андреем?

– Ну не со мной же. Я как увидела, двумя руками перекрестилась. Думала, очнется он теперь. Говорю – уехала твоя Дева непорочная. Не пора ли и нам? Знаете, что он мне ответил?

– Даже не догадываюсь.

– Я, говорит, её здесь дожидаться буду. Теперь только вы можете помочь.

– Чем?

– Мне товарищ из вашей съемочной группы сказал, что вы можете в вашей передаче показать его картины.

– Допустим. А что дальше?

– Отзывы потрясенных телезрителей. Он очнется, поймет, что своим искусством спасает тысячи заблудших разумов. Когда я впервые увидела его «Торсионную мистерию», у меня словно пелена с глаз упала. Я сразу все поняла. Вы тоже все поймете…

– Поздно, к сожалению.

– Что вы имеете в виду?